Цитадель. За пределом

Несмотря на колющий изнутри страх, Оскар решил, что первым из Генерального комитета блок поставят именно ему – как можно убеждать подчинённых, если не знаешь на собственной шкуре, о чём идёт речь?

К тому же Оскар помнил об угрозах Янг и понимал, что просто так ЗФ не отступится, хотя всё равно немного больше положенного расслабился. На Евразии даже стены пугали – и память о том, что Бреннера и Анси отравили, – на «Нептуне» его жизнь находилась под защитой проверенных людей и не-людей, Исан с мужем тщательно подбирали кадры. Как дело обстоит на «Ц-2», сказать сложно: на станцию прилетают сотни гражданских, и выяснить цель прибытия каждого нереально, к Исану порой умудряются прорваться религиозные фанатики. Да и в головном офисе работает слишком много людей, чтобы знать их мотивы досконально. Всем членам Генкомитета Оскар доверял, но подноготную десятков других сотрудников изучить был не в состоянии.

В связи с неоднозначностью ситуации решение о постановке блока не афишировали – обсуждали только в узком кругу.

Меркати сообщила, что процедура будет длиться около десяти минут, но лучше запланировать её на конец рабочего дня и проводить в личной каюте: если заболит голова – сразу можно прилечь. По этой причине кроме псиоников в каюте будет присутствовать и доктор Финчер с необходимыми медикаментами. Главному врачу тоже предложили защитить свой разум – не отказался.

Капитан Дорн, вопреки обыкновению, был сама сосредоточенная серьёзность: Оскар впервые видел псионика таким. Меркати же сохраняла доброжелательное спокойствие – вообще непонятно, что способно вывести аварку из равновесия. Если отбросить расовую принадлежность, то они с Кирби во многом схожи. Вероятно, поэтому и сошлись.

– Сейчас будет больно, мистер Робинсон, – предупредил Дорн, когда сел в кресло напротив Оскара, в его глазах загорелся голубой свет, выглядящий неестественно в полумраке каюты. Меркати осталась на ногах и положила руку на спинку кресла Дорна.

«Больно» – не совсем правильное слово. Оскар инстинктивно попытался дёрнуться, когда голову сдавило невидимыми тисками, но у него ничего не получилось: совершенно не контролировал тело, оказавшись в западне черепной коробки. Его охватила паника, восприятие времени исказилось – казалось, состояние длилось не менее получаса, а панель на стене, когда Оскар смог наконец повернуть голову, утверждала, что Дорн работал с его разумом всего три минуты. Теперь Оскар действительно почувствовал тупую боль – голова у него болела редко, ощущения ничем не отличались.

– Всё, – Дорн глубоко вздохнул и потёр виски, зажмурившись. Когда поднял веки, глаза уже вернулись к обычному виду.

– Доктор, – Меркати кивнула Финчеру.

Тот сделал две инъекции: одну Оскару и вторую Дорну. Что за препарат вкололи псионику, неизвестно, видимо, что-то специфичное, но предназначенный Оскару анальгетик подействовал практически мгновенно, только вот от ваты в голове не помог, ушла лишь боль.

– Отдыхайте, – сказала Меркати. – К утру всё должно пройти.

– Значит, мои мысли никто не сможет прочесть? – спросил Оскар.

– Сможет, – ответил поднявшийся из кресла Дорн. – Кто-то сильнее меня.

– А таких много? – Оскар плохо соображал, фразы рассыпались, проскальзывая в сознании мимолётными обрывками.

– В Империи встречаются, – Дорн задумался. – Не так часто, конечно. И далеко не все совершенствуют свой дар, чтобы уметь преодолевать блоки.

– На Аваре псионики часто применяют синтетический усилитель способностей, – добавила Меркати. – Это вредно для здоровья, но эффективно. Катехин у к-рутов имеет природное происхождение и не оказывает негативного влияния на мозг.

– Смотря в каких дозах, – широко улыбнулся Дорн.

– Мы берём штатные ситуации, – поджала губы Меркати. – Катехиновая кома к таким не относится.

– Всё зависит от силы выброса, – Дорн пожал плечами и сделал шаг к выходу.

– Доброй ночи, Оскар, – пожелала Меркати, последовав за ним.

– Спасибо вам и доброй ночи, – попрощался Оскар.

Наутро о блоке уже ничего не напоминало: Оскара порадовала кристальная чистота мыслей – и зачем так боялся?

