Страница 6 из 15
Воеводин перестал читать о деле, что оставалось нераскрытым тридцать лет. И вряд ли кто-то отыщет истину. Три смерти. Три жертвы. Три агента «Старс». Все без имен и паспортов.
– Джек, – повторил Воеводин, – Джек… Джек… Джек… и Элла.
В файлах Воеводина с «инцидентами» встречались только эти два имени: Джек и Элла, после встречи с которыми, в подборке Воеводина появлялась новая страница с нераскрытым убийством.
Следователь плеснул кипятка в чашку с въевшейся за десятки лет в стенки заваркой. Убрал коллекционную подборку и вернулся к делам насущным. Вспомнил звонок свидетельницы Смирновой, которая придет к ним в ведомство завтра.
Если бы следователь не гонялся за фантомами киллеров, как Джек и Элла, он бы и слушать не стал эту Смирнову, заявившую, что знает что-то важное о сестрах Чучуновых. Любому слова девушки показались бы бредом, выдумкой, издевкой, но не тому, кто привык жить по догме: не доказано – значит, и не опровергнуто.
Разговор со Смирновой повторился в памяти Семена Михайловича слово в слово:
– Вы Семен Михайлович? Меня зовут Анна. Я нарисовала ваш портрет.
– Спасибо, я не заказывал, – ответил Воеводин, – или это довеском к наградным часам? От коллег из сыскного?
– Часы, – повторила она, и по тому, как прозвучал голос, Воеводин понял: девушка улыбнулась.
– Прошу прощения, у меня много работы. Всех благ, Анна, – собирался уже повесить трубку следователь.
– Стойте! – крикнула Смирнова. – Это важно! В портрете нет ничего хорошего. Все, кого я рисую… все эти люди умирают!
– Умирают?
– Да.
– И часто?
– К сожалению. Мне нужно встретиться с вами. Предупредить! И рассказать все про сестер Чучуновых, которых вы ищете. Вы нашли соль и птиц? Заметили странность в поведении голубей?
Поэтому сегодня Воеводин смотрел в кабинете записи интервью и новостных выпусках о сестрах. Что он мог упустить? А что могла выяснить Смирнова? Какая еще соль, причем тут голуби?
Воеводин переложил тяжелую трубку ведомственного телефона на другое плечо. Сделал он это, давая себе секунду-другую, чтобы подумать. Аферистка? Журналистка? Соучастница? Рисует она тех, кто умрет! Что за выдумки!
Эти секунды не остались не замечены Анной. Девушка добавила:
– Человек с отметиной в форме звезды. Это сделал он. Он выкрал девушек.
– Алло! Анна! Как его имя?! – изменился тон следователя в то же мгновение.
– Это сложно объяснить… Вы должны узнать все с самого начала.
Воеводин сморщился и растер пальцами уголки глаз возле переносицы.
– Что было вначале, Анна?
– Звезды, Семен Михайлович, что же еще.
– Звезды? Те самые? Вы говорите… о «Старс»?
– Тела всех нас состоят из звездной пыли. В каждом человеке есть крошки вселенной.
– В каждом?
– Конечно. Человек и Млечный путь совпадают по составу на 98 процентов.
– Мне важно это знать? Формула Млечного пути приведет меня к Чучуновым?
– К ним приведет вас соль. И птицы. Вы не посмотрели в небо?
Воеводин уставился в окно. Он никогда не смотрел на пешеходов, дороги, клумбы. Привычный взгляд всегда стремился в небо.
– Что я увижу в небе, Анна?
Чуть помолчав, она добавила прежде, чем повесила трубку:
– Может быть, созвездие Эллы.
Глава 4
Рисунки, предрекающие смерть
На другом конце города Смирнова Анна – свидетельница, возможная аферистка, журналистка или блогерша – вылезла из душа. Пальцы с веснушками чиркнули по запотевшему зеркалу. Из отражения смотрела девушка не старше одаренного следователя Натальи Афанасьевой. Ее редкая улыбка в уголках губ вспыхнула опрокинутыми полумесяцами, живущими отдельной жизнью на отрешенном лице.
Девушка выглядела так обычно, что много о внешности и не скажешь, если бы не ее странная привычка носить очки с синими линзами. Она не снимала их даже в помещении. Если бы не очки, на словесном портрете криминалист отметил бы вытянутое лицо, небольшой нос, длинные каштановые волосы. Карие глаза под густыми бровями, возле одной – белый след старого шрама. Россыпь веснушек появлялась на скулах, ключицах и пальцах только в летние месяцы.
