Домовой для недотроги

– Прости – пискнула я.

– За что? – удивился Домовой.

– Я не должна была… – договорить мне не дал ком в горле. Я ждала вспышки гнева, обвинений в мою сторону, может даже пощечину, как сделал бы это Руслан. Я знала, что побледнела, но постепенно поняла, что моего мужа здесь нет и надо перестать проецировать на остальных его поведение.

– Эй, все хорошо, Арин – он немного нахмурился, но увидев, что я всматриваюсь в его лицо, чуть улыбнулся мне. – Я только хотел сказать, что меня нельзя ранить, я же дух.

– А как ты это делаешь? – я взяла себя в руки, чтобы не выглядеть трусливой идиоткой, хоть это и был всего лишь домовой. Но как сказал Антон Павлович Чехов «Хорошему человеку бывает стыдно даже перед собакой», а тут такое разумное…кхм, существо.

– Ну я как бы исчезаю на это время, мое материальное тело.

– А ты сам это контролируешь?

– Нет, оно само.

– Но как тогда у тебя появились эти шрамы на спине?

– Это сложно объяснить, я не хочу об этом. Потом, может быть, узнаешь.

– Ладно…Подожди,…получается… – меня осенило – вилы тебе бы никак не навредили? – я уже знала ответ, но мне надо было услышать это от него.

– Да, я не хотел тебе говорить, потому что видел, тебе с ними легче. Уж не знаю, чем тебе приглянулись именно вилы, та же тяпка, например, или молоток тоже могут стать оружием. – А меня затрясло. Я в тот момент была уверена, что смогу бороться, драться, делать все то, чего запрещал делать Руслан. Делать это, чтобы в кой-то веки защитить себя от того, чего я не хотела. А выходит, все это было иллюзией. Я снова беззащитна. Если этому Домовому придет в голову что-то сделать со мной, то он сотворит без особых усилий, а я ничего не могу противопоставить.

– Арин, ты чего? – Я «держала» лицо до последнего. Но мне было тошно и страшно. Слезы скапливались в глазах, делая нижнюю половину картинки размытой и норовя прорваться наружу, двумя солеными дорожками. Я бежала сюда, на край цивилизации, в глухую деревню в тайге, чтобы избавиться от этих чувств, избавиться от страха. От страха попасть снова в зависимое положение. И если не совсем победить это, то хотя бы не вздрагивать от ужаса и отвращения каждый раз, когда меня касается мужчина. А теперь ужасы снова возвращаются, они со мной, от них не уйти. Я пятилась задом к двери и когда увидела, что мужчина делает пол шага в мою сторону, я истерично взвизгнула:

– Не подходи!

– Арина, я же…

– Уйди! Пожалуйста, уйди! – взвыла я раненым зверем. Из кухни я уже вышла, точнее выпятилась задом и стояла напротив входной двери. Я боялась, что он просто растворится и я не смогу узнать, где он. Но, кажется, он понял, что так делать не стоит. Мужчина четко, без лишних движений и разговоров, прошел мимо меня и открыл дверь. – И не приходи – добавила я, прежде, чем дверь закрылась за ним.

Знакомство заново.

Я сломанной куклой осела на пол, прямо в прихожей, и уставилась невидящим взглядом на дверь, обхватив себя руками. Мне нужен психолог. Я понимала, что не могу справиться сама со своими тараканами. Точнее тараканами Руслана, которых он подселил в голову маленькой наивной девочке, и расплодил там до огромного количества. И подкармливать их не забывал, чтобы не загнулись. Откормил до размера мадагаскарских. Теперь же я пытаюсь вытравить их самостоятельно. Это нереально. Однако, сейчас у меня нет возможности для психотерапии. Я просто хотела пожить одна, устроиться на работу в сельскую школу, где из мужчин только старый, вечно пьяный «дядя Вася». А потом, когда-нибудь, я смогу снова, без страха и боли, погрузиться в воспоминания о семейной жизни и поведать ее специалисту, чтобы он, а лучше она освободила меня от этого. Идеально. И в этот идеальный план вмешался один Домовой. Я не знаю, на что он способен. Что он хочет и может со мной сделать. Да, это мысли жертвы, я понимаю это, но пока не могу ничего с этим поделать, хоть и без психолога понимаю, что пока ты в состоянии жертвы, то всегда найдутся маньяки по твою душу. Это сейчас может быть Домовой хороший, а потом учует мой страх и станет вторым Русланом. От которого избавиться я смогу тем же способом – сбежать. Но сколько не бегай, а итог один, если от тебя фонит беспомощностью.