Сандра должна была подвергнуться процедуре вечером – Меркати пояснила, что для качественной работы Дорну нужен отдых. Следующим в очереди стоял генерал Марино, у которого вообще не возникло никаких вопросов: видимо, успел пообщаться с Исаном. Составить разговор с Уоллес казалось Оскару непростой задачей, но глава научного комитета отнеслась с пониманием. После неё дело пошло гладко – дополнительные меры безопасности являлись не прихотью, а надобностью.

Блок Церам поставили ещё соотечественники – на Аваре, как и в Империи, старались ограждать разум высокопоставленных чиновников от недоброжелателей. Правда, её блок был существенно слабее того, что делал Дорн, но Меркати сказала, что острой нужды вносить изменения нет.

Само собой, у Оберна блок уже имелся – членам императорской семьи ставят его в возрасте пяти циклов, об этом сообщил Исан, когда заглянул к Оскару в кабинет.

– И у вас тоже блок с детства? – спросил Оскар.

– Да, конечно, – Исан по привычке присел на подлокотник кресла для посетителей.

– Тогда почему генерал Делавари сказал, что он ставил вам блок? – Оскар теперь спрашивал о всех нестыковках сразу, чтобы не терять время на их обдумывание.

– Так тело другое, – усмехнулся Исан. – Орен отказался делать что-либо с моей головой, научил Мэйна и до сих пор считает, что его способности появились только благодаря мне.

– Это действительно так?

– Если бы я знал, – Исан неопределённо улыбнулся. – Некоторые вещи происходят неосознанно. Без катехиновой железы Мэйн бы погиб, она даёт не только пси-способности, но и ускоренную регенерацию.

– Понятно. – Оскар замолчал, обдумывая следующие слова, но всё-таки осмелился: и на обращение, и на вопрос. – Исан, а что случилось тогда на семьсот тридцать третьей?

– Долгая история, – Исан шумно выдохнул, отвёл взгляд, а потом начал рассказ: – А-и – жители планеты – воспринимали строителей как агрессоров, что, в общем-то, недалеко от истины. Они посчитали меня чем-то вроде вселенского зла. Когда мы с Мэйном прилетели на планету спасать Мая и остальных, они атаковали корабль. – Оскар в удивлении поднял брови. – Да, корабль подвержен ментальному воздействию. А-и было много – коллективный разум целой расы оказался сильнее. Потому я невольно призвал другие корабли, чтобы спастись. Хотя неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы они не отступили.

Комментировать услышанное Оскар не мог: для начала нужно переварить. Если, конечно, его уровень интеллекта позволит.

– Целиком и полностью моя вина, Оскар, – продолжил Исан со скорбным видом. – Должен был понимать, что далеко не все расы умеют коммуницировать в привычном для нас ключе. И должен был налаживать общение, а не отвечать силой на силу. Тогда не погибли бы не только люди, но и огромное количество а-и. И планета бы не пострадала. Не уверен, конечно, что получилось бы договориться с а-и о продолжении строительства станции, они непредсказуемые.

– Аналитики сказали, что планета непригодна для жизни, – просипел Оскар.

– Да, а-и сейчас обитают в другом месте, – натянуто улыбнулся Исан. – Я думал, будет сложнее, но удалось без проблем перевезти их в новый дом.

– К-к-ак? – Оскар потерял нить повествования.

– На кораблях же, – для Исана ответ казался очевидным. – В отпуске после рождения Алора занимался. Или вы думали, я специально для аварцев собирал эскадру?

– Нет, не думал, – поспешно заверил его Оскар: и правда не возникло подобных мыслей, Исан никогда не был склонен к избыточной театральности, а вот о судьбе неизвестной формы жизни с ледяной планеты вообще не вспоминал. – И где теперь живут а-и?

– Далеко, – Исан заправил волосы за ухо. – За пределом.

На осмысление правды о семьсот тридцать третьей ушло полдня – и Оскар вновь поразился оказанному Исаном доверию. Ещё больший шок вызвали реальные возможности рэндела, хотя в этом Исан был вновь честен не только с Оскаром, но и с самим с собой: признал ошибку, постарался исправить и пообещал больше ничего подобного не совершать. В голове всё равно укладывалось плохо, хотя лейтмотив Оскар уловил: посланец создателей несёт огромную ответственность, но варится в собственном котле в одиночку – не получал от рэнделов никаких напутствий, как и инструкции по использованию своих кораблей.