Страница 11 из 15
– С этим пока не всё ясно, но допустим. А с конём что приключилось? – подался вперёд магистр.
– С каким таким конём? – выпучила я глаза.
Это какого мерина он мне прописать удумал?
– Вы, адептка, меня не путайте, – осерчал мужик.
– Ади чего? – не уразумела я.
– Тьфу! Послушница, прекращайте мне голову морочить! – вскочил маг.
– А я чего? Я ж ничего, я ответ держу, как велено было, – скукожилась я на стуле.
– Кем велено?! – рявкнул, не хуже нашей Тявки, магистр столичный.
– Так вами ж. Сами велели отвечать, да рассказывать, – пропищала, ножонки поджавши.
Мужик резко выдохнул и упал на стул дубовый, а тот и заскрипел с натуги-то. Магистр выпрямился, руки в кулачища сжал, на стол их брякнул, и спокойно так, до холода в поджилках, спрашивает:
– Вы, Весения Радировна, часом не по наущению магистрата сюда поступили? Сдаётся мне, неспроста всё это.
– Чего? – опустив коленки, пропищала я.
А из угла комнатки гогот постылый:
– Во девка мага довела, наша порода!
Тут я уже смекнула, что маг этих речей и слыхом не слыхивает. Всё только мне. Глянула в угол, прищурилась, да и приметила тень мелькнувшую. Вот вы, значит, как, домовые ведьминские?! Насмехаться удумали?!
– Весения, вы можете мне сейчас продемонстрировать свои силы? – затребовал магистр.
– Да откуда же? Я и сама не ведаю – что к чему, – пожала я плечами.
– Хороша ведьма! – из угла донеслось.
– Ага, хороша, да такими путями и не наша будет, – пропищал второй голосок.
– Твоя правда, выручать надобно, – загоготал первый.
– Да что вы всё взгляд отводите? – взбеленился маг. – На меня смотреть, и отвечать быстро. Силу чувствуешь? Ведьмой себя видишь?
И как глянет на меня, а в глазах огонь, чисто в печи! Так и полыхают очи давеча чёрные красным пламенем.
Я со стула-то сползла и рачками-рачками к двери попятилась.
– Стоять! – загорланил злыдень столичный. – Встать, и отвечать!
Я вскочила, сарафан оправила, да и заревела. А чего он ором орёт, да ещё и огнём глядит? Чистый бес по мою душу.
– Всё, я сдаюсь, – простонал мужик зверем раненым, и на стул опять брякнулся.
Дерево затрещало, маг вскочил, ногою отопнул ломатьё и так на меня глянул, что прежний огонь мне за здравие почудился.
– Прекратить реветь! – велел раздухарившийся мужик, да толку-то.
Я ж испугалась, навертела всего в голове-то, уже и с жизнью прощаться принялась.
– Зови Евдору, совсем маг девку застращал, – пропищал голосок неведомый из угла дальнего.
– Так ужо скликал, бежит родненька, – прошипел второй.
Я тут и успокоилась. Коли даже домовые за меня – не попрёт из школы магистр этот. Домовые они же сила извечная, ну вроде старики так говорят, а там, кто их разберёт.
– Вот, – протянул мужик мне тряпицу белую да вонючую.
Никак сопли утереть предлагает. Я и утёрла, отревелась и слёзы отёрла, сжамкала тряпицу и обратно ему протягиваю.
– Оставь себе, – тихо так проговорил он, будто с устатку, после поля паханого.
– А куда ж я её? – спрашиваю, сама в пол гляжу.
– Давай сюда! – гаркнул он, и тряпицу из руки выдрал.
От же злыдень какой! Я ж ему ничегошеньки супротив не сотворила, а он!
И тут спасение моё пришло. Дверка отворилась и в комнатку матушка Евдора влетела. Отдышалась, за бока хватаясь, покряхтела, головой покачала, да и говорит:
– Вы что же это удумали, магистр Дарлат? Неужто не знаете, чтомолодые ведьмы неуравновешенны и грубости не терпят?
– Как видите, ничего страшного не произошло, – насупил чёрные брови маг. – Послушница совершенно не подготовлена к собеседованию, но это ещё не значит, что я должен давать ей какие-то поблажки.
– Да вы девочку до слёз довели! – всплеснула руками матушка.
Так и захотелось нажалиться, но я смекнула – этого мужика лучше лишний раз не серчать. И так больно осерчалый.
