Грани миров

— Рассказывай.

Разве у Маринетт оставался выбор?

На удивление, говорить оказалось очень легко. Маринетт не раз и не два представляла, как она бы призналась хоть кому-нибудь в собственном волшебстве, но никогда в её мыслях это не происходило настолько естественно. Слова лились с её языка бесконечной ниточкой мёда, рассказ не прерывался ни на мгновение и не терял своего ритма, хотя Маринетт всегда считала себя плохим оратором.

Она начала с первой акумы, Каменного Сердца. Люди запомнили его как довольно безобидного, но стрёмного голема, зацикленного на Милен. На деле же он был довольно жестоким и пытался впечатлить девушку, показывая силу. Сначала он давил машины, затем здания, а в конце перешёл на людей.

Хорошо ещё, что Милен этого не помнила, как и остальной город. Но Ледибаг и Кот Нуар помнили.

Бабблер был второй акумой, впечатлившей Маринетт до седых волос. Просто желание провести вечеринку без родителей заставило Нино отправлять людей в космос в шарах. Сражение затянулось. Когда Бабблер был побеждён, но ещё не очищен, начался дождь из тел: волшебные шарики просто лопнули без контроля.

Кто не задохнулся внутри, умер в атмосфере или из-за падения. Ледибаг тогда применила Чудесное Исцеление только из-за окрика Кота.

Некоторые акумы были забавными, другие не успели набедокурить из-за Чудесных. Те же Сапотисы, ведомые голодом, вполне могли закусить человеком, если бы еда закончилась… а ведь она закончилась бы, рано или поздно.

— А Леди Вай-Фай? — спросила Алья, нервно разминая кулаки.

Маринетт, перебирающая во время рассказа материалы для шитья, подняла голову на подругу.

— А? О, нет-нет, ты была одной из самых милых акум, на самом деле. Один минус — чуть не убила Нуара, закрыв его в морозильной камере. Но, в целом…

— В целом…

Чувства к Адриану Маринетт оставила напоследок. Уже заметно стемнело, когда она, наконец, перешла к этой теме.

— Жить без него не могу, — просто сказала Маринетт, перебирая подаренные Котом пайетки. — В этот раз акума его убила, так я просто с ума сошла.

Алья уныло жевала круассаны и запивала их клубничным молочным коктейлем. Учитывая, что она терпеть не могла ни первое, ни второе, Маринетт была уверена: её рассказ произвёл должное впечатление.

Тикки дремала на коленях Сезер, и на квами та смотрела, как на настоящее Чудо. Она гладила малышку, тягала её за пухлые щёки, аккуратно тыкала в крошечные красные крылышки и мяла в пальцах усики. Тикки на такое любопытство лениво смеялась и отпихивала чужие руки лапками — квами было щекотно.

— А Кот Нуар?.. Он же любит тебя.

— Я его тоже. Слышала же? Жить без него не могу.

Цепи волшебства потихоньку смыкались у Маринетт на шее, и она ощущала это почти физически. Но Алья, как уже посвящённая в часть тайны, почему-то воспринималась совершенно иначе: ей, по крайней мере, можно было делать намёки. Принципы работы проклятой Тайны Личности Маринетт не понимала, да и не хотела понимать.

Единственное, чего ей хотелось — это чтобы эта зловредная магия рассеялась с первыми лучами солнца.

— Адриан — Кот?! — взвизгнула Алья.

Маринетт равнодушно кивнула. Кот, Кот. Она своё удивление пережила на кровавых улицах, и теперь эта новость вызывала только приятное тепло в животе. Её Кот, её Котёнок, её солнечный мальчик-модель.

— А ты… а он… чёрт возьми! Как же так?! Это же просто… Я сейчас же ему напишу!

Громко топая, Алья направилась к своей сумке. С воинственным видом вытащив телефон, Сезер принялась что-то яростно печатать.

Маринетт развалилась на полу, как большая ленивая кошка, и подпёрла голову рукой.

— Я бы не советовала, — сказала она, смотря на подругу. — Мало ли, что может произойти. Сама понимаешь, магия…

Алья прищурила пылающие гневом глаза.

— Да вертела я эту магию…

Желая показать, где именно, она как-то по-особенному нелепо взмахнула рукой, и телефон выскользнул из её пальцев. Маринетт словно в замедленной съёмке проследила за тем, как мобильник подруги, — она никогда в жизни его не роняла, на секундочку, даже во время погони за акумами, — летит через половину комнаты и приземляется ровно в стакан с клубничным молочным коктейлем.

Глаза Альи стали идеально-круглыми. Тикки недовольно заворчала и возмущённо завибрировала, от чего комната наполнилась тёплым красным цветом.

Маринетт легла на спину и закинула руки за голову.

Да уж… магия.

========== Глава 29 ==========

Комментарий к Глава 29

Наслаждайтесь, пока я на больничном. Завтра последний день, эх… надеюсь, успею ещё одну главу написать.

Маска была громадной и до ужаса неприятной. Вырезанная из красного дерева, она внушала какое-то внутреннее отвращение, а положенная сверху краска это чувство только усиливала. Не было в этой вещи ничего хорошего.

— Ещё и рожу корчит.

— А ты что хотел, пацан? Они все такие.

Адриан скривил лицо и показал маске на стене напротив язык. У чудища всё равно рожа получалась противнее: помогали и клыки, и преувеличенные деревом морщины, и дрянная расцветка. Не Адриану с его модельной внешностью было тягаться с такой гадостью.

Рядом с одним монстром на стене висели другие. Все, как одна, корчились, будто в предсмертной агонии. Какая-то из масок вывалила язык, другая выпучила и закатила в экстазе огромные глаза, третья дула щёки, четвёртая… Агрест не видел, слишком неудобный был угол обзора. Но наверняка та маска выглядела не лучше остальных.

Адриан вообще не понимал, зачем в приёмной психотерапевта вешать африканские маски. По его скромному мнению, перед приёмом стоило бы расслабить пациентов, ввести их в благодушное настроение, дать познать дзен. У других спецов Адриан в приёмных навидался всякого: японские мини-садики из камней и песка, водопады размером с ладошку, бесчисленные книжные шкафы, даже мягкие розовые обои. И только у его нынешнего психотерапевта кабинет охраняли страхолюдины прямиком из ада.

Адриан ходил к своему врачу несколько лет, и пока не заметил в нём странностей, кроме большой любви к гадким этническим вещицам. Специалистом он был хорошим, лечил на совесть, мозги вправлять умел — что ещё было нужно? Ничего. Адриан настолько доверял доктору Вирду, что даже порекомендовал его Ледибаг.

Было ли в жизни Адриана что-то важнее Ледибаг? Так что это показатель, по его скромному мнению.

Нет, ну ещё был Плагг, отец, Натали и Горилла… но это всё не то. Это не «его», чужое, что-то, что уйдёт потом так или иначе. Кроме Плагга. Но где Плагг — там и Ледибаг, так что не считается.

Доктор Вирд очень просил звать себя Германом. Его фамилия, по уверениям врача, была производной от Wird, скандинавской руны, а не от Weird, «странный» по-английски. Хотя Адриан считал, что второй вариант ему подходил больше.

Герман Вирд переехал из Германии во Францию лет тридцать назад и ещё помнил акум до Ледибаг и Кота Нуара — нонсенс, если кто спросит; Адриан до встречи с доктором даже не знал, что акумы были до героев. Говорил доктор про прошлые события неохотно, и единственное, что смог вытянуть Адриан — это упоминание о герое, управляющим бабочками. Женщине. Такая осведомлённость была ещё одной причиной, почему Адриан не хотел менять врача; он всё ещё надеялся, что доктор Вирд ещё хоть раз начнёт вспоминать былые деньки.

Доктор Вирд был высоким мужчиной с тёмными внимательными глазами и нездорово-жёлтой кожей. Он предпочитал узкие чёрные традиционные костюмы и галстуки, которые затягивал слишком сильно. Волосы у него тоже были чёрными и всегда слегка грязными, в какой бы день Адриан ни зашёл. Может это было их нормальное состояние.

Доктор Вирд был отменный специалистом, помешанным на африканских масках. В приёмной их висело пять штук, в кабинете — семь, по одной в каждом из двух туалетов и наверняка несчётное множество у мужчины дома. Адриан даже задумываться не хотел над тем, от чего появилась такая привязанность.

Из-за кривляющихся масок Адриан не любил ждать доктора в его приёмной. Он старался прийти к самому началу сеанса психотерапии и не задерживался после, чтобы побыстрее уйти из-под острого внимания деревянных рож. Но иногда, — вот как сегодня, — случались огрехи. Адриан ждал и ежился от вида специфических украшений.