Страница 8 из 14
После кино ели разноцветное мороженое в забавной стекляшке-«аквариуме», разукрашенной вдоль и поперёк пёстрыми пластиковыми рыбками. Съели по сто пятьдесят грамм, потом повторили. Аппетитное лакомство всё же закончилось, пришло время расходиться по домам. Жанне не очень хотелось возвращаться к уютному креслу в тихой квартирке и любовным романам в мягких обложках. Она тайно надеялась, что Илья тоже не торопится с нею расстаться.
– Я провожу тебя!? – то ли спросил, то ли объявил Илья, когда от мороженого и следа не осталось, и был допит дополнительно заказанный кофе. Стало совершенно понятно, что день неумолимо движется к концу.
– Но я ужасно далеко живу, – огорчённо призналась Жанна. Жаль, что она совершенно не умеет требовательно кокетничать, как Лиля. Прежде подружкины выкрутасы казались ей нелепыми. И только теперь она поняла, что ей ещё многому нужно учиться.
– Мужчина должен совершать героические поступки, – после крошечной паузы назидательно произнёс Илья, смешно копируя вчерашнего пожилого препода. – В студенческих буднях всегда есть место маленьким подвигам.
И он прищурил глаза, словно разглядывая на ладони нечто микроскопическое. Наверное, малюсенькое героическое деяние – сопровождение Жанны в её неближний подмосковный городок, казавшийся ей сейчас куда зауряднее Химок.
Лиля сказала бы, что провожать девушку белым днём – сущая безделица. Хотя бы и через всю Московскую область. Вот если бы ночью! Впрочем, ночью нельзя никак: бабушка Наташа ни за что не позволит постороннему молодому человеку переночевать в гостиной на диване. Но не на улице же ему ночевать! Вот Лиля бы сочла, что ночлег под холодным осенним небом чрезвычайно укрепляет любовь. Но что это она себе придумала! О любви и слова сказано не было.
Путь до дома оказался до странности коротким: и разговоры не все иссякли, и вечер ещё не наступил. Очень хотелось пригласить нового друга на чашку чая с чудесным бабушкиным «царским» вареньем. Но нельзя: и задерживать Илью неловко, и бабушка будет недовольна. Скажет: всего-то два дня проучилась, а уж кавалером обзавелась.
***
В субботу занятий не было. Зато был объявлен вечер посвящения в студенты: торжественная часть, буфет, танцы, концерт. Жанна, как все первокурсники, получила два билета – можно было привести с собой одного родственника или подругу. Бабушка Наташа отказалась сразу, сославшись на осенние недомогания, какие-то там мифические покалывания в мышцах и слабость в ногах. Жанна была убеждена, что это всего лишь предлог для отказа. На самом деле ей просто не хотелось ехать в такую жару в автобусах и электричках. Если бы внучка присмотрелась к бабушке повнимательнее, она могла заметить странную задумчивость и озабоченность Натальи Ивановны все эти сентябрьские дни. Но внучку волновали совсем другие проблемы, другие люди и события.
Лиля с самого начала учебного года ещё ни разу не позвонила, не забежала. На два Жанниных звонка ответила сухо, односложно, рассеянно. Лиля заметно отдалялась от подруги, такая холодность немного беспокоила, но думать об этом пока не хотелось. Анжела приняла приглашение с настоящим восторгом:
– Ой, Жанночка. Как я рада буду увидеть тебя студенткой. В институте у вас гораздо интереснее, чем в этой занудной школище. А во что нужно одеваться?
– Форма одежды бально-праздничная. Будут концерты, угощенье и прочее веселье – напляшемся всласть!
Обе девушки тщательно готовились к студенческому балу: танцевальные платья в арсенале имелись и были выбраны быстро, хуже обстояло с макияжем и бальными туфельками. Декоративных косметических средств имелось мало, привычки к их употреблению не было вовсе. Без общепринятой раскраски лица идти во взрослую компанию страшновато, с неправильным и чрезмерным употреблением – ещё страшнее. Подруги остановились на роскошной туши для ресниц из запасов Анжелиной старшей сестры Светки и серебристом лаке для ногтей из того же источника. Волосы решено было слегка завить плойкой и в удобный для свободы движений тугой и гладкий узел не затягивать. Труднее всего оказалось выбрать обувь: собственно у Жанны выбор был из одной новой пары, а хотелось хотя бы из двух. У Анжелы напротив – выбор был слишком велик и потому ещё более сложен.
