Коннектор Исиды

Александр Тюрин

Коннектор Исиды

Пролог

Я работаю Ка-дизайнером. В наше время нормальных рабочих мест – сами знаете, кот наплакал; остальные сгрызла роботизация и автоматизация. На бирже труда вам предложат разве что подтирать задницу старичкам и бурно этому радоваться. В-общем, для людского поголовья осталось то, что невыгодно заменять спинтронными мозгами и автоматикой – что-нибудь совсем тупое и кое-как оплачиваемое. Ка-дизайнер – скорее, из числа нормальных, тут надо немного соображать и иметь чуйку.

Ка-дизайнер делает иллюзии, поэтому ему, а не роботу, определять, зацепит она потребителя за живое или нет. Будет ли ненастоящая вода такой же мокрой, как реальная, получилось ли цифровое говно столь ароматным, как аутентичное, окажется ли виртуальная деревяшка занозистой, как и настоящая.

Словцо «Ка» позаимствовано из древнеегипетской мифологии, точнее иероглифа, где изображены две поднятые руки, и обозначает двойника. Того самого, который как вы, только лучше. Потому что мы делаем для вас другую лучшую жизнь в виде бесконечного сериала. Хотя есть мнение, что Ка лишь обозначение кибернетической бесконечности, «Кибернетико Апейро» по-гречески или «Кибернати Ананта» на хинди – основном языке программистов…

В старый европейский город на букву «Бе» я добрался в дребезжащей гондоле летающей платформы уже за полночь. И на роботакси – с кепкой на приборной доске, изображающей шофера – отправился без всяких командировочных шалостей в отель. Мирно завалился спать на широкую кровать, поставив на десять минут виртуальную колыбельную от Большой Черной Няни – она взяла меня на руки и немного покачала, напевая бэ-би-ба-бо-бу. Однако проснулся посреди ночи, и не потому, что на горшок захотел. Сперва вообще не мог понять, где я – такое у меня бывает. Перебираю города и государства, путая реальные и ненастоящие – Грехмания, Бредания, Вранция, Эйре, Нью-Морг. А потом сообразил, что есть вопрос посущественнее – кто там в углу стоит, где мрак гуще всего? Подумалось, что администрация отеля прислала в номер секс-куклу с зарядом на двадцать минут. В некоторых гостиницах, особенно в Трибалтике, такое практикуется. Но по запаху – попахивало какой-то бытовой химией, – и по дыханию, точнее сопению, догадался, что, к сожалению или к счастью, это не так. И тогда по-настоящему струхнул. На лбу проступили капли холодного пота, в солнечном сплетении нарисовалась объемистая черная дыра, испуганно сжалась и пара других органов пониже талии.

– Эй, в кроватку не наложил от страха? – сгущение мрака имело голос мужской, нарочито грубый, можно сказать, несмазанный, что непривычно в наш век глянцевых мальчиков со звонкими горлышками.

Я попробовал с виртуальной клавиатуры обратиться к кибероболочке отеля, мол, что за дела? Но отель, как воды в одно место набрал, и не отзывался, а по факту незваный гость меня заблокировал.

 Наконец, раздвинув гармошку лёгких, я набрал воздуха и храбро отозвался:

– А вы лунатизмом не страдаете?

– Я с тобой не лялякать пришел, – срезал незваный гость. – Сейчас дам тебе задание. Не исполнишь – приду снова ночью и откручу тебе бубенцы, будешь потом пластмассовыми постукивать.

– Только и всего, – попробовал пошутить я.

– И писюн оторву под корешок, – посулил собеседник. – Всего-то, можно ж вместо него коктейльную соломинку вставить...

Кстати, когда он это произносил, голос его звенел от садистического воодушевления.

– Послушайте, неопознанный объект, давайте без подробностей, – я ещё пытался предстать бесстрашным и гордым. – Можно вас поменять на кого-нибудь другого, менее извращенца?

Незваный гость не собирался откликаться на мои запросы и съезжать с темы.

– Значит так, объект типа лох, завтра ты приступаешь к работе в музее. Нам нужна оттуда одна штука.

А эта банда достаточно много знает обо мне. Нет смысла выяснять, откуда – конечно, не скажет.

– Штуки на базаре, а не в музее.

– Заглохни. Внешне это статуэтка Исиды.

– А внутренне? Не шоколадка с изюмом?

– Не беси меня, – зарычал собеседник.

