Страница 24 из 83
Потом он заметил, что пол подо мной быстро краснеет от крови, а Торико настроен отнюдь не на дружеский поединок. Хмель быстро выветривался из красивой головки, мутность глаз пропала в пару мгновений. Пряди-клинки улеглись вдоль тела, извиваясь, как растревоженные змеи.
— Я…
— Тебе лучше уйти, — перебил охотника Торико, — и быстро.
От голубоволосого шла ощутимая волна раздражения. Ещё не Устрашение, но уже очень и очень близко. Насколько я помнила из рассказов Торико, в дружеских боях Короли не использовали эту способность, она была исключительно боевой.
— Хорошо, я уйду.
— И девку, которую ты вызвал, тоже перехвати, чтобы сюда не сунулась, — оскалился Торико. — Давай, проваливай.
Санни дёрнулся, но послушно вышел из помывочной. Против воли на лицо у меня вылезла ухмылка. Нехорошо, конечно, но я ощущала… Да, от подобного мне было приятно. Санни поступил как настоящий козёл, умудрившись перепутать меня с девочкой по вызову и пережав ногу, однако поведение Торико перекрыло оплошность его названного брата.
— Комацу? — охотник присел рядом со мной.
Какой нежный тон, гурманские боги. Может, Торико всё же хватило нескольких месяцев, чтобы полюбить меня? Было бы замечательно: я-то люблю Короля уже давно, а ждать, пока он в очередном мире взрастит свои чувства ко мне… долго и достаточно тяжело.
— Всё в порядке, — сказала я.
— Кровь?
— Он просто стёр кожу, ничего страшного. Наверное, мне не стоило вырываться. Просто голова заболела.
— Ясно.
Он подхватил меня на руки, пачкаясь в крови. Вот ещё вопрос: если повреждение незначительное, то почему она всё ещё течёт? Не могла же нынешняя Комацу обрадовать меня ещё и гемофилией или её ослабленной версией? Это было бы совершенно некстати.
Торико донёс меня до части с дезинфицирующей ванной; её я узнала практически сразу из-за фирменных печатей мастеров с острова Жизнь. Рядом с громадным корытом, больше напоминающим котёл из детских страшилок про ведьм, стояло множество разноцветных бутылочек. Торико уложил меня в ванную, включил воду и принялся спешно рассматривать флакончики.
Выбрав один, светло-жёлтый, он вылил его содержимое в быстро наполнившуюся ванную. Вода забурлила, пузырьки щекотали мне кожу и поднимались в воздух, как лёгкая мыльная пена.
Когда Торико залез ко мне в котёл, лимонно-жёлтая вода вышла за края и полилась на пол. У меня было ощущение, что я купаюсь в газировке, и запах был соответствующим: сладко-кислым, оседающем в носу и щекочущем что-то в животе. Запах детства.
Я откинулась на бортик, закинув за него руки. Ванная была большой для меня одной, однако с Торико она показалась куда как меньше. Охотник вытянул ноги по левую сторону от меня, достаточно близко, чтобы мы соприкасались. От пузырьков, скапливающихся на коже, хотелось чесаться.
— Это лечебная вода, — сказал Торико после некоторого молчания, — с острова Жизнь. Иногда справляется даже с застарелыми травмами.
Поняв намёк, я опустила руки под воду и съехала пониже. Над шипучкой оставалась только голова, которую я откинула на бортик.
Эта газировка, в которой мы с Торико отмокали, напоминала мне о детстве. Смешно, но, переживая жизнь за жизнью, я начинала со своих двадцати семи, минуя годы до этого возраста. И детство, несмотря на сотни перерождений, у меня было только одно.
— О чём думаешь? — спросил Торико.
— О детстве. Ничего приятного там не было: приют, издевательства, насмешки из-за моего желания стать поваром, — я зачерпнула воду и коснулась её кончиком языка. Горькая. — Но иногда удавалось скопить, найти или стащить пару монет, и тогда я покупала газировку, которая выглядела, как эта вода. Жёлтая шипучка, только сладкая настолько, что челюсти сводило. Напомнило просто.
Торико, хмыкнув, передвинулся ко мне. Лечебная вода заколыхалась, вновь переливаясь через края.