Не знаю, сколько бы я так просидела, но услышала запах чего-то горелого. Резко подскочив на ноги, я забежала на кухню. Сняв сковородку с огня, я уставилась на некогда вкусный завтрак, сделанный для меня одним домовым. Никто для меня не готовил. Слезы все-таки вытекли из глаз. Да что там, даже подарки мне муж делал для себя. Колье, которое продемонстрирует его щедрость и благосостояние. Машина с той же целью. Я ведь водить не умела и выезжала на ней с водителем. Салоны красоты, чтобы поддерживать новый цвет волос, потому что он любил блондинок. И надо же мне было унаследовать папин темно-русый цвет волос, а не мамин – натуральный блонд. Тогда хотя бы волосы мне не пришлось бы портить покраской. Перед свадьбой он завел меня в салон и отдал в руки специалистов, которые почему-то под каре обстригли мои локоны. Единственное, что меня не сильно огорчило тогда, это что я стала очень похожа на свою любимую маму, только почему-то это очень огорчило ее, даже я бы сказала, ужаснуло. Но тогда я не обратила внимание на странную реакцию, тогда мне было не до того. Наблюдала за собой, как со стороны, будто не я замуж выхожу, а кто-то еще, а я при этом только гость. Ах, если бы это было так. Когда мама увидела меня в день свадьбы, мы будто смотрелись в отражении в зеркале. Она в свои тридцать восемь, выглядела прекрасно: стройная, подтянутая, без морщинок. Нас всегда принимали за сестер…Как там родители интересно? Уже знают, что сбежала? Или Руслан ищет меня без их помощи. Хотя, о чем это я? Он не преминет рассказать им о моей новой выходке. Надеюсь, им не придет в голову помогать в поисках Русланчику. Конечно, мама знает про этот дом, ведь баба Клава ее двоюродная тетя. И когда она умерла, то переписала дом на любимую внучатую племянницу. Мама может сообразить, что я сюда поехала. Симку я догадалась попросить купить свою подругу, чтобы по ней Руслан не смог отследить меня. И мое местоположение может выдать только мама. Эх, мне бы знать наперед…

Наперед…А как Домовой узнал, что я поскользнусь? Он что же, видит будущее? Но тогда это может мне помочь! Он увидит, что Руслан едет сюда и предупредит меня. Я воодушевилась этой мыслью настолько, что хотела тут же бежать расспрашивать духа, но вовремя вспомнила, что я его выгнала. Вот теперь я стояла перед выбором. Помириться с ним и попытаться жить вместе в обмен на его защиту от мужа. Либо сидеть бояться мужа издалека, но не подпускать реального мужчину, пусть и духа, к себе.

Я выбросила завтрак в мусор и начала готовить заново. Возможно, это поможет мне сосредоточиться на чем-то еще, потому что думать про ситуацию, в которой я оказалась уже не могла. Голова раскалывалась от горьких мыслей. Быстро позавтракав, я выпила таблетку от головы и легла на кровать, даже не заметив, как снова заснула. На удивление, спала я хорошо, крепко и проснулась отдохнувшей и немного успокоившейся.

Так прошло еще три дня в обычных домашних хлопотах: перемыть, что не помыто, почистить, постирать. Домового я не видела. Именно так: не видела. Но чувствовала его присутствие. Он наблюдал за мной, я просто знала это. Да и чем ему еще заняться? Хотя нет, лукавлю, он помогал мне. Когда я решила затопить печку, потому что снова были прохладные дни, то увидела, что наколотых дров стало больше. В тот момент я сказала ему «Спасибо», хоть и не знала, слышал ли он. Весь инструмент был сложен на местах, даже если перед этим я забывала его на огороде. А ночами мне казалось, я чувствую его прикосновения к волосам, он перебирал их руками, от чего было приятно до мурашек и на удивление спокойно, хоть я и просила не приходить. Но предъявить ему было нечего, потому что очень уж это походило на сон. Поэтому каждый раз, понимая, что он мне помогает, я грустно улыбалась его незримому присутствию.