Варвары ледяной планеты

Что-то пищит над головой. Все остальные в клетке замирают. Странное чириканье из интеркома наполняет воздух.

Один из баскетбольных голов касается светящейся панели и издает булькающий звук в ответ. Другой подходит к клетке и открывает дверь, в этот момент толпа девушек отступает.

Вот она, свобода, но никто не делает и шага.

Рыжая в ловушке. Надо отдать ей должное, она настоящий боец – извивается и отбивается, выкрикивая непристойности по-французски и взывая о помощи всякий раз, когда пришельцы к ней прикасаются. Все остальные тихо сидят и наблюдают.

Я не могу этого больше выносить. Хочу встать, чтобы помочь новенькой, но Лиз хватает меня за ногу.

– Не надо, – шипит она. – Не привлекай к себе внимания, Джорджи, поверь мне.

Несмотря на то что все мое нутро противится бездействию, я тоже в ужасе и так ни на что и не решаюсь. Проще снова сесть вместе с моими товарками по несчастью. Сидеть, ждать и смотреть, что бывает, когда кто-то не подчиняется негласному приказу соблюдать тишину. И я уже ненавижу себя за это.

Рыжую между тем тащат к тому, что я приняла за стол для осмотра. В ужасе наблюдаю, как один из пришельцев прижимает к ее рту какую-то маску. Крики прерываются, и я понимаю, что они надели на нее что-то вроде намордника. Стискиваю зубы, меня тошнит. Руки девушки вытянуты над головой и уже привязаны шнуром к дальнему концу стола, ее бедра и ноги свисают с края стола, и я начинаю представлять себе худшее.

Она продолжает брыкаться и дергаться, когда один из инопланетян срывает с нее юбку.

– Не смотри, – шепчет мне Лиз.

Но я смотрю. Кто-то должен смотреть. Кто-то должен это увидеть.

С болью в сердце наблюдаю, как рыжая сопротивляется и пытается вырваться. Первый пришелец одним касанием расстегивает униформу, а его друг в это время уже взбирается на бедную девушку, явно насмехаясь над ней.

Я не плачу, я смотрю глазами, полными ненависти, как они смеются и взбираются на нее снова и снова. Кажется, это длится вечно. В какой-то момент она перестает сопротивляться и обмякает. Надеюсь, она потеряла сознание, надеюсь, она ничего не вспомнит.

Лиз сжимает мою руку.

– Кира говорит, у них есть разрешение от зеленых на то, чтобы таким образом «дисциплинировать» любую непослушную пленницу.

Киваю и, наконец, отвожу взгляд. Пришельцы переговариваются на своем странном языке и снова меняются местами. Полагаю, что к этому моменту новенькая полностью «дисциплинирована». Я хочу закричать, но это запрещено. Впиваюсь ногтями в ладони и разглядываю бледные лица в одной клетке со мной, пытаясь понять, кто из них Кира. Девушка с шелковистыми каштановыми волосами плачет в дальнем углу клетки, прижав руки к ушам, как будто ей невыносимо слышать что-то ужасное. Это, должно быть, Кира. Ведь рыжая больше не кричит, слышна только болтовня баскетбольных голов. И она единственная может их понять благодаря устройству, вживленному в ухо. Пробегаю взглядом по лицам остальных – все в шоке, отводят глаза. У одной девушки на лице застыло выражение ужаса, и я невольно задаюсь вопросом, была ли она тоже «крикуньей», но понимаю, что не хочу этого знать. Зажмуриваюсь, пытаясь отрешиться от происходящего, представить, что все это нереально, и если ущипнуть себя за руку достаточно сильно, все пройдет, я проснусь.

Но внезапно я вспоминаю лицо рыжей в тот момент, когда ее насилуют. Вспоминаю, как баскетбольная голова усмехается и болтает, насилуя девушку, как будто в этом нет ничего необычного, как будто это типичный день в офисе с кулером для воды.

Лиз права: мы не что иное, как скот для этих тварей. Они собираются продать нас кому-нибудь, чтобы те нас изнасиловали, или съели, или сделали что-то еще более ужасное, чего я даже представить себе не могу.

