Синдзи-кун и искусство войны

— Так у них было принято… — пожала плечами Кеко: — симпатичные девушки считали честью разделить ложе с Учителем. Несимпатичные тоже, но у них было мало шансов. Кроме того, есть намеки на то, что Учитель не чурался и мальчиков.

— Аматэрасу, как я ненавижу такие вот секты… — Горо играет желваками: — институциональное насилие и промывка мозгов. Этот Учитель — точно не менталист?

— Официально его способности не установлены. — говорит Кеко: — вы же сами смотрели.

— Ну да. — Горо интересовался Учителем и его маленькой армией буквально несколько месяцев назад, даже запрос в Антимагию посылал. Однако как ему было сказано, СКПУ занимается именно угрозами и чем масштабнее угроза — тем резче и быстрее реакция СКПУ и Антимагии. Что же до Братства, то общий рейтинг угрозы суперов, которые входили в него — очень низок. Братство объединяло изгоев в мире людей — по причине наличия способностей и изгоев в мире суперов — по причине слабости либо прямой бесполезности этих самых способностей. Супера, которые могли только менять форму и цвет родинок на теле, или непродолжительное время парить во сне, или непроизвольно проглатывать собственный язык. Им не было места в человеческом обществе, несмотря на усилия государственной пропаганды о том, что супер — тот же человек. На взгляд Горо, государственная пропаганда, те же Императорские Игры — совершали одну значимую ошибку — они рекламировали суперов с мощными способностями, суперзвезд в мире магов, сверхлюдей.

А вот такие вот, обычные люди со своими, часто никчемными способностями — оставались за рамками пропаганды, фильмов про героев и злодеев, рекламных роликов и песен. И, конечно, они были фриками. Общественное мнение воспринимало их не как «суперов, к которым мы должны относиться толерантно», а как «странных типов, которые может еще и детей едят». Как результат — большинство таких вот фриков проживало в государственных общежитиях и за государственный же счет. Но те, которые не хотели мириться с прозябанием в интернатах и общежитиях — те приходили в Братство. Мало кто из суперов со стоящими способностями вступал к ним — потому что супера с стоящими способностями были нарасхват.

Тот же Плазменный Шнур, например, или Акира Огненная Сестра — сразу же были примечены местным гокудо и уж оябун не скупился ни на деньги, ни на подарки или даже на власть. Старый Джиро, впрочем, сам себя перехитрил и его правая рука, Акира — ушла в команду Сумераги-тайчо. И зная, то, что он сейчас знал, Горо даже не мог ее винить. Что такое работа под мелким оябуном, который почти всевластен в этом городе, но только в этом городе. Быть одной из всадниц Апокалипсиса, вступить в Эскадрон Смерти — это не про деньги. И даже не про славу. Это про абсолютную власть и защиту от любых посягательств. Навсегда.

Горо перевернул несколько страниц, пропуская цветистые дифирамбы справедливости, щедрости и человеколюбию Учителя, а также его скромности и прочим душевным качествам. Нашел место, выделенное желтым маркером Кеко и погрузился в чтение.

Старый Монах был силен. Да что там говорить, он был просто чудовищно силен, как-то раз я видел, как он в доли секунды поднял над всем лагерем каменный купол и держал его не меньше пяти минут. Потом его попросили убрать купол, потому что стало совершенно темно и многие перепугались. А уж подбросить человека в воздух каменным столбом, или там превратить в кашу двумя каменными глыбами — не составляло для старого Монаха никакого труда. Поэтому я был шокирован, увидев, с какой легкостью этот молодой человек (тогда я еще не знал что это сама Сумераги-тайчо, переодевшаяся в мальчика) — убил Монаха. Только что Монах стоял и разминал свою могучую шею, готовясь наказать наглеца, и в следующую секунду — его голова лопнула, словно воздушный шарик. Воздушный шарик с кровью.

Когда Сумераги-тайчо убила всех остальных я так и не понял — я в ужасе смотрел на то, как падает на землю Монах Бао. У меня в голове билась одна мысль — ему конец. Конец пацану, который осмелился убить одного из Хранителей в нашем лагере, на глазах у Учителя, у его помощников. Я как-то видел, что происходит с людьми, которые вызвали гнев Лобстера или Правой Руки. У них не было шансов, будь они обычными людьми или суперами — способность Лобстера вскрывать грудную клетку не зависела от расстояния и не нуждалась в заклинаниях или взмахах руками — достаточно того, что он видел тебя. Поэтому мы и прозвали его Лобстер — потому что никаких внешних эффектов от его способности не было — он просто стоял, скрестив руки на груди, а у человека будто невидимым консервным ножом взрезали грудину…

Что же до Правой Руки, то ее способность создавать небольшие порталы только кажется безобидной — она в совершенстве владела искусством создать портал за спиной у противника или даже под одеждой у него, так, что не было видно — и ударить туда кинжалом с отравленным лезвием, или же выстрелить из пистолета. Когда кто-то стреляет не в вас, а в другую сторону — никто не уклоняется, верно?

Поэтому я смотрел как то, что когда-то было Монахом Бао — падает в пыль и думал о том, что этому новенькому конец. Братство — это не какие-то там сатанисты, мы обычно не мучаем и не пытаем своих врагов, но этот конкретно — заслуживал деревянного креста в сарае у Лобстера. И всего, что Лобстер обычно делал с теми, кто попадал на его крест.

— У них там еще и пыточная была? — говорит Горо вслух, прерывая чтение: — чертово Братство, надо было все-таки взяться за них как следует.

— У них там много чего было. — кивает Кеко: — но пока они делали это сами с собой — Токийский СКПУ закрывал на это глаза.

— Знаю. — проворчал Горо. Он знал. Токийский офис недвусмысленно дал ему понять, что то, что происходит в лагере — пока это не касается обычных граждан или же суперов, которые не входят в Братство — может оставаться в лагере. Так сказать, пусть пар выпускают и общую численность неустроенных жизнью суперов… немного сократят. Лицемеры. Горо вздохнул и продолжил чтение.