Страница 3 из 69
— Так давно к тому шло, — хохотнул мой собеседник. — Зато теперь генеральская пенсия и все причитающиеся льготы. Буду внуков растить и вспоминать былое… Жду, Аскет. Конец связи.
Интересно, мне показалось, или при упоминании о девятом уровне голос Сергачева немного дрогнул и напрягся? Придется ехать, просто так, без повода, генералы СВР на встречи не приглашают. Видно, предстоит какой-то серьезный разговор. Что ж, здесь, под Минском, меня больше ничто не держит: Дед останется за старшего, а ребята под его началом закончат без меня. К утру буду на месте.
Переместиться на сотни километров сквозь ментал с пустой оболочкой у меня бы все равно не получилось, нужен транспорт. Но ехать в аэропорт не пришлось. Стоило переброситься парой слов с командиром стоявшего в оцеплении взвода белорусского спецназа, как словно из ниоткуда явился военный «УАЗик», доставивший меня в гостиницу — в тепле и комфорте. Я успел помыться, переодеться, перевязать руку и даже немного отдохнуть, прежде чем та же машина, терпеливо дождавшаяся меня на стоянке возле отеля, поползла в сторону аэродрома. Меньше чем через час в Москву отбывал военный борт.
А вот по прилету пришлось искать транспорт самостоятельно. Новые очки я купил в ближайшем магазинчике — сломанные все-таки пришлось выбросить. Вездесущие бомбилы в последнее время куда-то исчезли с улиц Москвы и близлежащих окрестностей, потому я вызвал такси по телефону, воспользовавшись номером с красовавшегося возле дороги рекламного плаката. Немолодой водила, прибывший на место минут через пятнадцать, настороженно покосился на странного клиента без багажа, а потом всю дорогу хранил молчание, временами с опаской поглядывая в мою сторону. Дело, по-видимому, было не в ауре псиона, — оболочка уже почти восстановилась. Наверное, мрачный мужик в камуфляже с перебинтованной рукой не внушал таксисту доверия. По крайней мере, досада на то, что он согласился взять этот заказ, сквозила в его мыслях уж слишком отчетливо. Был какой-то неприятный случай в прошлом? Не стал смотреть. Если уж решил без особой нужды не читать чужие мысли, то надо соблюдать добровольно принятое правило.
Город за последние годы изменился, и изменился, на мой взгляд, далеко не в лучшую сторону. Центр все так же пестрел запретами на использование псионики и яркими огнями реклам, неизменного спутника любого человеческого поселения начала двадцать первого века. Раздражали многочисленные датчики пси-активности. Нет, они не мешали туристам и горожанам, но их назойливое внимание не позволяло расслабиться. С другой стороны, городские власти можно понять. Для псиона велик соблазн, скажем, перепрыгнуть через широкую улицу, нежели медленно тащиться до ближайшего пешеходного перехода. И наплевать большинству людей, что один такой прыгун способен ударом стопы снести со стены пласт штукатурки, или врезаться в неспешно прогуливающихся отдыхающих. Поэтому запрет, равно как и слежка, в чем-то оправданы. Но всему, в конце концов, должен быть предел. Снабженные камерами датчики торчали буквально повсюду: возле входов в торговые центры, на станциях метрополитена, да буквально на каждом третьем столбе. А жесткий запрет на использование любых знаков в пределах населенных пунктов, действовавший с начала этого года, гарантировал пристальное внимание компетентных органов, если ты ненароком забудешься и по привычке применишь псионику на улице или в общественном месте. Долгие разбирательства и как минимум немаленький штраф на первый раз — гарантированы. Самое неприятное, что все эти ограничения, в общем-то, не помогали: преступления с использованием «магии», как ее называли в народе, все равно совершались с завидной регулярностью, и полиция, недавно зачем-то переименованная из милиции, сбивалась с ног в попытках вычислить нацепивших «личину» или наславших на окружающих морок злоумышленников.
Я почувствовал это, когда такси свернуло на набережную. Нахлынуло смутное ощущение чужого присутствия, пристальный взгляд из ниоткуда. И без того серое небо на миг будто померкло, а воздух, словно натянутая струна, зазвенел от близкой опасности. Неприятный холодок пробежал по спине: в точности то же самое я когда-то чувствовал вблизи каждого Гнезда. Нежданное дежа-вю развеялось спустя какие-то секунды, оставив после себя щемящую занозу в сердце, а таксист так и вовсе ничего не заподозрил. Что это было? Вновь старые знакомые объявились в нашем мире? Непохоже. Раньше я мог совершенно точно определить направление к Гнезду и расстояние до него, теперешние же ощущения были немного иными — они словно пришли не извне, а откуда-то изнутри меня. Да и присутствия чужаков явно не ощущалось. Странное дело. Странное и тревожное. Нужно с этим разобраться.
Водитель с огромным облегчением высадил меня на заснеженной Пречистенке и укатил по своим делам. До штаба я дотопал своим ходом, заглянув по дороге в пекарню и купив там большой рыбный пирог. Не то чтобы, поддавшись сентиментальным чувствам, я решил побаловать Сергачева угощением к чаю, тем более, генерал по своему обыкновению предпочитал напитки покрепче. Просто жрать с дороги хотелось зверски, потому на пирог у меня были личные планы.
— Ох, Аскет, проходи, — судя по растерянному виду, Сергачев не ждал моего визита так скоро. — Ты уж извини, Вить, я тут уже на чемоданах.
Всегда безупречно убранный генеральский кабинет и впрямь напоминал студенческую общагу в процессе переезда: стол и подоконники заполонили многочисленные коробки и пыльные папки с бумагами, стопки которых громоздились тут и там.
— Устал небось? Проходи, садись куда-нибудь. Что это у тебя? Никак пирог? А вот это — кстати, сейчас чайку сообразим. Анечка, принеси мне и гостю чаю, пожалуйста!
Суетливость тоже была не в стиле Александра Васильевича, но сейчас он почему-то старательно изображал заботливую хозяйку, принимающую дальних родственников. Он сильно сдал в последнее время. Скорее всего, предстоящая отставка подействовала на него тяжелее, чем он хочет показать окружающим. Мысли хозяина кабинета я читать не стал: захочет — сам расскажет, ради чего он меня сюда вызвал. Но общий эмофон генерала мне не понравился. Тусклый какой-то.
— Такое ощущение, что я не вовремя, — осторожно начал я, переложив какую-то стопку бумаг с ближайшего кресла на стол.
— Да брось ты, я же сам тебя пригласил. Тем более, не будет у нас другого случая пообщаться. Я, как ты знаешь, в отставку ухожу, да и всю нашу контору расформировывают.
А вот это действительно новость!
— СБР решили ликвидировать?