Страница 9 из 14
Вискарь спрыгивает со стола, пока я споласкиваю пыльную банку под струей воды, и топает в сторону ванной. Если он пошел мыть лапы – я начну верить в переселение душ и высший разум.
Дергаю колечко на банке, оно отрывается так и не подцепив край крышки. Ненавижу такие ситуации. Выдвигаю пару ящиков, чтобы найти открывашку, натыкаюсь взглядом на большой керамический нож. Отлично, вполне сойдет. Всаживаю его в податливый металл, подцепляю крышку, прорезаю ее по кругу. В дверь звонят. Наконец-то.
Ослепленный голодом, иду открывать прямо с ножом в руке. Как только огибаю дверцу открытой ванны, раздается душераздирающий вопль кота и позвякивание стекла. Да чтоб его! Разбил что-то?
Открываю дверь, на пороге стоит девушка из “Яндекс.Доставки” с огромным рюкзаком на спине. Мило улыбается и здоровается, пока не замечает огромный нож в моей руке. Я собираюсь пошутить и улыбнуться, но девчонка бледнеет и охает еле разборчивое “о, боже!”, смотря мне за спину.
Я перевожу взгляд на источник яростного завывания и столбенею. Кошак как будто лез через колючую проволоку: весь изрезан и оставляет кровавую дорожку на и так пострадавшем сегодня ламинате. Да что, блин, за день сегодня такой!
Выдыхаю, понимая, как выглядит вся картина в целом, с испачканным ножом и залитым кровью облезлым котом на периферии. Снова перевожу взгляд на курьера и встречаюсь не с одним, а двумя недоуменными взглядами. А эта здесь что снова делает?
– Арсеньев, твои маниакальные пристрастия все возрастают! – выдает зараза.
Я стискиваю зубы, чтобы не начать угрожать ножом этому исчадию зла. Не хорошо будет выглядеть со стороны, девчонка-курьер и так выглядит, словно сейчас заорет “полиция!”.
– Он что-то уронил в ванной, порезался, наверное, – оправдываюсь исключительно перед доставщицей еды. Только отряда с вызовом по 245 статье мне здесь не хватало.
– Черт, – выплевывает моя кармическая ошибка, отталкивает курьера плечом и проскальзывает в квартиру. Громко цокает каблуками в сторону раненого кота, подхватывает его на руки, не страшась быть испачканной в крови и шагает к ванной.
Отчаянная амазонка. Ни хрена ее годы не успокоили.
– Ты совсем дятел? – поворачивается с искаженным гневом лицом. – Не мог бутылку убрать?
Предчувствую гребаную разборку в Бронксе.
– Давайте заказ, – устало выдыхаю, поворачиваясь к курьеру.
Девчонка немного отмирает, стягивает большой рюкзак, расстегивает его на полу. Видимо, поняла, что я не живодер со склонностями к таксидермии и немного успокоилась. Хотя это не мешает ей бежать по лестнице, как ошалелой, едва передав пакет мне в руки.
Захлопываю дверь, поворачиваюсь к двум моим главным проблемам. Сегодня. И по жизни.
Кот нежно укутан в одно из маминых полотенец, за что, уверен, снова прилетит мне, и убаюкивается на руках у пышущей гневом чокнутой.
– Ты вообще неадекват! – стреляет в меня своими огромными глазищами. Почему они с возрастом стали только больше и более пугающими?
– Он жив? – задаю вопрос вместо ответного нападения.
– Сильно порезался, надо везти зашивать, – выдыхает огнем.
– Чем он так? – делаю шаг в их сторону, заглядываю в ванную, натыкаюсь на крошево стекла в раковине и дважды два сложить не составляет труда. – Серьезно? – перевожу взгляд на идиотку. – Ты разбила бутылку и оставила стекла в раковине?
– Ты должен был их убрать! – кричит в ответ.
– С какого это… я должен был? – цежу сквозь зубы.
– Это твоя квартира! Ты меня сам выгнал!
– Ты просто, – поднимаю руки в воздух и сжимаю кулаки у ее лица. – Просто невозможна!
Желание убивать, с которым я успешно боролся последние годы, снова расцвело буйным цветом. Дело оказывается, не в людях, а во вполне себе определенной особе. Рядом с ней и святой возьмет на душу грех.
– На том и порешили! Держи! – впихивает мне в руки запеленованного кота. Нож, все еще зажатый в руке, падает на пол. – Приятно тебе развлечься этим вечером!
