Страница 27 из 78
Со времени моего последнего визита в палате ничего не изменилось.
Баронесса всё так же лежала на функциональной кровати, в маске, шейном корсете, подключённая к приборам жизнеобеспечения.
Я сел возле изголовья и взял её за руку. Зачем? Наверное, из-за того, что всё ещё мечтал о несбыточном, чтобы всё получилось само собой, вернулось на круги своя, как раньше, когда мы были близки, когда никого не надо было спасать и уж тем более делать ей то, что могло бы убить. Пусть и случайно…
Тихо вздохнув, я отпустил её руку, поднялся, последовательно отключил все датчики состояния, затем систему сигнализации, приборы для поддержания жизни, убрал кислородную маску, корсет… Всё это только мешало. Как когда-то на Шугаду мне мешали оружие и броня, дающие человеку мнимую уверенность в защищённости, но не дающие главного — способности отказаться от них, умения обойтись без них там, где они не нужны.
Я хорошо помнил, как умирал в аномальной зоне от переизбытка внешней энергии, пытающейся раздавить меня, смять как пустую железную банку, внезапно попавшую на дно Марианской впадины. А после, наоборот, от переизбытка внутренней, когда меня чуть было не разорвало на тысячу мелких осколков…
Сегодня мне требовалось совершить то же самое, только уже не с собой, а с Пао.
А ещё я хотел, чтобы мне никто не мешал. Даже она сама, уставшая бороться за жизнь и своё возвращение…
Кристалл власти, ещё совсем недавно принадлежавший барону Асталису, покачивался на серебристом шнурке прямо перед глазами.
Он был гораздо слабее моего нынешнего, но сильнее того, что когда-то принадлежал старому Румию, потом его убийце, затем мне, а после Паорэ. Если бы он оказался слабее сгоревшего, ничего бы, я думаю, не получилось. А так, шанс безусловно имелся.
То, что отнято слабым, может вернуться от сильного, но если силы у сильного окажется слишком много, он может этой силой убить. Просто потому что у него не получится полностью её контролировать. Поэтому, собственно, я и не стал пробовать вылечить Пао тем суперкристаллом, который мне подарили торговцы.
Флорианцы, допущенные к топ-секретам здешних правителей, хорошо знали, что амулеты власти являются лучшими в мире преобразователями барьерной энергии, кристаллы — лучшими проводниками, а люди — её идеальными накопителями. Говоря языком военных, первое было барьерным оружием, второе — защитой, третьи — хранителями и бойцами. Без первого третьи вполне могли обойтись, без второго — только когда внутри у них имелась хоть капля энергии.
Если верить местным архивам и тому, что выложил на допросе помощник Асталиса, то, что случилось с Паорэ, в не таком уж далёком будущем ожидало всех флорианцев, включая владельцев кристаллов. Ордена власти ведь тоже изнашиваются. Особенно если применять их достаточно часто. А не применять их, к несчастью, не получалось. Каждый наместник, каждый архистратиг, каждый барон имел по одному репликатору на каждый кристалл, и эти репликаторы работали практически непрерывно. Потому что без их работы экономика Княжества попросту рухнула бы…
Осторожно приподняв баронессе голову, я медленно надел кристалл ей на шею.
Надел и сразу накрыл ладонью.
По телу миледи словно бы прокатилась огненная волна. На неуловимо короткий миг мне вдруг показалось, что кристалл ожил и хочет прожечь мне руку. Тщетно. Я держал его крепко, прижимая к небольшой впадинке под горлом у женщины. О том, что чувствовала Паорэ, старался не думать. Знал, что ей больно. Мучительно больно. Практически невыносимо.
Мне едва удалось её удержать, когда она неожиданно изогнулась в жестокой судороге.
По факту я просто упал на неё, прижался к горячему телу, схватился руками за её локти, чтобы не вырвалась, а что до кристалла, кристалл я теперь фиксировал собственной грудью. Со стороны могло показаться, что мы с баронессой застыли на самом пике любовной страсти, пытаясь обратить его в вечность, не в силах ни оторваться друг от друга, не даже просто пошевелиться…
— Тяжело… горячо… — неожиданно донеслось до меня на самом пределе слуха.
А затем я почувствовал у себя на щеке знакомое до боли дыхание.