– Как, по-вашему, я должен найти и вынести какую-то статуэтку? Она неплохо защищена, как и всякий музейный экспонат. У вас в банде все альтернативно одаренные?

– Клюв закрой. Найдешь её по изображению.

Открылось виртуальное окно и передо мной в приятном лиловом освещении закружилась статуэтка Исиды, выполненная, наверное, из кварцита.

– Вынесешь её с помощью оборудования, которое я тебе передам.

Сгущенный мрак стал перемещаться ко мне. Если кто не в курсе, человек, лежащий в одних трусах, очень уязвим. Особенно, психологически. Потому что стесняется, как бы у него чего-нибудь не увидели. Я пнул незваного гостя ногой, даже крикнул «йа», но в темноте промахнулся. А он нет. Пропустив удар, я с полминуты, что говорится, отдыхал. Хорошо, что по будке схлопотал, а не промеж ног, однако и её жалко.

– Отвоевался, лошара? – собеседник хмыкнул, показывая удовлетворение от проделанной работы. – Если пойдешь на вторую попытку, досрочно останешься без бубенцов. Усёк?

– Ну.

– Чего ну?

– Да что вас, заело? Понял, что останусь без бубенцов и прочих игровых инструментов.

И тут мне в шею вошла игла шприца, по-моему, толстая, я аж ойкнул.

– Оборудование теперь в тебе, фуфел.

Вышел он через дверь. И я с несколько кружащейся головой выскочил в коридор. Трех секунд не прошло, а его и след простыл. Звонить в полицию? Только в номере никаких следов присутствия чёртова гостя, кроме синяка, нарисовавшегося у меня под глазом. И докажи, что это я не сам себя. Например, засыпал порошковую афродиту в теплую водичку в ванной, а когда она вышла из пены, так напрыгался с ней, что подбил глаз о спинку кровати. И тут кибероболочка отеля, словно издеваясь, ещё спрашивает:

– Я вижу, вы не спите, господин Осин, не беспокоит ли вас что-нибудь?

– Заткнулась бы лучше теперь.

На удивление, после всего я закемарил – разве что прилепил на ушибленное лицо терпеновый пластырь, втюхивающий кортикостероиды. У меня такое вытеснение неприятных воспоминаний – жрать или давить хрюшу. Даже стыдно иногда, что я такой примитивный.

Утром под глазом всё-таки расплылся фингал в формате «незабудки», но, в целом, чувствовал себя не хуже обычного. И те интракорпоральные датчики, что я себе поставил за немалые деньги, пока не фиксировали никаких скачков показателей крови, которые характерны для тех случаев, когда в вас закачали дисперсную систему.

Я был на площади перед музеем в восемь. Чувствовал себя совсем «варёным», не выспался-таки, да и мелкий дождик действовал как снотворное.

Зашел в «Старбаттокс» чего-нибудь бодрящего хлебнуть. А чашка с кофе минут пятнадцать трындела, что благодаря ей я «найду себя и выйду за пределы». Глянул на серое здание музея, оставшееся от какого-то кайзера и напоминающее сгустившуюся тоску, затем машинально осмотрел посетителей кафешки. Кому нечего делать в столь раннюю пору? Пара каких-то бомжеватых типов – еду не взяли, а глаза как мухи, упавшие в мед – это, похоже, торчки. Поскольку скромно пристроились на подоконнике, менеджер их не гонит, чтоб не было лишней вони – такие граждане и в прямом смысле нагадить могут в тарелку. Несколько девушек игривого вида со светящимися перьями волос – может, студентки после вечеринки, или что похуже. Группа туристов-азиатов с гидом-андроидом, который искрил, мигал, зуммерил и сыпал неведомыми мне шутками. На что туристы отзывались хоровым смехом в верхнем регистре.

И ещё одна штучка, точно не андроид-технозоид. В старомодных очках, в которые были встроены вполне современные 3d-проекторы, с ярким браслетом – это, как пить дать, консоль для работы с виртуальной клавиатурой. В пестром платье – я бы сказал, приятно обтягивающем, под которым не чувствовалось ничего лишнего, что и у дамочек на древнеегипетских фресках. У меня, как у всякого порядочного Ка-дизайнера, даже появились осязательные ощущения, словно я ущипнул ее за гладкую тугую попку. Глаза миндалевидные, соответствующие, носик удлиненный немного вздернутый и фигурка такая же миниатюрная, как у этих древних симпатулек.