Наконец сборы были завершены. Жанне казалось, что можно достичь ещё большего внешнего эффекта, но Анжела возразила, что дальнейшие улучшения грозят испортить и то, что уже есть. И вообще главное – хорошее настроение, искренняя улыбка и естественность.
Очаровательные юные подружки впорхнули в просторный парадный зал, огляделись, посмотрели друг на друга – и засмеялись. Зал был битком набит юными и не слишком красотками всех мастей: смуглые и светлокожие, брюнетки и блондинки, тоненькие и пухленькие – нарядные, яркие, грустные и весёлые, – девушки дружно хотели развлечений и успеха. Выделиться на фоне столь блестящей толпы представлялось делом непростым. Жанна отыскала глазами Лину в нише у окна: она была в юбке на сей раз, но в юбке джинсовой – в заклепках, лейблах и стильных прорехах. К стенам кое-где робко жались парочка-тройка худосочных юношей, несколько поражённых обилием и разнообразием девичьей красоты вокруг себя.
Ильи всё не было. Зато началась торжественная часть. С речами – довольно скучными и длинными, торжественной музыкой, доносящейся из динамиков, вручением пластиковых значков, раздачей поощрительных призов. Впрочем, официальной части Жанна не заметила, мысли её были заняты совсем другим.
Затем объявили концерт и танцы. «Концерт» состоял из четырёх композиций студенческого вокально-инструментального ансамбля. Музыканты были одеты в мешковатые костюмы трудноопределимого цвета, но играли очень себе ничего. Даже солистка совсем неплохо пела, хотя и не так здорово, как нетрезвая Лена Перепёлкина в позавчерашнем кафе.
– Балаган, – презрительно процедила Лина сквозь зубы. – Жаль, курить здесь нельзя!
Закончилось выступление институтских музыкантов, четверка в мешковатых одеяниях откланялась и принялась собирать инструменты. Из динамиков загремела танцевальная музыка. Вот тогда и появился Илья под руку с крупной девицей. Присмотревшись, Жанна узнала в девушке «сестру друга детства». Лена Перепёлкина была одета в маленькое чёрное платье и большие, ослепительно красные туфли. Облегающий наряд нисколько не умалял обильной Лениной плоти, несмотря на радикальный чёрный цвет. Зато туфли на высоченных толстых каблуках подчёркивали неожиданную стройность загорелых длинных ног.
– Привет, Илюша! – не без ехидства бросила Лина. Жанна только растерянно кивнула. Илья немного смутился, но на приветствие ответил чинно и подчёркнуто сердечно.
– Ну и деваху отхватил ваш симпатичный общий друг! – изумилась Анжела.
– Она певичка, – зачем-то пояснила Жанна.
– Всего лишь дочь своего папочки, – кисло заметила Лина. – Папашкин водитель привез её сюда на персональной машине и назвал Еленой Борисовной. Ещё сообщил, что Борис Николаевич просил заехать за ней не позже десяти вечера. Я как раз покурить выходила и услышала… Никогда бы не подумала, что она Илюше нравится. Конечно, голосишко у неё какой-никакой имеется, но все остальное… И умом она не блещет, как мы могли убедиться раньше. Правда ведь, Жанчик?
Жанна растерянно и огорчённо кивнула, мысленно упрекнув себя за малодушие.
– Но вообще-то она ничего, – всё так же кисло сказала Лина, и было понятно, о ком идёт речь.
Все настойчивее звучала музыка, появились первые пары танцующих.
– А вот и кавалеры подтянулись, – заметила Анжела. – Я уж думала, что у вас в институте и десятка молодых людей не наберется.
– Старшекурсники явно интересуются свежими девичьими поступлениями, – скептически заметила Лина.
– Среди них есть весьма неплохие экземпляры, – объявила Анжела, оглядев зал.
Два таких «экземпляра» как раз направлялись к нашей троице. Высокий симпатичный юноша в очках забавно расшаркался перед Жанной, она согласно кивнула и скосила глаза на Илью. Он со своей спутницей застрял возле стены со стендами, живописующими бурную студенческую жизнь. Илья проводил Жанну с юношей в очках пристальным взглядом, тоскливым, как показалось. Вероятно, только показалось.