Разворачивается на каблуках и бьет меня волосами по лицу. Специально же, зараза!
– Не-не-не, дорогуша, ты поедешь со мной в ветеринарку и оплатишь космический счет за этого долбокота, – успеваю перехватить ее локоть.
В меня снова стреляет острый взгляд арктических льдин. И так быть не должно, знаю, но от этого все внутри разгорается животным желанием. Не логично и очень остро.
Глава 8
Ангелина
– Подвинься! – пихаю локтем в ребро сидящего рядом Арсеньева. В ответ получаю тяжёлый взгляд из-под кустистых бровей и гневное шипение кота.
Прости, Вискас, я метила не в тебя. Но на пути к ребрам засранца встал облезлый кошачий бок. Кот, на удивление, ведёт себя прилично. Наверное, опыт дворовой жизни подготовил его ко всему и мелкие порезы не кажутся уже чем-то за гранью терпимого.
Мы представляем из себя весьма странное трио: я – в рубашке с кровавыми потеками, Антон с запеленованным чудищем на руках и, собственно, кот – великий и ужасный. Больше, конечно, ужасный. Интересно, тетя Валя заметит появление новых шрамов на этой неосторожной морде или мне повезет? Эх, вот если бы кота можно было подменить так же просто, как неожиданно сдохшую рыбку.
– Что ты ерзаешь все время?! – гневно шипит на меня нервный мужчина рядом.
Да потому что скоро мой красивый круг сзади превратится в квадрат от этого пластикового стула! Почему так долго, серьезно? Что-то я не вижу тут очереди из окровавленных котов к ветеринару. Только мы и гуляющая по коридорам бабулька. Ее пудель сейчас как раз в руках доблестного врача.
– Не мог другую ветеринарку найти, с мягкими стульями? – огрызаюсь я. По дебильному, понятное дело, просто раздражение требует найти выход и сорваться на кому-нибудь – потребность.
– По мнению гугл карт, это ближайшая круглосуточная, – устало выдыхает Арсеньев.
Он прислоняется спиной к жутко выкрашенной стене позади, вытягивает ноги и прикрывает глаза. Серьезно? Решил поспать?
– Слыш, – бью его кулаком в плечо. – Страдать – так вместе!
Но тут даже Вискас не на моей стороне. Прикрыл глаза и тарахтит на мужской груди, закутанный в полотенце. Пригрелся, гад. Ему что, вообще не больно? Может мы зря труханули и сорвались к врачу и всё само зарастет?
Но острое чувство вины напрочь затмевает усталость и желание махнуть рукой на двух неприятных мне самцов. Всё-таки я разбила бутылку, я же не выкинула осколки, даже не подумав о коте. Хотя так этой мохнатой пьяни и надо! Никакого инстинкта самосохранения, чисто бомжатские привычки – лезть куда не следует ради бухла. Никакой породы и самоуважения.
– За что мне все это, – чуть слышно бухтит старый добрый недруг.
– Серьезно? – фыркаю я, да так громко, что тетка за стойкой ресепшена поднимает взгляд на нашу парочку. – Долго еще? – не упускаю возможность рявкнуть в ее сторону.
Ну, не то, чтобы рявкнуть, но громко и раздраженно спросить.
– У врача срочная операция, вам же объяснили, – чуть ли не сквозь зубы говорит она.
– А врач только один, ну конечно! – не унимаюсь. Вот было бы у меня винишко – я была гораздо добрее.
– В ночную смену дежурит только один, – коротко отрезает не очень приятная сотрудница. Или это я на ее взгляд не очень приятная?
– Зашибись сервис, – тихо ворчу.
Прислоняюсь головой к стене позади и пару раз гневно выдыхаю, пытаясь совладать с раздражением. Нужно поесть. Срочно. А то я голодная и уставшая могу и покусать кого-нибудь. Предпочла бы знакомую мужскую задницу, но чую, не обойду стороной и тетку за стойкой.
Кидаю взгляд на Антона, сохраняющего пойманный дзен. Он немного развернул голову в мою сторону и смотрит из-под опущенных век на меня. Тяжело и вдумчиво. Классический взгляд, пронесенный через года.
– Чего? – рявкаю и на него.
– Ты совсем не изменилась, – ставит диагноз.
И это тот случай, когда слова – не комплимент.
– Много ты знаешь, – выходит чуть более отчаянно, чем хотелось бы. Я отвожу взгляд и встаю с пластикового стула – орудия пыток двадцатого века. Последний раз такие в садике видела.