Гамаюн

В самом деле, человеку, даже опытному, свойственно видеть в непонятном явлении что-то знакомое и безопасное.

«Сын осла», то есть я, проворчал в ответ нечто невразумительное типа «ай, вай, забыл». А когда менеджер «Синдбада» приблизился достаточно близко, то напоролся. Я лягнул его ногой в пах, а уже согнувшегося – ударил тяжелой коробкой по чайнику. «Вот такие теперь фрукты вырастают», – шепнул ниндзя, в которого я обратился, поверженному менеджеру среднего звена. Выведенного из строя гражданина затащил в туалет для персонала. Позаимствовал у него костюм, причем оголенное тело жертвы показало голографическую тату с изображением генерала Джохара, сосущего что-то похожее на волчицу.

Для надежности прихватим руки менеджера изолентой, рот залепим пластырем, отдирать, правда, потом придётся вместе с усами – отдохни, сердечный, в обнимку с унитазом.

И вот, украсив свою личность ладным костюмом с эмблемой яхт-клуба, я прошел через тот самый «ландж», стараясь смотреть в противоположную сторону от находящихся там клиентов. Потом в режиме таймлапс проскочил через зал ресторана, где в интимном полумраке скользили официантки в полинезийских юбочках – это такие, через которые всё видно, особенно тугие «булочки» – и оказался на ярком словно бы посыпанном серебряной пудрой газоне. Мимо бассейна и теннисного корта добрался до мастерских, за ними был эллинг, ведущий к пирсам. Пока план не обманул меня.

Господин Адоманис не успевает заорать от испуга, когда я оказываюсь у него в каюте. Доверенное лицо адмирала Кульчицкого и его посредник у меня в руках. Через него Кульчицкий договаривался о сдаче Питера атлантистам.

– Поплыли, если не хочешь, чтобы тебе случайно проткнули пузо, – намекаю я и играю пальцами на большой транжирной вилке, позаимствованном в ресторане. Машинально рассматриваю собранные хозяином яхты раритеты: ром ямайский в бутылке XVII века, трубка голландская с работоргового Кюрасао, штурвал с затонувшего корабля, плетка-девятихвостка сat o' nine tails, которой основоположники демократии потчевали своих матросов. На переборке и динамическая фотка какой-то бабёнки: ботоксные губищи на пол-лица и нанопружинки в сиськах.

– А, отставной муж, давно не виделись, – странно отзывается Адоманис. – Хвалю, ты пронырливый. Сколько тебе надо, чтобы ты свалил навсегда?

Это за кого он меня принимает? Хотя с другой стороны, зачем ему помнить какого-то офицерика?

– Вопрос неверный, я с тобой жён не делил. Надо спросить «куда ж нам плыть»? К твоему другу адмиралу.

С палубы послышался капризный женский голос:

– Милый, я устала ждать, бросай свою яхту и полетели в «Робур».

Про «Робур» слышал – такой летающий ресторан из диамантоидной пленки, надутой гелием. А баба, наверное, та самая, которая тут в виде фотки висит.

– «Милый», скажи своей телке, чтобы летела одна, – посоветовал я Адоманису. – А у тебя жопа прилипла к яхте или типа того.

Господин Адоманис в точности выполнил мое указание – видно, вилка с двумя длинными зубцами произвела на него должное впечатление – и мы вышли в море. Собственно, от него во время морской прогулки ничего особо и не требовалось, борт-компьютер и паруса поставит, и будет идти в бейдевинд лучше любого «хозяина морей».

Когда мы встали на якорную стоянку около Котлина, я просто выбросил Адоманиса за борт. Разве я мог оставлять такого гада в тылу? Точнее, не так просто. Когда хотел зафиксировать его запястья изолентой, чтобы спокойно ему лежалось в мое отсутствие, он вырвался из моих рук, стремительно, как большой жирный петух.

Догоняю его на палубе и останавливаю, ухватив за шиворот. Он падает, но закатывает мне ногой с палубы – и целит-то в промежность. Я отшатываюсь, а он, ухватив меня за глотку, пытается перекинуть через леера. Сперва отжимаю свирепую физиономию Адоманиса от себя, вставив локоть правой руки под его челюсть, а затем левой рукой накидываю петлю какого-то шкота ему на шею. Следом разворот, как в танго, «партнер» оказывается ближе к воде и после хорошего пинка переваливается через леерное ограждение. Спасать не буду, ты сам этого хотел, так что давай, до свиданья.

Дальше я надел гидрокостюм Адоманиса – он ведь дайвер со стажем, – нашел кое-какой инструмент и тоже опустился в воду. Давненько у меня погружений не было. Несмотря на резиновый костюмчик, я чувствовал промозглый холод, впрочем, недолго – адреналин, что ли, меня разогрел. Я плыл в серой мутной воде вдоль кирпичной стенки. Линзопроекторы проецировали подсказки из дополненной реальности на сетчатку глаза. Правильно или не правильно я составил схему, проверю на собственном здоровье. Я нырнул, и двумя метрами ниже, в тяжелой мути, разглядел вывод сливной трубы – на том же месте, как и в те времена, когда я здесь служил. Труба идет вверх под углом тридцать градусов вверх. Если там забито мусором, то большой вопрос – выберусь ли я задним ходом назад?

Я вынырнул, набрал воздуха – и снова вниз. Схватился за вывод трубы и, решительно толкнув воду ногами, отправился внутрь. Включил фонарик, но и с ним за полметра ничего не видать.

И, пусть у меня с собой пластиковая бутылка, в которой ничего нет, кроме воздуха, со вздохом лучше подождать. Терпеть, хотя уже звенит в голове. И в самом деле, ненадолго стало лучше, второе дыхание или, вернее, второе бездыхание пришло. Какая длинная эта труба, и время в ней течет очень вязко, медленно. А это что? Похоже, ржавые остатки прежних фильтров. Я всосал воздух из бутылки и пошел напролом, ломая изъеденный коррозией металл. Продрался, теперь вверх – секундой позже голова уперлась в люк. Кранты. Я едва не заорал от ужаса – пули не боюсь, а узкой мокрой смерти боюсь. Вовремя осознал – непосредственно под люком имеется воздушный «карман». Попробуем отжать люк головой, не подведите шейные позвонки и межпозвоночные диски – они изрядно потертые, также как и я в целом.

Отжал, вылез – но с острой болью в шее. С этим не в бой идти, а на койку. Повращал головой, покрутил подбородком налево-направо. Немного полегчало. Стрелка в дополненной реальности показывает, что трап справа. Десять ступенек по нему вверх и дверь. Запертая и прочная на вид, сюда пока не дотянулись мастера евродизайна. Начинаю обрабатывать дверной косяк инструментами – кирпич оказался достаточно трухлявым, но я вышел наружу, в подвальное помещение, только через полчаса.

Сейчас посчитаем массивные цилиндры – это помпы. Первая, вторая, третья; возле последней – решетка вентиляционного канала шириной сорок сантиметров. Упираясь спиной в одну из стенок и используя редкие, но глубокие выщербины, поднялся на один этаж.

Я нахожусь на бывшем объекте Ленинградской военно-морской базы на острове Котлин, где в свое время провел немало счастливых дней и ночей, будучи на службе. Десять лет назад всё здесь пошло по рукам. Так что экс-адмирал Кульчицкий перекупил объект у наследников Шалвы Чигиринского, который внезапно скончался, поперхнувшись корюшкой, и стал использовать как свою резиденцию. А первым делом я оказался в районе камбуза – от него меня отделяла только решетка вентиляционного канала. Снималась она достаточно легко и в несколько перекатов я оказался за огромной никелированной плитой.

Сначала было темно и я уже подумал, не включить ли фонарик. Однако свет зажегся без моего участия и кто-то, напевая заунывную песню пустынь, стал готовить мясо. О чем сразу стало понятно по мощным, каким-то даже упругим запахам. Это вам не макароны по-флотски. Я выглянул из-за плиты, и моя голова оказалась возле ног повара. Тот, кстати, мог бы услышать двигающегося лазутчика, если бы не шипение страдающего на сковороде барашка.

Поющий повар, наверное, удивился, когда с другой стороны сковороды появился человек. Впрочем, удивление было недолгим, потому что певец оперативно швырнул барашком в меня, но промахнулся, а вот ножом он ударил более метко. Однако попал в свою же сковородку, которой я воспользовался как щитом, а потом и как булавой. Начался поединок в стиле Куликовской битвы, ударное оружие против колюще-режущего, в ходе которого повар вскочил на плиту, как орел, собираясь поразить меня сверху. Но я, прикрывшись сковородкой, отразил выпад и дернул «орла» за штанину, вернув, так сказать, на землю. Он упал на плиту, уронив голову в кастрюлю, и вскоре скончался, передав нож с атомарной заточкой мне.