Охотник уселся рядом со мной, я прислонилась к нему плечом — благо, ванная была достаточно вместительной для таких перестановок. Нога не болела, а вот руки снова стало сводить. Ужасное ощущение.
Я вынула правую ладонь из воды. Ну да, пальцы опять свело в «когти», и не пошевелить. От шипучки старые мелкие шрамы набухли, наполнились кровью и покраснели. Теперь руки у меня выглядели отвратительно, будто прошли через мясорубку.
Интересно, как же здешняя Комацу умудрилась так пораниться. Даже самая страшная автокатастрофа не может оставить от ладоней одно месиво. Только если две машины смяли как раз девичьи ладошки.
— Как это произошло? — Торико взял мои «когти» в свои руки и принялся аккуратно массировать. Каждое движение его пальцев отдавалось болью, но столь незначительной после всех моих смертей, что я даже не морщилась.
— Я не хочу об этом.
— Ладно.
На самом деле я, конечно, просто не знала, что произошло с руками, но не говорить же об этом Торико? Амнезия — хорошая отговорка в книгах, однако редко прокатывает в реальной жизни. Сложно достоверно сыграть потерю памяти, что-то всё равно всплывёт, а там по ниточке вытянется вся моя история. Играть в потерю памяти я прекратила очень, очень быстро.
— Слушай, насчёт Санни, — начал Торико, — он… ну, не такой обычно. Я, конечно, обещал вас познакомить, но…
— Ты обещал мне ванную с пеной и ароматом. В принципе, ты своё обещание выполнил.
Торико удручённо покачал головой. Благодаря аккуратному массажу, мои «когти» снова становились простыми руками, что было, вне всяких сомнений, очень приятно. Я даже смогла пошевелить пальцами, поэтому Торико переключился на другую ладонь.
И всё-таки, руки у меня выглядят просто отвратительно. Хорошо ещё, что шрамы обычно мелкие и практические неразличимые, иначе пришлось бы носить перчатки. Кто доверится повару, что не уберёг свой главный инструмент?
Когда вода перестала пузыриться, Торико помог мне выбраться из ванны. Я была такой уставшей, что позволила охотнику даже вытереть меня, точно ребёнка.
Да уж, хорошо ещё, что к наготе я отношусь много проще, чем другие люди. Про Торико и говорить нечего: никто из Королей не стеснялся своих тел. Сложно, на самом деле, стесняться себя, если при каждой эволюции клеток мышцы рвут одежду и сражаться приходится нагишом.
Пока я клевала носом, Торико успел натянуть мягкие домашние штаны и замотать меня в огромное полотенце, как куколку. Торчали только ноги ниже коленок. На лодыжке у меня теперь было две отметины: белая полоска старого шрама, а рядом с ней — багрово-красный браслет новой раны. Совершенно идентичные.
— Я отнесу тебя к себе, — сказал Торико, поднимая меня на руки. — Выспишься, потом сделаем тебе карточку для города, и я тебя провожу до «Ложки».
— Санни, — сонно пробормотала я, — не оценит.
— Не волнуйся, я тебя защищу от этого… Санни.
Я фыркнула, закрывая глаза. Отмокание в шипучке вымотало меня намного сильнее, чем поход по Ледяному аду
— Проследи, чтобы Юня не съели, — попросила я напоследок.
Теперь можно и поспать. Вряд ли меня убьют в офисе МОГ… но если я проснусь и увижу потолок своей квартиры, то Торико будет несдобровать.
***
Комацу уснула настолько крепко, что не проснулась даже тогда, когда Торико уложил её на постель и стянул полотенце. Девушка только чуть сморщилась, подмяла под себя одеяло и закинула на него ногу.
Торико хмыкнул, накидывая на Комацу ещё одно. Он и сам поступал подобным образом, поэтому в его комнате всегда было несколько запасных одеял и пледов. Даже забавно, что у девушки были похожие привычки.
Воздух был намного тяжелее и более насыщенным, чем час назад. Торико немного запрокинул голову, принюхиваясь. Всё верно: в здании находятся четверо Небесных. Папани Ичирью ещё не было, но он тоже скоро должен прибыть. Интересно, как представить ему Комацу?
Она же поцеловала Торико. Но перед этим отказалась от партнёрства. Не реагировала на обнажённое тело охотника и на его прикосновения. Позволила не только мыться рядом, но и не сопротивлялась, когда Торико её вытирал.