Ане было что рассказать Воеводину о сестрах Чучуновых, о человеке с голубой звездой на коже, вот только поверит ли он? Поверит ее словам и рисунку? Девушка была абсолютно уверена: все, кого она рисовала у себя в блокноте, умирали.
История, что Аня собиралась поведать Воеводину, началась в ее первый рабочий день. Смирнова вышла на должность секретаря в холдинг «Моргана». Смирновой выделили кабинет Соболевой Вероники. Как выяснится позже от коллег, девушка, что работала здесь до нее, покончила с собой. Повесилась на телефонном проводе прямо на ручке двери.
Вот только… Аня не верила, что ее предшественница сама себя убила.
Директриса холдинга Римма Моргун и ее отдел безопасности запретили произносить имя Соболевой в стенах компании. О Веронике нельзя было спрашивать, шептать, вспоминать. Работайте и делайте вид, что ничего не случилось. Никто не умирал, никто не вешался.
Аня так не смогла. Не было для нее большей пытки, чем оставленные без ответов вопросы. И единственный, что она задавала сначала коллегам, а потом и самой себе: что случилось с Вероникой?
Теперь в полученные ответы предстоит поверить Воеводину. Ведь цепочка, отрытая секретаршей, оказалась ужасающей.
Соль, птицы, похищенные девушки, миф Эблы, свихнувшаяся писательница, сестры переводчицы, любовь, предательство, побег и смерть. Много смертей. Вот куда привели Аню ответы. Чтобы докопаться до истины, Смирновой пришлось прикоснуться к самому горизонту.
А началось все как обычно. Смирнова нарисовала у себя в блокноте портрет статной брюнетки в овальных очках. Она не знала эту женщину. Аня не знала никого, кто появлялся на страницах из-под ее карандаша. Загрузив рисунок в поиск по картинке, быстро отыскались фотографии Риммы Моргун, руководительницы холдинга «Моргана».
Анонимные отзывы на сайте работодателя пестрили строчками:
Воротники-то белые зачем носить?! И бусы эти… удушающие. Они прописаны в инструкциях к внешнему виду! А не оденешь – штраф! Из зарплаты за каждый косяк по четверти вычитают!
Моя коллега как-то траванулась на выходных арбузом и бегала в сортир раз в полчаса. В тот месяц она осталась без зарплаты, а кадровик подшучивал, что она еще холдингу должна десять тысяч за технические выходы вне расписания!
Не советую никому соглашаться на работу в “Моргане”. Служба безопасности просто лютая. Звери. Волки. Особенно один… имя говорить не буду, но его легко узнать по глазам… как у собаки хаски. Прозрачные… голубые, холодные и мертвые. Не связывайтесь с ним, а лучше найдите себе другое место работы. Он блатной, парень этот. То ходит, то не ходит в офис. И все ему позволено. Никто его не штрафует.
Моргун могла отказать кандидатке с фамилией Зимушкина, потому что на дворе июнь. Ее ассистентки увольнялись через пару дней, максимум неделю, а эксперимент с парнем-ассистентом закончился за рекордные три минуты. Сразу после того, как Римма дала задание купить к обеду тампоны, колготки и нефтяную вышку.
Чтобы попасть на любую должность в холдинг, нужно было пройти разработанный директрисой персональный тест. Последняя претендентка не ответила ни на один вопрос из бланка. Вместо ответов на оборотной стороне девушка по имени Анна Смирнова нарисовала портрет Моргун. Детальный, подробный рисунок руководительницы холдинга.
Римма долго вертела в руках малевальню. Она рассматривала свои высокие скулы, густую черную челку, близко посаженные серые глаза за овальными стеклами очков. Листок с тестом и своим лицом поверх него Моргун прицепила на кнопку возле кубков, что завоевывал завод на пищевых конкурсах. Портрет явно понравился. Никто не видел ее такой, как «рассмотрела» эта Смирнова.
Кадровик без особого энтузиазма оформил «художницу» в штат.
– Сколько она протянет? Расплачется после первого же задания, – смотрел кадровик в анкету с росчерком Моргун: «Мое солнце номер восемь!»