– Да ничего, матушка Евдора. Не сговорились, бывает, – обратилась я к бабушке.
– Давайте вместе разбираться, – кивнула Евдора.
И дело пошло. Она сама магистру расписала, что у меня да как. И про батюшку поведала, и про полёты на крышу. И даже про утопленницу рассказала. Маг только всё кивал да на меня поглядывал.
А потом возьми и скажи:
– Хорошо вы всё расписали, матушка Евдора, да только мне не ваш рассказ нужен, а реальное подтверждение ведьминских сил, и желательно с определением их направления. Результаты проверки вы мне так и не предоставили. Посему, я вынужден затребовать повторную экзаменацию.
– Да когда же? Вы аттестацию назначили на вечер поздний, а Весению теперь ночью мурыжить будете, что ли? – вознегодовала Евдора.
– Ночью ведьминские способности как никогда сильны, – гаденько так улыбнулся маг столичный.
А потом на меня глянул и говорит:
– Вы, Весения Радировна, пока успокойтесь, с силами соберитесь, а как аттестация направлений закончится, так я и вами займусь. А сейчас идите.
Матушка Евдора рукой мне махнула, мол, беги, покуда не передумал, а сама с ним осталась. А я учесала, не оглядываясь. Как в комнатку свою вернулась, и сама не упомню. Да только там, в спаленке, никого и не нашла. Покликала, по проходу прошлась, глядь, навстречу бежит девка в платье ведьминском.
– А где все? – крикнула ей.
Она на меня глянула мельком, руками махнула и как заголосит:
– Аттестация у нас, по распределениям. Если какое направление не сдаст, так закроют и исключат всех. Одним боевым хорошо, они всегда на спросе, а как же мы? Мы куда, я спрашиваю?
Я так и убежала в спаленку, покуда тумаков с горячки не отвесили. Да что же это делается-то? Всех бес магический застращал! И управы на него нет!
– Ну я тебе, морда столишная, холёная да вонючая! – погрозила кулаком в сторону двери.
– Так его, неча у нас тут свои порядки наводить, – пропищал кто-то из-под кровати.
– Я и говорю – неча! – прокричала в сердцах.
Опомнилась, поняла, что это со мной домовой переговаривается и ещё пуще осерчала.
– Ах ты, нечисть эдакая! Ты пошто меня под позор подводишь?! – заорала, под кровать заглядывая.
– А нет меня там, – послышалось сверху.
Выглянула и обомлела – сидит маленький такой человечек на краю кровати, ножки-ручки коротки, кафтанчик умело вышитый на нём, бородёнка сивая половину морды скрывает, а сверхукрасная шапка набекрень залихватски нахлобучена. И сапожки такие махонькие на ножках, красные, да серебром расшитые. Чисто игрушка искусная.
– Чего глаза лупишь? Домового никада не видала? – рассмеялся махонький мужичонка.
– Не видала, – как на духу призналась я.
– Да то-то и оно, не всем мы кажимся, – принялся болтать ножонками мужичок.
– А мне с чего такая невидаль? – потянула я руку, чтобы потрогать чудо дивное.
А он возьми и испарись дымкой туманною. А на другом краю кровати тут же и проявился.
– Ты ручонки-то не распускай, вестник. Знамо дело – твоя рука век укорачивает, – прицокнул языком мужичонка.
– Чего? – не поняла я.
– Никак и правда не ведаешь, кто ты и почто пришла? – замотал бородой домовой. Как есть домовой!
– Знамо дело кто, да и пришла по батюшкиному велению, – запечалилась я.
– Тююю, не знаешь, и не ведаешь. А всё туда же, ведьмой кличишься, – протянул мужичонка. – Бяда нам с тобой будет, коли ты не ведаешь, на что появилась. Ой, бяда.
И домовой исчез, вот только тут был, и не стало.
– Эй, куда?! – крикнула я, да толку-то, пропал человечек.
И осталась я одна, со своими думами, да вопросами неотвеченными. А впереди неведомо что, и магистр ко мне строжится. Ох и угодила, да знать бы куда и как выбраться.
Глава пятая: ЛЕТАЛьный исход.
Покручинилась, повздыхала, тряпьё своё перетрясла да в сундук прикроватный спровадила. В окно поглазела, да только там и смотреть-то не на что. Одни дерева и видать, да дорожки меж ними метёные. Никак тоже домовые за порядком глядят. В проход выглянула – никого, и тишина такая стоит, будто вымерли все. А солнышко уже к низу клониться начало.