— Дир… ты никогда не умел… обращаться с женщинами…
Я отпустил её локти и попытался подняться. Сделать это мне не позволили.
Пао вдруг обхватила меня руками и притянула обратно.
— Не уходи… подожди… просто побудь… рядом… у меня так давно… не было рядом… мужчины… тебя…
Голос её звучал слабо, язык слегка заплетался (видимо, сказывалось пережитое «истощение»), но я понимал практически всё, что она говорила.
— Всё… теперь можно… спасибо…
Женщина тихо вздохнула, её руки безвольно упали, веки начали смеживаться, но дыхание не прерывалось. Похоже, она действительно сильно устала. Или, скорей, обессилела. Восемь суток «барьерной ломки» — такое не каждый мужик выдержит…
По новой она очнулась секунд через двадцать, когда я вернулся на стул и опять наклонился к ней, чтобы проверить пульс.
— Сколько я… тут?
— Девятые сутки пошли.
— Так долго?
— Сапхат давал тебе десять, но ты его обманула, — попробовал я пошутить.
Баронесса вымученно улыбнулась.
— Расскажешь, что было… пока я… того… — чуть приподняв руку, она неловко пошевелила пальцами.
— Обязательно. Но только вкратце, а то ты устанешь.
— Хорошо… ладно… я слушаю…
Я уложился всего в три минуты. Действительно кратко. Даже не ожидал от себя такой лаконичности. Паорэ слушала мой рассказ молча, снова прикрыв глаза и мерно дыша.
— Значит, выходит… чтобы спасти нас… ты победил целую армию? — теперь её голос звучал и сильней, и уверенней, и меня это безусловно радовало. Процесс выздоровления шёл, и это было просто отлично.
— Ну, пока ещё не победил. И вовсе не целую армию. Да и вообще, я там был не один.
— А как там… твоя жена? — внезапно сменила тему Паорэ. — Где она? С ней… всё в порядке?
— Анцилла в соседней палате, — кивнул я на дверь. — С ней сейчас док занимается.
Пао с усилием приподнялась, но затем снова откинулась на подушку.
— Знаешь… сначала я думала… что ненавижу её, — выдавила она, тяжело дыша. — Но сейчас… Сейчас нет. Сейчас я ей просто… завидую… Да. Наверное так. Завидую.
Баронесса протянула руку к груди, сжала в кулаке кристалл власти и негромко продолжила:
— Но это такая зависть… не злая. Честно… Просто когда ты… надел на меня… орден власти… он меня словно прожёг… Вся та энергия, что снаружи… она была… как будто чужая… пыталась меня… сначала сдавить, потом разорвать… Это было ужасно… больно… Но потом ты… дал мне свою… Я её сразу почувствовала… такая вся… золотистая… мягкая… уравновешивает… успокаивает…
Включив барьерное зрение, я пристально вгляделся в Паорэ.
Она не обманывала. В её барьерном рисунке действительно проскальзывали золотистые нити.
— Это так хорошо… Ты даже не представляешь, как это хорошо… У твой жены это тоже есть. Я видела… Она может получать от тебя такую энергию каждый день… каждую ночь… а потом отдавать… Друг друга вы… уравновешиваете… А я могу… только так… как сейчас… Поэтому… и завидую…
В глазах у Паорэ внезапно блеснули слёзы, и в ту же секунду она отвернулась. Видимо, не хотела, чтобы я их заметил.
— Иди… иди к ней… дай ей тоже энергии… ей это нужно… как мне… больше, чем мне… Иди… — вяло махнула она рукой в сторону двери.
Я возражать не стал. Поднялся со стула и, не оборачиваясь, направился к выходу.
Пао и так сказала мне много. Даже, наверное, слишком много… больше, чем нужно…
Ни в операционной, ни в коридоре-предбаннике никого не было. Видимо, доктор ещё работал с Анциллой. Немного подумав, я решил последовать совету миледи. Толкнул плечом дверь и шагнул в палату.
— Милорд, — быстро привстал Сапхат из-за небольшого стола с бумагами и мединструментами.
Я показал ему жестом, чтоб не тянулся — чай, не на плацу.
— Как продвигается?
Док оглянулся на лежащую под маской Анциллу: