Страница 29 из 61
Сначала я подумала, что ее любовь к Эллиотам начала проходить. Петра с таким энтузиазмом бросилась в эту новую дружбу, что когда пришло время для другой стороны немного остыть, она почувствовала обиду. Может быть, Скотт с Надин приняли чье-то приглашение в ущерб ее собственному, и она теперь вела себя как брошенная невеста. Что ж, немного жестковато, но ее энергия порой утомляла не только меня.
Я наблюдала, как Петра движется по кухне. Ее прерывистое дыхание, резкие движения наводили на мысль, что здесь замешано что-то еще.
И вдруг мне стало страшно.
А вдруг Петра влюбилась в Скотта?
Затем во французском окне появился Винс.
— Доброе утро, Роз, — весело сказал он.
— Доброе.
— Бранч скоро?
Петра посмотрела на него, и ее челюсти сжались:
— Пятнадцать минут. И смени шорты.
— Ладно, — сказал он и улыбнулся мне. — Как дела у Джорджа?
— Хорошо.
— Как думаешь, могу я взять его на рыбалку в четверг вечером?
— Он будет счастлив.
— Тогда в шесть тридцать. Я заберу его после чая.
Винс исчез наверху. Петра проводила его раздраженным взглядом. В том, что она командовала мужем, не было ничего необычного. Они всегда так общались. Но этот взгляд, это презрение в ее глазах, когда он прошлепал мимо в своих шортах, были чем-то новым. Шорты, кстати, были не плохими. Просто рыжего цвета и немного коротковатые для пухлых ног Винса. Типа тех, что носят на турнирах по гольфу американцы.
— Вы поругались? — спросила я Петру в надежде, что ее поведение вызвано не Скоттом, а другими причинами.
— Поругались? — рассеянно переспросила она. — Мы никогда не ругаемся. Я игнорирую его, когда злюсь, ты же знаешь.
— Значит, ты не злишься?
Петра вздохнула, и ее плечи заметно вздрогнули.
— Нет, — сказала она. — Просто он иногда бывает такой… — она помолчала, — обыкновенный.
Затем она виновато посмотрела на меня, как будто знала, что нарушает неписаный договор, но ничего не может с собой поделать.
В дверь позвонили.
— Боже, — сказала она. — Мне надо перевернуть бекон. Ты откроешь?
*
Каким-то образом Скотту удалось скрыть свой шок при виде меня в дверях дома Петры. И то, что могло стать крайне неловкой сценой, сократилось до эпизода благодаря Кларе, закатившей самую блестящую в этом сезоне истерику. Я вообще люблю смотреть хорошие истерики: взрослые при этом начинают вести себя совершенно неестественным образом, особенно Петра, у которой всегда есть длинный перечень оправданий, почему ее дочь не может вести себя прилично. Ей не уступала Надин, изо всех сил заверяющая Петру, что она «не плохая мать и ни в чем не виновата».
В разгар этой суеты Скотт бросил на меня взгляд через кухню, говоривший: «Вот дерьмо, да? Как неожиданно!» Я быстро пожала плечами и улыбнулась: «Что есть, то есть. Давай не облажаемся».
Мы не облажались.
Вместо этого мы перебрасывались безобидными фразами о собственных отпрысках. Кудахтанье Петры и Надин было скучным, но безопасным, и я уже собиралась извиниться и уйти, когда Надин сбросила бомбу:
— Знаете, Роз, я тут подумала… Я уверена, что вам понравится мой брат.
— Оу? — спросила я.
— Да. Он уже давно один. Понятия не имею, почему. Он вполне приличный парень.
— Разве мы с ним еще не встречались? — сказала я неопределенно и посмотрела на Петру.
Та сияла. По выражению ее лица можно было решить, что Надин говорит о члене королевской семьи. Она ела глазами Надин, ожидая продолжения, но Скотт довольно резко сказал:
— Брось, Надин. Твой брат не подходит для Роз.
Надин повернулась к нему со спокойным выражением лица, за которым скрывалась глубокая обида.
— Почему? — спросила она. — Чем он плох?
Скотт пожал плечами.
— Он… — он сделал паузу, тщательно подбирая слова, — он не из тех, кто занимается делом.
