Коннектор Исиды

Хотя он остался на месте, его челюсти потянулась ко мне, сильно выдвинувшись вперед. Внутри меня всё обвисло, словно мокрое белье на веревке. Но технозоид, повернувшись, мирно повилял рыжим хвостом – мол, покажет мне дальнейший маршрут. Как любимый песик доктора Ахманн.

Крокопёс оставил меня около мощной двери, не имеющей ни ручек, ни рычагов. По сторонам от стыка, где соединялись две бронеплиты, я приклеил полоски той самой «пастилы». Одна из них даст сильный электромагнитный импульс, вырубающий электронику двери. А вторая добавит эффект взрывной коррозии.

Вспышка – я, хоть и отвернулся, ослеплен на полминуты. Потом луплю ногой по бронеплитам, с третьего раза они становятся распахнутыми створками – добро пожаловать. Ну, здравствуй, крупнейшее за всю историю хранилище информации, где хранятся миры и личности. Миры-ловушки, созданные корпорацией «Аменти», и личности, захваченные корпорацией «Аменти».

Здравствуй и прощай. Готовлюсь уничтожать Ка-серверы; внутри у них спинтроника и микротрубки охлаждения, поэтому они тонкие, почти как бритва, и каждый из них не занимает много места. Однако не видно, какая часть кольца «космического змея» занята ими; их ряды, напоминающие грядки, уходят за поворот.

Я принимаюсь дырявить своим «шилом» Ка-серверы. Из пробоин бьют струйки охлаждающей жидкости; она мгновенно испаряется и усиливает туман, который затягивает всё огромное кольцевое помещение.

Я прошел совсем небольшую часть «грядки», когда заиграла бодрая цирковая музыка, бабахнули фейерверки и послышался всепроникающий голос.

– Господин Осин, поздравляю, вы в ж...

Окончания фразы я не услышал. Со всех сторон хлынула грязь и вязкая тьма поглотила меня. Слишком поздно я понял, что это – Ка-реальность.

6. Побег из тюрьмы

Я в тюрьме. Виртуальной, будь она неладна. Что происходит с моим физическим телом, не знаю и не узнаю никогда. Жизнь моя пройдет в кромешной тьме, в которую заключено мое сознание. Срок пожизненный. Ведь я готов был нанести колоссальный ущерб корпорации «Аменти» в реале, что доказывалось моими поступками в виртуале. Так что я получил всё причитающееся мне по закону. Заодно Сет (человек и КаИн) проверил с моей помощью уязвимость и защиту Ка-серверов. И наверняка что-то там усовершенствовал. Та «доктор Ахманн», которая со мной контактировала после того, как я якобы вышел из виртуала – виртуальная картинка, сгенерированная КаИном, чтоб вывести меня на чистую воду. Как и тот «коннектор Исиды», который якобы вывел меня из виртуала.

Один раз, до оглашения приговора, у меня был посетитель. Причем важный.

Темнота внезапно была сдернута, как плотные занавески, и я увидел человека. Точнее, улучшенное его изображение – лучезарный такой образ. У меня сразу сложилось впечатление, что я ранее видел кого-то похожего в реальности. Один из тех стандартных компьютерных «гениев» в нарочито драных джинсах и сандаликах на босу ногу, которые уверяют, что придумали у себя в гараже нечто потрясное, изменяющее жизнь человечества. Потом, правда, оказывается, что придумали их самих, надули через корпоративную соломинку для лучшей капитализации.

– Не узнаете меня, Валентин? – начал собеседник с козыря.

– Мы когда-то вместе мыли унитазы? Тоже кавалер ордена ссаной тряпки?

– Почти так. Я – Сет Рорфельд. И я умею превращать засраный унитаз в золотой трон.

Если так, то начнем с самого интересного для меня.

– А какую роль играла доктор Ахманн в моей работе над неограниченностью Ка-реальности?

– Вы не хотели продавать свою разработку – наверное, набивали цену. И тогда я подключил доктора Ахманн. Работа у нее была такая – раскалывать неудачливых стартаперов, диких хакеров, виртуальных вонякеров и прочих искателей цифровых приключений.

Всё понятно, она появлялась в их темных подвалах, прокуренных трейлерах и прочих берлогах, принося с собой аромат глянцевой кожи, сияние миндалевидных глаз и прочую радость. Похоже, я отдал «объектного пионера», создающего неограниченность виртуалки, не за хрен, точнее за ласки прекрасной Таис Ахманн. Конечно, сам дурак – тестикулы не должны заменять человеку мозги, хотя, как известно, они происходят из одного эмбрионального места. Интересно, а было что-то у нас с доктором Ахманн на самом деле? Небось, когда дело доходило до тела, дама сообщала, что ей надо срочно дописывать диссертацию.

– Я вас дополню, господин Рорфельд. Такие визиты были шоком для мозгляков-цифровиков, они становились будто рыбы, оглушенные динамитом. Подходи и бери их тепленькими. А через пару дней она говорила им о том, что надо поскорее, не слишком заламывая цену, продать свои разработки корпорации «Аменти», пока с ними чего-нибудь не случилось. Ведь наш мир полон опасностей и только вчера одного стартапера нашли совсем пустого, потому что кто-то хакнул его париетальные клетки и они переварили все его внутренности. Цифровики соглашались и спрашивали дрожащими голосами: «А мы увидимся снова?» Доктор Ахманн бодро отвечала: «Конечно, дурачок», и проведя нежными пальчиками по рыхлой бородавчатой щеке очередного стартапера, выходила за дверь. Затем протирала руки санитайзером. А вы съедали очередную пешку в вашей игре, господин Рорфельд.

– А как же иначе, ведь только крупный игрок может сосредоточить все необходимые ресурсы для создания технологий, улучшающих жизнь.

– Британская Ост-Индская компания, грабившая Индию, и Вест-Индская компания, продававшая негров на плантации, тоже так считали. Только у одних жизнь улучшалась, у других заканчивалась.

– Сегодня мы способны улучшить жизнь всем – единственно возможным образом, господин Осин.

– И как вы улучшили её у меня? Кажется, меня подключили, особо не спрашивая?

– Я и доктор Ахманн попросили вас продемонстрировать «неограниченность» виртуальной среды, так сказать, лично. Вашим условием было участие доктора Ахманн в эксперименте. Вы загрузили ей экземпляр своего «объектного пионера», который до того долго настраивался на вас. Так что он реализовывал ваши обращения к её бессознательному. Эксперимент пошел по неверному пути. Возможно, некая темная сущность, которая была заключена в её бессознательном, воспользовалась моментом, чтобы выйти из заключения и вторгнуться в Ка-реальность.

– Вы говорите о коннекторе Исиды?

– Я говорю: нечто, пришедшее из её бессознательного, сгенерировало для себя код c помощью вашего «объектного пионера». И начало разрушать управляемость виртуальной среды, создавая в ней «люки» и «кротовые норы». Но я вовремя остановил эксперимент.

– Поздравляю. А что вы хотите от меня сейчас?

– Ничего особенного, Валентин Павлович. Уязвимости из «объектного пионера» мы давно вычистили, он стал пай-мальчиком и работает по нашим протоколам. Вычистим и всё то лишнее, что так называемый коннектор Исиды принёс в Ка-реальность. А дальше нам надо будет чистить само́ бессознательное, освобождая его от «злых духов». Ваше деятельное участие означает смягчение приговора, приятные условия заключения, и частичное перераспределение вашего ЯО в реал. Сможете полюбоваться, как там хорошо.

Я поторопился с ответом.

– Вы меня уже один раз надрали, господин Рорфельд, иначе б я давно находился на голубом орбитальном островке с кучей денег в кармане. Конечно, ни один крупный бизнесмен не будет платить, если можно хапнуть даром – что также известно со времен Ост-Индской компании. Второй раз не выйдет. В освобождении бессознательного от «злых духов», а, точнее, вообще от духа, участвовать не собираюсь.

– Увы, Валентин, второго шанса у вас не будет. Вы и так доставили мне много хлопот.

И темнота разом заслонила всё – как тяжелый занавес.

Что я наделал? Сковородки из «поп-ада» оказались смешными комиксами по сравнению с той тьмой, которая обгладывала и душила меня. Иногда я словно тонул в выгребной яме, иногда меня проедали какие-то мелкие твари. А у меня не было рук, чтобы почесаться, и рта, чтобы заорать. Порой становилось кошмарно холодно, будто меня погружали в жидкий азот, иногда я горел. И только в самые отъявленно мучительные минуты, когда я говорил себе: «Больше не выдержу» – хотя, конечно, придётся выдержать всё – наступала какая-то пустота, нирвана, когда не чувствовалось ничего.