Грани миров

— О, не волнуйтесь, месье Агрест. Я совершенно точно знаю, куда нам нужно идти.

Габриэль проследил за её взглядом и сам подошёл к краю крыши, чтобы посмотреть вниз. От тихого стона он не удержался, и Маринетт в кои-то веке была согласна с ним. У них были проблемы, и она точно не знала, как их решать.

По улицам Парижа разгуливали те, кому полагалось мирно спать на полотнах художников прошлого и радовать посетителей Лувра.

========== Глава 34 ==========

Что может быть отвратительнее, чем сотня откровенно толстых обнажённых людей, снующих туда-сюда по улицам?

Маринетт не была противницей полноты, ни в коем случае. Но ей, как и любой другой нормальной француженке, совершенно точно не нравилось, когда все эти колышущиеся тела ходят вокруг, волнуясь, как неспокойное море. Тем более, если все телеса напрочь лишены одежды. Может быть, это были приемлемо во времена древней Греции или же в Риме, но не в двадцать первом веке.

Ну не просто же так была придумана одежда!

Кот выглядел скорее заинтересованным, оглядываясь по сторонам. Его не смущала ни нагота, — модель же, пф, — ни объёмы этой наготы.

— Барокко, однако, — оценил Кот очередную красавицу, что прошла мимо, соблазнительно покачивая целлюлитными бёдрами.

Маринетт поморщилась. Ну неприятно ей было на всё это смотреть! Если у тебя есть целлюлит — то почему бы не упаковать его в джинсы или хотя бы в велосипедки, как Ким Кардашьян? Столько вариантов!

Кот, заметивший выражение её лица, расхохотался.

— Ох, миледи, прекрати! Это всего лишь картины, не больше!

— Ожившие и гуляющие по улице. Голые.

— Да ладно тебе, — он поцеловал руку Ледибаг, — всего лишь. Картины. Раньше была такая мода, и полнота воспевалась во всех его формах. Ого, ты только глянь, это же Свобода! С картины Эжена Делакруа! Обалдеть!

Маринетт посмотрела, куда указывал Нуар, и удивлённо подняла брови. Действительно, Свобода с полотна Делакруа, с голой грудью и флагом в руках. Женщина оглядывалась по сторонам с выражением странной растерянности на лице, и Маринетт даже стало её жалко.

— Попробуем поговорить? — предложила она.

Не встретив сопротивления, Ледибаг спрыгнула с крыши и побежала к Свободе. Кот бежал рядом.

— Знаешь, миледи, мне всегда было интересно: эта Свобода — она является олицетворением республики, или это всё-таки Марианна, девушка, которая…

— Вот у неё и спросишь, — прервала Кота Ледибаг. — Давай.

Нуар козырнул пальцами и, замедлив шаг, пошёл к Свободе. Маринетт осталась чуть поодаль, достав йо-йо: неизвестно, что там в голове у этой женщины. Кем бы она ни была, она оставалась порождением акумы-полководца. А значит, и их врагом.

Эмили и Габриэль остались на крыше, обеспечивая дополнительную страховку. На лице у Агреста-старшего горел ярко-фиолетовый силуэт бабочки, мадам Агрест держала в руках оставшиеся карты, как своё единственное оружие.

Кот подошёл к Свободе и завёл ничего не значащий разговор. Маринетт полностью сосредоточилась на его фигуре, даже не слыша слов: что-то её смущало во всей этой картине, но вот только что?..

Точно. В одной руке у неё был французский флаг. Во второй Свобода держала ружьё. И на нём был острый и длинный штык.

Ледибаг едва успела выкинуть вперёд йо-йо и вытянуть Кота из-под широкого замаха этим самым штыком. Не замедляясь, Маринетт побежала в сторону, таща за собой Кота на привязи: леска обернулась у него вокруг живота, так что Нуар получил своеобразный поводок от своей напарницы.

Сзади громыхнул выстрел — как раз такой, какой ожидаешь от старого оружия. Оглянувшись, Маринетт увидела, как Свобода с перекошенным от злобы лицом пытается перезарядить своё оружие и, не подобрав юбки, бежит за ними.

Кот восстановил равновесие и выпутался из лески, не прерывая бега. Габриэль и Эмили следовали за героями по крышам, так и не спустившись вниз.

— В Лувр, миледи?

Ледибаг ничего не ответила. Естественно в Лувр, что за глупые вопросы?