Я взглянула на Петру, ее улыбка испарилась. Она выглядела так, словно из нее выпустили весь воздух. Не желая расстраивать Надин, но понимая, что должна что-то сказать, она произнесла:
— Роз нужен стабильный партнер. Вообще-то, для нее сейчас очень важна финансовая стабильность.
Для тех, кто не знал моей истории, это могло прозвучать помпезно и неприятно. Но в данной ситуации Петра защищала себя в той же мере, как и меня. На самом деле, слова Петры не побеспокоили Надин, но она явно злилась на оценку Скоттом ее брата. Нам же оставалось беспомощно ожидать взрыва.
— Мой брат, — процедила она сквозь зубы, — порядочный человек, и у него нет финансовых затруднений. Он добрый, надежный и преданный, а то, что у него нет твоих амбиций, Скотт, не делает его неудачником.
Скотт откинулся на спинку стула:
— Я не назвал его неудачником. Я просто считаю, что он не подходит для Роз, вот и все.
Надин смотрела на него в упор:
— Почему ты так считаешь?
— Потому что, — и он посмотрел на меня, — Роз нужен мужчина, способный поддержать ее. А твой брат перекати-поле. Он хороший парень, но ни к чему не стремится. И когда ему исполнится шестьдесят он так и будет жить одним днем.
Надин покачала головой:
— Поверить не могу, что ты так к нему относишься.
— Если честно, — я предприняла слабую попытку вмешаться, — я все равно сейчас не могу никуда выходить. Следующие две недели Джордж будет дома, так что я застряла с ним. Я, конечно, не отказываюсь, просто…
— Ты можешь пойти в четверг, — сказал Винс.
Это были его первые слова, с тех пор, как мы сели за стол. Он приготовил себе сэндвич с беконом и яйцом, и когда откусил, немного желтка протекло из уголка его рта. Петра поморщилась.
— Мы в четверг идем на рыбалку. Он может переночевать у нас, или я привезу его позже, если хочешь. А ты сходи выпить с этим парнем. Идет?
Надин повернулась ко мне и склонила голову набок. Она ждала ответа.
— Хорошо, — вылетело из моего рта, прежде чем я осознала, что говорю.
И только взглянув на Скотта, я поняла, что натворила.
Он был зол. Он вообще не хотел, чтобы я встречалась с братом Надин.
*
Уинстон привез Джорджа домой сразу после семи.
— Поговори с ним, — сказал он, когда Джордж, угрюмый и молчаливый, прошел мимо меня наверх в свою спальню.
Селия у себя в палисаднике поливала цветы в подвесных корзинах специальной лейкой с длинным носиком. Она казалась полностью сосредоточенной на своей задаче, но явно подслушивала. Я наклонила голову в сторону Селии и спросила, не хочет ли он зайти. Я не собиралась обсуждать моего сына на крыльце. Но Уинстон отказался.
— Не могу. У меня встреча.
— Да?
— Микки Таллис. Мы с ним занимаемся кайтсерфингом в Морекамбе.
— Постарайся не убиться.
Уинстон знал Микки Таллиса много лет и болтался с ним, когда не мог найти компанию получше. Он был последним холостяком из их круга. Я старалась избегать Микки (особенно, когда он напивался), потому что любой разговор с ним сворачивал к «Ультравоксу»* (* Британская рок-группа), и к тому, какой несправедливостью было, что их альбом «Вена» лишился первого места в хит-параде из-за нелепой записи Джо Дольче «Тень, с которой ты сталкиваешься».
Все это было давно уже не актуально, слава Богу.
Уинстон привалился к дверному косяку, не совсем готовый уйти. Он посмотрел на Селию, кивнул и вернулся ко мне:
— Джордж все еще расстроен инцидентом в школе.
— Да? Что ты ему сказал?
— Я сказал, что нельзя брать чужие вещи и деньги, потому что из-за этого люди будут плохо о нем думать. Но это не значит, что он на самом деле плохой человек и все такое.
И шикнула, чтобы заставить его понизить голос.
— А что он ответил?
— Говорит, что хочет вернуться в свою старую школу. Он считает, что у него здесь не осталось друзей.
— Я поговорю с ним, — сказала я.
— О’кей.
Затем последовала пауза.
— Роз?
— Что еще, Уинстон?
— Ты выглядишь усталой.
Я пожала плечами:
— Тяжелые выходные.