Страница 19 из 21
Немного успокоившись, решаю вернуть парку законному владельцу, да и так не вовремя проснувшаяся совесть начинает неумолимо грызть за оставленного в неведении брата. Натягиваю домашний костюм из мягкого плюша с весёлой мультяшной мордочкой во всю грудь и несу куртку в прихожую, про себя отмечая небывалую тишину, воцарившуюся в доме. Повесив парку на крючок, неспешно осматриваю гостиную и кухню, замечая за обеденным столом записку от Марты:
«Рита, Тео, обед готов. Я в гостинице. Анхель придёт к трём. Целую».
Заглянув под широкую крышку сковороды, невольно облизываюсь: в этом доме не готовят изысков, но еда всегда выглядит аппетитно. Вот и сейчас нарезанные ломтиками овощи, обжаренные в соусе из душистых трав, так и манят наложить их в тарелку и жадно умять. Но есть в чужом доме в полном одиночестве – неловко. Уговариваю свой не пойми откуда взявшийся аппетит немного поутихнуть, а сама медленно начинаю изучать дом. Какая невиданная сила заманила меня на второй этаж – не знаю! Но пройти мимо слегка приоткрытой двери в самом начале коридора просто не могу. Лёгкий скрип, и та полностью распахнута, а передо мной открывается кусочек чужого внутреннего мира. Идеальный порядок и аскетическая обстановка дополняются парой книг по биологии и анатомии человека, аккуратной стопочкой лежащими на столе. Именно они, да тёмная толстовка, небрежно накинутая на стул возле компьютера, выдают своего хозяина с головой. Я в комнате Тео. И она, эта самая комната, совершенно не вяжется с моим представлением о брате. Всегда улыбчивый и весёлый, отзывчивый и шумный, сейчас он видится мне совершенно другим: серьёзным и, пожалуй, не по годам взрослым. Как же порой обманчива бывает обёртка…
Провожу ладонью по безупречно чистому столу, пальцами пробегаю по мягкой ткани толстовки, а затем скольжу по клавиатуре с подтёртыми от времени буквами на кнопках. Устаревший компьютер тут же отзывается на моё прикосновение гулким рычанием, а чуть позже и ярким светом, проснувшегося монитора. И если поначалу, меня пробирает от волнения и желания поскорее всё вернуть в исходное состояние, то уже в следующую секунду я забываю обо всём! Небольшой экран монитора являет моему вниманию подробную схему, как устроено зрение человека, но поражает меня не любовь Тео к анатомии, а то, что у парня есть свободный доступ в интернет. Из головы вылетает мгновенно, что я в чужой комнате и Тео может прийти с минуты на минуту. Бесцеремонно закрываю страницу с пугающими меня внутриглазными подробностями и захожу в популярную на родине социальную сеть, едва не прыгая от радости. Наконец-то у меня появилась возможность связаться с Ками и всё объяснить Пабло, с которым я даже не попрощалась. Но если сообщения от подруги тут же начинают выскакивать одно за другим, то от Пабло нет ничего.
«Обиделся?» – царапает по сердцу.
«Забыл?» – мотаю головой. Нет! Прошло всего несколько дней, а значит, я просто себя накручиваю. Первым же делом бегу на его страничку, мысленно проклиная медлительность местного интернет-соединения, но и там ничего интересного: Пабло не был в сети уже несколько дней. Нервно стучу по клавиатуре, поспешно набирая объяснение своему побегу, и даже не перечитывая отправляю. И лишь потом открываю переписку с Ками, но не успеваю разобрать и строчки.
Хлопок входной двери и громкие голоса на первом этаже словно ушат ледяной воды мгновенно приводят в чувство. Страх быть застигнутой в чужой комнате, да ещё и после позорного побега из школы, парализует. Дрожащими пальцами едва справляюсь с мышкой, закрывая окно браузера, а затем крадусь к выходу, оглушаемая стуком собственного сердца.
– Моя парка! – доносится радостный голос Тео, стоит мне выйти в коридор. – Дед, она дома!
Аккуратно прикрываю за собой дверь и, закусывая костяшку указательного пальца, гадаю, как незаметно спуститься.
– Ну, слава богу! – шумно вздыхает Анхель. – Тео, давай веди её ко мне, буду для порядка воспитывать. А ты, Дани, не стой: пакеты сюда ставь, а сам иди руки мой. Не ел же наверняка! Ну вот, с нами и пообедаешь.
Вот что значит: день не задался с самого утра. Теперь свидетелем моего позора станет ещё и Дани. И какого чёрта ему у нас понадобилось?
