Страница 34 из 71
В некотором смысле всем им очень повезло с этим проклятым бунтом и поймавшим вожжу под хвост старым идиотом Модо. Если бумаги не лгут (а они, провались всё в Ад, точно не лгут!), то он жив и относительно благополучен лишь благодаря происходящим сейчас беспорядкам и поспешности, сорвавшей план губернатора и его псов. Иначе его дом уже брали бы штурмом. Или послали убийц, чтобы он с семьёй не успел скрыться через один из тайных ходов. Похоже, Эскобар здорово переоценил своих подчинённых, считая, что те несколько одарённых бойцов, которых ему удалось заполучить, смогут дать бой и задержать людей Фореста, не говоря уж о подручных представителя почти уничтоженного имперцами Синдиката, которых он ставил на ступень ниже. Подручных, которые без какого-либо шума проникли в его дом, обезвредили внутреннюю охрану и пленили его семью, не потревожив охраны внешней!
Нет! Не могут убийцы Фореста быть так же сильны и компетентны, иначе он вёл бы себя совсем иначе! Похоже, байки об опасности Синдиката не только не преувеличивали, но и изрядно преуменьшали реальность, а «уничтоженная» имперцами верхушка просто отбросила хвост и сейчас начала восстановление былого. Эскобар не был дураком и отлично понял намёк в виде документов, никак не способных оказаться у его незваных гостей случайно.
Исключительно деловые интересы? Ха! Эмиссар и его люди должны прекрасно понимать, что Эскобар — битая карта и как деловой партнёр ничего не стоит. Как только власть наведёт порядок, за его жизнь никто не даст и медяка… если эта самая власть останется прежней.
Да, у него действительно нет выбора.
— Я вижу, мы поняли друг друга, господин Эскобар, — поймав его взгляд, проговорил гость. Губы посланника Синдиката растянулись в хищной улыбке, а отблески света в стёклах очков, казалось, обратились инфернальным огнём. — Теперь обсудим конкретику нашего взаимовыгодного сотрудничества.
Глава 7 Помянуть благие дела
Под ногами тянулась бесконечная дорога: земля, трава, каменные плиты, снова грунтовка — словно повторяющиеся узоры в бесконечном и бессмысленном калейдоскопе.
«Холодно… холодно… почему так холодно? …Тепло, нужно тепло…» — Вчера… позавчера? Или неделю назад? Я разбил ещё одно подразделение врага… бригаду? Дивизию? Я не помнил. Их было много. Главное — я отомстил (за что?) и забрал у них тепло. Много сладкого тепла. Но теперь болезненный холод снова вцепился в тело и душу, вымораживая все мысли, кроме жажды тепла и ненависти к его обладателям.
«Где оно? Где? Где?! …там!» — На смену дороге приходит какое-то поселение.
Лениво оглядывающие округу стражники в надвратных башенках, горожане, показывающие в мою сторону пальцами, носящиеся поодаль любопытные босоногие дети…
Разрубленные и разорванные тела, вывалившиеся на брусчатку внутренности, растекающиеся лужи крови, распахнутые в последнем удивлении бирюзовые глаза на маленьком личике…
Остывающие источники тепла.
«Да! Больше! Ещё больше тепла жизни! Хочется впитывать его всем телом… телами».
Я иду к центру, пока призванные из спячки я-другие контролируют периметр, собирают тепло или стаскивают остывающие источники в кучу. Когда закончатся живые, можно забраться в середину, чтобы греться хотя бы там. Избавиться от пронизывающего кости холода. Да…
Слышу какой-то шум. Необычный шум. На фоне криков боли и ужаса звучит знакомый голос:
— Ос……3сь, ген.7л! Шт…. вы д3/…те. Ген. ал Шоса! — Забирать тепло у голоса почему-то не хочется. Что-то внутри противится этому.
«Генерал? Кто? Я? — удивлённо смотрю на потрёпанную и обрюзгшую, но смутно знакомую физиономию. — Да… я генерал Шоса. А это… мой подчинённый? Офицер? Когда-то был им? Да… он не враг… не предатель. Что он просит? Остановиться, прекратить. Зачем? Мне ведь холодно? Что я делаю не так? Убиваю. Это… плохо? Но нужно согреться… и отомстить предателям!»
— Хол-лод… — вырывается каркающий ответ. — Теп-ло, нужн-хо тепло. И месть, — отвыкший от речи язык неловко ворочается во рту, но навык быстро возвращается напитавшемуся теплом телу. — Принц… Юстиция… любовь моя… они забрали их… Предатели должны поплатиться! — заканчиваю, как непререкаемую истину.
