Страница 2 из 61
И с этим он ушел.
Закончив с рабочим карьера, я слышала, как Уэйн информирует Сью о том, что сеанс лечения должен быть оплачен заранее и полностью, независимо от его продолжительности. Видимо, таким образом он компенсировал любые попытки ограничить его власть.
Начиная свою практику много лет назад, я ужасно беспокоилась, смогу ли я заставить бизнес работать. Помню, я поделилась своими опасениями с одним из первых пациентов, Китом Холлингхерстом. Он ответил просто: «Кто хочет, работает. Кто не хочет, не работает». Он и по сей день с пренебрежением относился к людям, играющим в бизнес и не понимающим, что нужно делать, чтобы из года в год получать прибыль. «Девять из десяти компаний разоряются, — говорил он мне. — Следи, чтобы с тобой этого не случилось».
Кит Холлингхерст был предпринимателем старой закалки. Он управлял заводом по переработке металлического лома. У него всегда имелась пачка двадцаток в заднем кармане, и, сделав шаг вперед, он никогда не отступал. Кит был моим постоянным пациентом и, лежа лицом вниз на кушетке с утыканной иглами волосатой спиной, любил порассуждать о некомпетентности Окружного Совета и о то, как он ставил на место их разного рода специалистов. Я терпеливо слушала, охая и ахая в нужных местах, чтобы создать впечатление заинтересованного собеседника.
Затем я вытащила из Кита иглы и попросила перевернуться лицом вверх. В таком положении я могла переставить его ступню через колено и выровнять поясницу. Он подчинился, и, подкладывая ему под голову подушку, я заметила внушительный стояк.
— Когда закончите с моей спиной, у меня будет к вам предложение, — сказал он, быстро моргая.
— Я не буду смотреть, как вы мастурбируете, Кит.
Он предлагал это не в первый раз. Он терпеливо молчал, и когда я переставляла его ногу, и когда просила сделать вдох-выдох, и когда сильно надавила, прислушиваясь к характерному щелчку. Пациенты думают, что этот звук издает межпозвоночный диск, когда возвращается на место. Это не правда. Так может звучать хлопок, с которым газ выходит из раствора между суставами, либо, что более вероятно, это звук разрыва спаек.
Но я соглашалась с идеей диска, потому что так было проще. Кроме того, я соглашалась:
С тем фактом, что каждый второй посетитель остеопата считает, будто у него одна нога короче другой;
С раздражающим предположением, будто слепые физиотерапевты обладают повышенной целительной способностью;
С ложной уверенностью женщин среднего возраста об их очень высоком болевом пороге.
— Послушайте, — сказал Кит, — я знаю, что вам не хватает денег. Я знаю, что вы одна справляетесь со своим парнишкой. Я дам вам пятьдесят фунтов сверх оплаты. Вам даже не нужно подходить ко мне. И я по-быстрому.
— Нет.
— Помните, что я сказал вам, когда вы только начинали?
— Напомните.
— Что вам придется делать все возможное, чтобы выжить. Те, кто делает только то, что должны, выбывают из гонки. Те, кто может предложить клиентам больше…
— Мой бизнес уже обанкротился, так что для меня слишком поздно.
— Да, но если вы хотите снова встать на ноги, Роз, вы не можете просто делать минимум. Сегодня люди хотят получить больше. При нынешней экономике… все гонятся за деньгами… рабочие места исчезают и…
Я посмотрела на него.
— Вы всерьез обсуждаете уровень безработицы, чтобы уговорить меня на это безобразие?
Он отвел глаза в сторону и прикусил губу.
— Восемьдесят фунтов, — сказал он. — Восемьдесят фунтов наличными. Прямо сейчас. И вам даже не нужно притворяться, будто вам нравится то, что вы видите.
— А мне и не нравится то, что я вижу.
— Сто фунтов.
— Нет, Кит, — твердо сказала я. — Надевайте штаны.
ГЛАВА 2
Когда паром со стоном отчалил от берега, я вышла из машины. Обычно туристы выскакивают из своих автомобилей, как только закроются паромные ворота. Они торопятся сфотографировать друг друга на фоне озера и поймать в кадр красивые особняки, разбросанные вдоль линии берега. Но, как и большинство местных жителей, я воспринимала всю эту красоту, как должное. Я уже не обращала внимания на скалы, древние леса и сверкающую воду.