Через полквартала они перешли на верхние пути: внизу нервно стучали копытами лошади и курили всадники в старинных мундирах. Маринетт даже не пыталась узнать, с какой картины эти молодцы выпрыгнули.

— О, это Учелло, — узнал всадников Кот. — Прикольно.

Героев нагнали родители Адриана, стоило Ледибаг и Коту Нуару немного замедлиться.

— Как я заметил, — сказал Габриэль, — на вас не нападают, если вы не приближаетесь.

— К тому же, видимо, их способности ограничены тем, что в них вложено художником, — добавила Эмили. — Это неплохо.

— Почему?

— В Лувре множество портретов и практически нет сказочных мотивов.

Ледибаг всё ещё не понимала, поэтому потребовала пояснения.

— Если придётся сражаться, то вашими противниками будут обычные вооружённые люди, а не сказочные существа, обладающие магией. Это неплохо.

— А ещё в Лувре куча картин с религиозными мотивами, — напомнил Нуар. — Это та же магия, вообще-то, так что я бы не обольщался.

— Большая часть картин — портреты, Адриан.

Ледибаг прикусила губу. Слабое утешение. Она бы предпочла не сражаться вовсе.

Стеклянная пирамида Лувра показалась неподалёку. Герои остановились на крыше, и Ледибаг пронзило сильнейшее ощущение дежавю: совсем недавно, каких-то пару месяцев назад они с Котом стояли точно так же и ждали, пока Роджер оцепит территорию, ведь около пирамиды парила странная акума. Могла ли Ледибаг тогда предположить, что эта странная, ненормальная одержимая окажется матерью Адриана и будет помогать Чудесным спасти мир?

Как глупо была использована тогда Луна! Вот бы вернуть эту карту, сейчас бы она очень пригодилась, чтобы пройти собственно к музею. Площадь перед ним была многолюдной, однако в зрении Ледибаг все люди оказались цветными. Не горожане, а выбравшиеся из-за картинных рам персонажи.

— Не думал, что в Лувре столько картин, — прибалдел от увиденного Кот. — Как-то… многовато.

— Не забывай, что есть ещё хранилища не выставленных полотен, — сказал Габриэль. — Наверняка большинство из тех, кто впереди, оттуда. Полотна в Лувре обычно закрыты стеклом, из-под которого так просто не выйдешь. Хорошо ещё, что статуи не ожили.

Маринетт кашлянула.

— Есть вопрос поважнее удобства акум и статуй. Как нам пройти к музею, где засел демон, если площадь перед ним буквально усеяна… мобами?

Кот хмыкнул и согласно кивнул на выбранный термин. Больше всего происходящее действительно напоминало ему квест в компьютерной игре. Действительно, мобы.

— Миледи, у меня такая идея, — протянул он. — Выпустим собственную игру? С кучей акум и всем прочим? Мы обогатимся, точно тебе говорю. Привлечём к работе Макса, Алью и Нино, Хлою для продвижения…

— Тебе мало прибыли от мерча? — подняла брови Ледибаг.

— Прибыли не бывает много, — ответил за Адриана его отец, — но об этом вы подумаете потом. Сначала я предлагаю разобраться с текущей проблемой.

Не дожидаясь реакции, он спрыгнул с крыши и подбежал к ближайшей «картинке» — женщине с ребёнком в средневековых одеждах. Маринетт даже моргнуть не успела, как Габриэль вытащил из трости клинок, — лут девяностого уровня, — и разрезал парочку пополам.

Кровь хлынула во все стороны, как в «Убить Билла». Габриэль отскочил назад, а после и вовсе забрался обратно на крышу. Лицо у него было сероватым — не такого он, видимо, ожидал.

— Была вероятность, что они распадутся пятном краски. Тогда можно было бы попытаться расчистить вам путь.

— Эй-эй, смотрите!

Против воли Маринетт отшатнулась от края крыши. На лице у неё появилось шокированно-брезгливое выражение, а руки поднялись в защитном жесте. Сцена, разворачивающаяся внизу после убийства картинки, оказалась далека от пасторальной: все персонажи полотен, что были поблизости, набросились на мёртвую товарку, едва услышав запах её крови.

— О, Господи, — прошептала Маринетт, глядя на звериное пиршество внизу, — это же просто…

— Знаешь, миледи, мне тут Плагг одно слово подсказал недавно…