Тем не менее, я-другие останавливаются. Когтистая лапа Роджера — носителя тейгу Лионель, ныне ставшего марионеткой, замерла над мужчиной, прикрывающим своим телом девочку. Чешуйчатый монстр, похожий на гигантского уродливого кентавра, отходит от обломков дома, развороченных ударом его лапы, откуда доносятся манящие крики. Тварь, напоминающая огромное переплетение щупалец, меняющих длину и толщину, перестаёт стягивать трупы. Другие тела тоже замирают, лишь слишком крупные для того, чтобы войти в жилые кварталы, чудовища всё так же стерегут границы поселения.
— Тепло?! Так идите на юг и забирайте туда своих тварей! — «Голос, у которого нельзя забирать тепло» витиевато выругался. — Проснитесь, больше некому мстить! Мы проиграли! Вы чудовище, проклятый Мертвитель! Вы не мстите! Вы убиваете свою страну, генерал!!!
В голове ненадолго проясняется. Глаза видят всё те же трупы и жмущихся в испуге людей, ещё не ставших источником тепла, но разум стал воспринимать это совсем по-иному.
«Чудовище? Мертвитель? Что и зачем я делаю? Что бы сказала Юстиция и Принц? Мы… да. Мы хотели сделать страну лучше. Ведь я клялся защищать Империю, а не разрушать её! Его Высочество убили, всех, кто мне дорог убили… и я убил. Г̷н̵и̸л̵ы̵е̵ г҉р̴я̴з̸е҈р̵о҈ж̸д҉ё҈н҉н̸ы̵е̵ у҉б̵л҉ю̶д҈к̷и̷, ҈ н̵е̸н҈а҉в̵и̸ж̷у̷! ̴! ̵! ̵
…но осталась Империя. Моя Империя!
Я должен уйти. Скрыть наше знамя, регалии Его Высочества и всё остальное, что не должно достаться предателям. На юг. Я пойду на юг! В҉ы̵ж̸м̴у҉ с̷л҉а̴д̵к̴о̶е̷ т҉е҈п҈л҈о̷ и̸з̶ в҉а̸р̶в̵а҈р̶о̷в҈! ҉! ̶! ҈ И упокоюсь за границей. Там, где Лионель и Яцуфуса не достанутся врагам и предателям».
Момент просветления стремительно уходил, но главная идея в искажённом разуме жертвы собственного тейгу — осталась.
Идти на юг. Туда, где тепло.
И где закончится путь.
Открыв глаза, я недовольно поморщился.
Клятые сны! Не то, чтобы на меня произвела впечатление зачистка населения какого-то мелкого городка, нам и в реальности приходилось заниматься подобной, мало вдохновляющей работёнкой. А уж на фоне гиперреалистичных снов-воспоминаний об экстатическом наслаждении от вкуса плоти и сущности бьющегося в зубах младенца, вынутого из разорванного живота ещё живой матери, такие виды даже на категорию «неприятно» не тянули. Вот печальный конец предшественника и пробирающий до костей, такой знакомый холод — да, напрягал. По пробуждению меня снова бил озноб. В почти безветренную погоду, под прямыми лучами жаркого южного солнца.
«Клятый холод, чтоб тебе с такими снами в Бездну провалиться!» — мысленно ворча, раздражённо шевельнулся в гамаке.
Неприятное видение. Очень. Не хотелось бы превратиться в такого же безумного недолича. Да и славного полководца и могучего воина, ставшего почти безмозглой приставкой к собственному артефакту, жаждущему нести смерть… генерала Шосу… жаль.
Но ещё больше напрягало то, с какой настойчивостью мне посредством кошмаров пытались донести: «Не пытайся разинуть рот на силу Яцуфусы! Не лезь! Не лезь! Не лезь!» Словно это не случайность и не последствия наложившегося на ломку влияния тёмной силы, а кто-то целенаправленно пытался отвратить меня от пути, по которому я и так шагаю достаточно осторожно. Словно кому-то моя синхронизация с тейгу мешала, и этот кто-то, способный исподволь на меня влиять, специально насылал кошмары. Конечно, в видениях мог быть виноват осколок сущности предка, пытающийся уберечь наследницу от своих ошибок. Логично, но… всё равно возникали сомнения: а не подцепил ли я-Виктор какую-нибудь бяку, пока шатался по злачным местам курортов Бездны?
Вновь всколыхнулись вроде бы позабытые мысли о духовных паразитах. Зашевелились безглазые и бесплотные черви сомнений.