Страница 4 из 27
Потому Сталин практически полностью позаимствовал консервативные концепции общественного мироустройства, только добавив вместо обычной религии – гражданскую, коммунизм, на место царя он поставил самого себя, на место общин – колхозы. Ну и начал подспудно раздувать знакомый антисемитизм, чтобы было на кого свалить.
Итожим.
1. В России еще конца 19 века – развился стойкий идеологический концепт государства основанного на несвободе и отрицании свободы. И это не просто стремление законсервировать то что имеется – это именно желание построить тоталитарное государство, причем явленное в то время, когда еще понятия «тоталитаризм» не существовало.
2. Русские консерваторы были настоящими провидцами во всем том негативном, что реализовалось в первой половине 20 века в России – и не только не думали как все это предотвратить – но и приближали этот негативный исход.
3. Сталин не мог не быть знакомым с этими трудами и скорее всего не случайно реализовал консервативный проект «феодального социализма» с чисто правой имперской составляющей страны. В этом случае – позднего Сталина сложно назвать коммунистом и даже марксистом…
Глава 3. Русское народничество и его борьба со свободой. Народофилия. Тоталитаризм слева.
Интеллигенция как родоначальник тоталитарного сознания в России
В каждой стране – есть люди, которые являются своего рода поводырями общества. Элита, пассионарии… называйте их как угодно. Они могут не иметь ни политической, ни экономической власти в обществе – но именно они задают систему координат (моральных норм), в которой общество существует. Определяют, что есть хорошо и что – плохо. В нашем случае – это русская интеллигенция, и именно она несет большую долю ответственности за то что с нами произошло в двадцатом веке.
Конечно, можно сказать и по-другому. Большевики соблазнили святой в своей наивной простоте русский народ! На деньги немецкого Генштаба! Недоучившийся семинарист с уголовным прошлым создал одну из самых страшных тоталитарных государственных машин в истории! Но – полноте, господа! Никто в одиночку не смог бы такое создать, но главное – другое. В каждом обществе время от времени рождаются нездоровые люди с мегаломанскими идеями как всех осчастливить. Но в большинстве обществ это все так и остается идеями. Если наше общество приняло сначала Ленина, а потом Сталина – значит, в самом нашем обществе было что-то не так. Значит, оно было готов принять все это безумие. Конечно, надеясь на лучшее, а как иначе?
Весь 19 век – Россия провела под знаком французской революции. Нет слов, чтобы описать то воздействие, которое она оказала на русское образованное общество, которое еще и поголовно знало французский язык и могло читать подлинники из Франции. Общество левело и проникалось революцией – и в то же самое время в Россию стекались беженцы из Франции и других стран Европы, где стало неуютно – служить русскому Государю. При Николае I Россия стала едва ли не мировым оплотом консервативной реакции, пугалом для всей просвещенной части Европы – в немалой степени этим обусловлена Крымская война. В то время как образованное общество левело – государство и его слуги правели. Начинался великий раскол.
Начать надо, наверное, с декабристов. Декабристы – это видимо была последняя возможность России совершить преобразования европейским путем. Что значит – европейский путь? То, что сначала политические права получает дворянство, и потом оно добровольно или силой – делится ими со всем обществом. Разница между этим путем и тем, что сделали мы, является то – что ко второму этапу мы уже имеем действующие институты. То есть, не надо придумывать парламент, он уже есть, надо просто создать палату Общин. Не надо писать закон о выборах – он есть, и опыт есть, надо просто допустить к выборам новые слои населения. Не надо придумывать политические партии – они тоже есть, просто у них появятся новые избиратели. В 1917 году у нас ничего этого не было, все пришлось придумывать с нуля. Не успели.
Вторая половина 19 века – это время Великих реформ и появление разночинцев – то есть образованного класса, который назвали «интеллигенция». Особенностью России было то, что это были не дети богатых, пошедшие в университеты – а дети бедноты в основном. В России – накопление общественного богатства и появление образованного класса – совпало по времени, что тоже сыграло свою негативную роль.
Девиз французской революции – Свобода, Равенство, Братство – но свобода там понимается исключительно как свобода от королевского (царского) режима, и после того как такая свобода достигнута – в дело вступают два других лозунга, равенство и братство. Французы сами не заметили, что в их схеме – просвещенная деспотия королевского режима заменяется деспотией наиболее агрессивной части общества. Не заметила этого и наша интеллигенция, с восторгом восприняв французскую революцию и борьбу французского общества за эмансипацию (а она продолжалась весь девятнадцатый век) как идеал.
При этом наша интеллигенция не поняла, что ей придется действовать в совершенно иной стране. Стране с куда более скудной прослойкой образованного, да и просто – городского населения. Стране с совершенно иными интеллектуальными традициями.
Другим вопросом было то, что власть в России в лице династии Романовых – была ничуть не хуже, а может даже и лучше Бурбонов. Еще Пушкин сказал – все Романовы революционеры. Отмечу – не все, а каждый второй. В 19 веке это выдерживается – прогрессивного Александра I сменяет консерватор Николай I, которого сменяет прогрессивный Александр II, которому наследует ретроград Александр III. Причем все прогрессивные монархи – были прогрессивными не по принуждению, они искренне верили в необходимость реформ. И лишь несчастный Николай II выпадает из этой цепи – он, по сути, махровый реакционер, дал России первый в ее истории конституционный акт, но дал вынужденно, и впоследствии не мог себе этого простить. И другие реформы он проводил в основном вынужденно – хотя технически он был прогрессистом. Если бы он был истинным реформатором – многое могло бы пойти иначе.
Реформы Александра II одновременно с ускоренным развитием русского общества, появлением первой массовой прослойки людей с высшим образованием породили трагедию русского революционерства. Власть была готова на ограниченные и постепенные реформы с расширением свобод. Образованное общество считало, что свободы должны быть все и сразу, но главное – их надо вырвать из рук власти, а не получить их добром. Кроме того, русские революционеры имели самые смутные и примитивные представления о том, как же должно быть устроено государство после их победы. Они считали, что достаточно свергнуть старую власть и предоставить народу права – и народ в силу своей природной доброты и прочих положительных качеств – сам определит, как ему дальше жить. До самого 1917 года интеллигенция не имела и не хотела иметь четкого образа желаемого государственного устройства. Все говорили о том, что необходима конституция, но никто не знал – какая. Конечно, частично в этом виновата и власть – интеллигенция рождалась в условиях отсутствия парламента и ограничения публичной политики – потому ей не приходилось ни предлагать что-то конкретное, что можно прописать в законе, ни отвечать за свои слова и действия результатами на выборах. Интеллигенция отличалась постоянной и безответственной говорильней. Интеллигентность – поза и готовность жертвовать, а не менять. Но и сама интеллигенция виновата.
Вина интеллигенции заключается как раз в ее максимализме и принципиальном отказе от принятия уступок властей. Вместо того чтобы совместно работать и расширять пространство свободы – интеллигенция взяла курс на конфронтацию. Что еще хуже – интеллигенция избрала врагом мещанство и обмещанивание (то есть буржуазное развитие общества), и тем самым вступила в конфликт с той частью общества, которая как раз и нуждалась в легальных политических правах и могла их переварить, применить себе и стране на благо. По сути, если власть своими реформами пыталась создать значимый имущий класс – то интеллигенция рьяно защищала нищету. Точнее даже не защищала, а требовала консервации нищеты, как части русского своеобразия и неотъемлемой черты русского народа. Русский – значит бедный.