– Риты нет у себя! – пока в нерешительности стою возле лестницы, Тео уже сбегал на разведку в мою комнату.
– Странно, – и снова голос деда, а следом тяжёлые шаги.
– Я здесь! – перепрыгивая через ступеньку, несусь вниз. Лучше я сама появлюсь, чем меня застанут возле чужой спальни.
Чувствую, как горят щёки, а сердце отбивает бешеный ритм, но всё же решаюсь оторваться от созерцания деревянного пола и поднимаю взгляд: в конце концов, я просто воспользовалась интернетом, не побьют же меня за это!
– Я тебя потерял, Рита! – взволнованно начинает Тео и подбегает ближе, по привычке откидывая назад густую чёлку. – Что случилось?
– Ничего, – рассказывать о Сальваторе при всех не хочу, а что соврать, не знаю. – Просто…
– Просто не умеет она думать о других и точка, – отвечает за меня Анхель. Как всегда, резко и безжалостно.
– Это не так, – слова деда больно задевают за живое: я не такая!
– Обидел кто? – Дани внимательно смотрит прямо в глаза. Сегодня он кажется ещё более лохматым и каким-то озадаченным. Его по-мальчишески задорная улыбка, вчера не сходившая с лица, сейчас отчего-то вялая и натянутая.
– Нет, – бормочу под нос. Мне стыдно. Дани и так вчера видел меня жалкой, ни к чему ещё и сегодня слушать о моих злоключениях. Да и что он, простой автомеханик, сделает с Сальваторе? Правильно, ничего!
– Ты понимаешь, что Тео был за тебя в ответе, глупая? – с укором цедит Анхель, а потом немало удивляет, подойдя ко мне вплотную и заключив в свои огромные объятия: – Мы же волновались, девочка!
От старика пахнет сеном и машинным маслом. Щеку щекочет колючий свитер на его груди. Но тёплые, хоть и грубоватые ладони старика, волшебным образом согревают, окутывая спокойствием и верой, что всё будет хорошо.
– Если воспитательные меры позади, пойдёмте обедать!
– Погоди, Тео, – оживляется Дани и, подняв с пола два огромных бумажных пакета, протягивает их мне. – У меня вчера с собой просто денег не было.
– Что это?
– Вещи из магазина. Ты вчера, когда убежала, я попросил всё отложить, ну а сегодня с утра сгонял…
– Прости, Дани, я не возьму!
– Бери, Рита, – командует Анхель, выпуская меня на свободу. – Хватит мёрзнуть, да и Тео второй день без куртки. А деньги Дани я уже вернул, не переживай.
– Но, – пытаюсь сказать, что и от деда ничего не хочу принимать, но старик меня опережает:
– Твой отец прислал, не переживай ты так! Боялся, что узнай ты о нулевых кредитках, никуда бы не поехала, потому и дал их тебе, а сам что смог, мне отправил, – отмахивается Анхель, потирая лоб, и идёт на кухню, продолжая ворчать: Каким был Винсенто глупым и гордым, таким и остался! Деньги! Деньги! Можно подумать, без его денег я не принял бы тебя в своём доме.
– Держи, – Дани вручает пакеты, а потом широко улыбается, заметив на моей кофте смешную мордочку, и шепчет на ухо: – Милый медвежонок. Жаль, мой подарок не пригодился!
Про глупый свёрток, что парень отдал мне вчера, я совершенно позабыла. Дани скользит осторожным взглядом слегка прищуренных глаз, словно читает меня, как открытую книгу, а затем отходит назад:
– Про своё обещание ты тоже забыла, крошка?
Кривоватая ухмылка на его лице наполнена грустью и разочарованием. Дани не ждёт ответа: он и так его видит по моим глазам.
– Ты изначально не собиралась приходить, верно? Ладно, Рита, проехали, ничего не нужно! – пока я с силой сжимаю ручки пакетов, сгорая от неловкости, парень равнодушно поворачивается ко мне спиной и идёт обедать: – Анхель, Мика не звонила? Как они там? Добрались?
С огромными сумками я остаюсь одна посреди пустынной гостиной. Теперь у меня есть тёплая обувь и куртка не с чужого плеча, а ещё деньги, отправленные отцом, да и бежать сломя голову в чумазый гараж Дани мне больше не нужно. Но почему-то именно сейчас, слыша, как за стеной сквозь бренчание ложек и лёгкий смех льётся чужой разговор, это всё не приносит мне радости, скорее наоборот. Впервые в жизни ловлю себя на мысли, что порой тепло человеческих душ согревает гораздо сильнее новых вещей.