Страница 87 из 95
Как он?
Боец грустно покачал головой:
Плохо, ранение в грудь, без сознания.
Да, печально, шансов мало. Его бы надо прооперировать, однако здесь только санитары, которые кроме как перевязать рану, больше ничего не умеют.
У него планшетка была, не знаешь, где она?
Посмотри под лавкой, - санитар махнул в сторону.
Сделав пару шагов в сторону, я подошёл к лавке, на которой сидели легко раненые и, сев на корточки и наклонившись заглянул под скамью. Здесь были свалены шинели, винтовки, вещмешки. Осторожно перемещаясь в тесном помещении, я смог отыскать искомую планшетку. Найдя в ней бумагу и карандаш, я переписал всех раненных пограничников, находящихся в бане, потом узнал у санитара, где лежат убитые и также их переписал. С этими записями я вернулся в штабную избу, в которой стало уже значительно меньше дыма, и спросил Фомина:
Товарищ старший лейтенант, есть данные по убитым финнам?
Пока нет, но скоро принесут. Но там ведь не только ваши, но и наши трупы. Как делить будем?
Ишь какой! Убитых финнов ему подавай! У нас считай от взвода ничего не осталось, а он о наградах думает. И приписать тут ничего не получится - сколько финских документов сдано, столько вражеских мертвяков на подразделение и запишут.
А что тут сложного? Все с пулевыми - наши, с осколочными - ваши.
Фомин задумчиво нахмурился:
Так не совсем честно получится, мы ведь вас спасли!
А что, сейчас в Красной Армии за спасение мертвыми душами платить принято? - спросил я его ироническим тоном, - За спасение вот Вам небольшой презент, товарищ старший лейтенант, - я достал из-за пазухи "Парабеллум" и положил его на стол перед офицером, всё-таки они действительно нас спасли, а мне такие трофеи не по рангу, да и ТТ у меня есть, который тоже от всех скрывать надо, чтобы не забрали.
Фомин взял в руки немецкий пистолет и, несколько повеселев, принялся разглядывать.
Ладно, посмотрим, что по твоей арифметике получится. Гринюк! - подозвал он к себе вестового, - Беги к комиссару, он там на опушке мертвяков считает, скажи, чтобы отдельно посчитал с пулевыми и осколочными.
Есть! - энергичный боец, козырнув, умчался на улицу.
Проводив его взглядом, я сел по турецки на пол, и, используя лавку в качестве стола - другой-то мебели в доме нет - принялся писать рапорт химическим карандашом. За двадцать минут я написал почти полностью два экземпляра - там оставалось только проставить количество уничтоженных финнов. В это время появились Краснов сотоварищи с оружием, ранцами и увязанными в узлы маскхалатами.
Так, бойцы, давайте доставайте финские консервы десять штук и грейте в печке!
Красноармейцы, с которых вся борзость слетела, как и не бывало, быстро принялись за дело. Но я-то помню... Всё помню!
Когда консервы подогрелись, я было приказал Краснову взять четыре банки и отнести их раненым, но Фомин сказал, что он уже распорядился, чтобы их покормили из сухпайков, которые были в вещмешках наших бойцов. Тогда я разрешил бойцам съесть по две банки. Во время обеда появился комиссар с раскладом по вражеским трупам. Согласно его подсчётам, от пулевых попаданий погибло двадцать семь финнов - это с учётом уничтоженных на поле в самом начале, но без убитых мной на высотке. А от осколков погибло всего восемь. Видимо, финны быстро сообразили, что дело пахнет керосином и успели отойти вглубь леса. Отправив моих бойцов на улицу, чтобы не слышали лишнего, старлей приступил к торгу, напирая на то, что его бойцы, наступая цепью тоже вели огонь из винтовок. Немного поупиравшись, я пошел ему навстречу и согласился записать на его счёт в общей сложности четырнадцать мерзляков, при этом выбив себе три трофейных "дегтяря" и пять автоматов "Суоми" плюсом к захваченным мной у высоты. После этого я внёс итоговые числа в оба экземпляра рапорта, один отдал старлею, а на втором он и комиссар сделали отметки о том, что все изложенные факты соответствуют действительности.
Тем временем на хутор подъехали сани, запряженные лошадьми и из бани стали выносить раненых.
Их что, на телегах повезут? - Спросил я у старшины, руководившего погрузкой.
Да нет, только до дороги, там в машины и через час уже в Салми будут, не в Питкяранту же везти, - ответил он, намекая на непрекращающуюся канонаду, звуки которой отчётливо доносились до хутора.
Краснов! - подозвал я к себе бойца, - проверь чтобы у всех наших раненых с собой их вещмешки были, потом с остальными бойцами наши взводные оружие и боеприпасы собери и пересчитай, трофейные автоматы, пулеметы, патроны и гранаты сложи в одном месте. - пусть работает, сучий потрох, меньше всякой дури в голову будет лезть!
Есть! - боец беспрекословно бросился выполнять приказ.
А я, озадачив немногочисленных подчинённых, вернулся в тёплый штаб, где, получив от вестового кружку горячего чая, сел на пол, прислонившись спиной к печке.
Товарищ старший лейтенант, подсобите с транспортом, - обратился я за помощью к Фомину, котрорый, сидя на лавке напротив меня, пил чай в компании комиссара и взводных командиров, - А то трофеев набрали столько, что самим не довезти.
Офицер снисходительно посмотрел на меня, отхлебнул чаю и с веселой иронией сказал своим офицерам:
Вот товарищи командиры, смотрите какие пограничники жадные бывают! Нахапали трофейного добра столько, что сами увезти не могут!
Лейтенанты, только сегодня получившие боевое крещение, улыбались шутке, тем не менее смотрели на меня уважительно, зная о девяти финских трупах, лежащих в холодном снегу у одинокого холма. Мне же шутить после потери товарищей не хотелось совершенно, поэтому я холодно ответил:
Так уж получилось, товарищ старший лейтенант, что те кто мог бы донести эти трофеи до расположения роты, либо ранены, либо убиты.