Повседневные заботы могут сделать величие этого места практически незаметным. Деревни Боунесс и Хоксхед разделены самым большим озером в стране: Уиндермир. Паром пересекает озеро в самом его широком месте, посередине, а сама переправа работает уже пятьсот лет. Чтобы объехать озеро в любом направлении, придется проделать путь в пятнадцать миль, а при летнем трафике это займет не меньше часа. Вот почему паром так важен. Когда-то людей и грузы переправляли лодки, затем пароход. Нынешний паром работает на дизельном топливе и принимает на борт восемнадцать автомобилей зараз.
В хорошие дни я чувствовала, как мне повезло. Великолепие природы наполняло радостью мое сердце от того, что я живу в одном из самых красивых мест на земле. Многие люди мечтают после ухода на пенсию и долгих лет упорного труда поселиться здесь.
Сегодня я опаздывала, и никаких оправданий у меня не было. Сказки о перекрытой дороге, тракторах с прицепами, стадах овец или спущенных шинах не прокатывали. И как бы я ни опаздывала, паром не мог двигаться быстрее. Две недели назад моя машина стояла рядом с каретой скорой помощи, везущей раненого, и все равно паром не мог идти быстрее. Это было завораживающее зрелище: синие огни отражались в воде, пока паром полз от берега к берегу. Пассажиры, нервно переглядываясь, гадали, кто находится внутри, и кого срочно везут в больницу. Мы так и не узнали.
Я не хотела задерживаться допоздна, потому что Джордж начинал волноваться и даже мог немного поплакать. Моему сыну было девять, и в большинстве случаев он держался стойко, но последние пару лет после того, как я рассталась с его отцом, ему пришлось нелегко. Я видела, как его жизнерадостность постепенно уходит и сменяется своего рода угрюмым ожиданием. Он становился все более замкнутым, словно поддерживал себя в состоянии постоянной готовности к неприятным переменам и сложностям.
Я вынула свой мобильный и нажала повторный набор.
Солнце все еще стояло высоко и жара только начала спадать. Дым дизельного топлива и бензиновые пары автомобильных двигателей наполняли воздух липкой вонью, так несоответствующей чистой прозрачной воде озера. Стоя с телефоном в руке возле перил, я еще раз прослушала автоответчик школьного клуба. Затем в попытке найти моего бывшего мужа, набрала номер Дайлис. Она взяла трубку почти сразу.
— Дайлис? Это Роз.
— Кто?
— Роз, — повторила я. — Где Уинстон?
— О, я не знаю, дорогая, — пробормотала она не очень внятно. Она часто вела себя так, словно была слегка под кайфом. — Думаю, он на работе. Дай-ка мне найти ручку. Я запишу и передам…
— Дайлис, — перебила я. — Уинстон не работает, помните? Вот почему я не получаю алименты. Или он уже нашел работу?
— О, нет, — запинаясь, сказала она. — Я не это имела ввиду. Я не совсем уверена. Может быть, он просто помогает кому-то. Ну, бесплатно.
— Бесплатно? — Категорично отразила я. — Это Уинстон-то? Послушайте, Дайлис, если увидите его через пять минут, можете передать, чтобы он срочно забрал Джорджа из школы? Я опаздываю.
— Но сегодня не наша очередь забирать его, — пробормотала она в замешательстве.
Я слышала, как она листает страницы. Должно быть, она просматривала свой ежедневник.
— Да, сегодня не ваш день, — объяснила я, — но я сильно опаздываю. И если бы вы нашли Уинстона и…
— Билет, Роз, — раздался голос сверху.
Прижав телефон плечом к уху, я выдернула из кошелька купюру.
— Мне нужна новая абонементная книжка, Терри, — прошептала я пожилому служащему. — Я использовала последний билет сегодня утром.
Затем я вернулась к разговору с Дайлис. Она не водила машину, поэтому я не могла попросить ее забрать Джорджа. Но Уинстон Туви (который, как я подозревала, подрабатывал за наличные), развлекался с приятелями где-то неподалеку и не торопился мне на помощь. Он переехал к матери и снял с себя все основные обязанности отца и мужа. А поскольку у него не всегда выходил на связь, мы не могли его найти.