Но я не собираюсь мириться с судьбой. Я крепко скрещиваю руки на груди, подтягиваю ноги и изучаю все вокруг, осматриваю каждый укромный уголок, каждую щель в стене, пытаясь определить, можно ли использовать хоть что-то в качестве оружия, потому что я убью этих мерзких грязных ублюдков, если они хоть раз попытаются ко мне прикоснуться.

В течение следующей недели на борту корабля больше не появляются новенькие, и я начинаю подозревать, что мы «укомплектованы». Это хорошо, учитывая, что в нашей клетке становится все теснее и теснее. После того как Доминик – рыжая, над которой надругались, втиснулась к нам, мы чувствуем себя как сардины в банке. Но никто не торопится жаловаться.

Мы с Лиз тихо разговариваем по ночам, когда охранники уходят. Должно быть, корабль летит далеко в космос, потому что в последние несколько дней уши постоянно закладывает, и мы подозреваем, что начали двигаться на большой скорости.

И мы не знаем, что с этим делать.

– Начнем с убийства охранников, – говорю я Лиз и Кире. – Похоже, у маленьких зеленых человечков баскетбольные головы выполняют всю грязную работу. Думаю, если избавимся от оранжевых, есть шанс заставить зеленых вернуть нас на Землю.

– В твоем плане есть крошечный изъян, – замечает практичная Лиз, указывая на решетку. – Мы на этой стороне, а они на той, с оружием.

– Мы должны сделать что-то, что заставит их открыть дверь, – раздается тихий голос Киры в темноте. – Можно подождать, пока появится новая пленница, но…

– Да, – задумчиво откликаюсь я, и мой взор падает туда, где Доминик сидит в одиночестве, забившись в угол. Она не в себе с тех пор, как они вернули ее в клетку. Сейчас девушка немного притихла и проводит часы напролет, кусая кулаки, а слезы так и льются по ее лицу. Она сопротивляется любым попыткам подружиться с ней или успокоить. На это нужно время и терпение, а поскольку мы все заперты в клетке размером с чулан, с терпением у нас не очень.

Я снова смотрю на мрачные лица Киры и Лиз и продолжаю напряженно размышлять.

– Что, если мы все прикинемся больными, когда они придут нас кормить в следующий раз?

– Это будет не так уж и сложно, – соглашается Лиз. – Батончики из морских водорослей чертовски противные.

Но Кира качает головой.

– А что, если они решат просто выбросить нас за борт, раз уж мы все больны? Не забывай, что у них уже есть шесть основных девушек в капсулах, а мы для них просто мусор. – Кира указывает на шкафчики в противоположной части комнаты.

Я все время думаю о девушках в капсулах. Даже не знаю, завидую ли я тому, что они совершенно не знают, что происходит, или, наоборот, ужасаюсь, через что им придется пройти при пробуждении. Но Кира права, девушки в капсулах сейчас в безопасности, и их безопасность обесценивает нас в глазах пришельцев. Я не хочу добавлять порчу капсул в план побега и не хочу бросать их. Нам просто придется позаботиться обо всех.

– Ладно, – размышляю я вслух, – что, если мы закричим?

Кира нервно сглатывает.

– Этот вариант меня пугает.

Она смотрит через мое плечо на Доминик и вздрагивает.

– Мне он тоже не нравится, – говорю я. – Но наши возможности ограничены. Один «непослушный» гарантирует безопасность всем остальным, верно? Мы привлечем их внимание, заставим открыть дверь и…

– И? – интересуется Лиз. – Что? Будем изнасилованы?

– Нет. – Я гоню от себя эту мысль. – Нам нужно как-то отвлечь их внимание. Мы можем наброситься на них, когда они откроют дверь, ведь нас больше.

– Но они вооружены, – напоминает Кира.

– Но если мы все набросимся…

– Тогда подстрелят тех, кто бросится первыми – говорит Лиз. – Я хочу вырваться, но не хочу умирать. Уверена, другие тоже. Мы ведь не бойцы, Джорджи, никто из нас.

– А разве у нас есть выбор? – протестую я. – Мы можем оставаться послушными маленькими рабынями и все равно быть изнасилованными и проданными бог знает куда и для чего. Если будем сопротивляться, у нас по крайней мере появится шанс.

– Да, ты права. – Лиз подтягивает колени к груди и размышляет вслух: – Итак, мы отвлекаем их, заставляем открыть дверь, бросаемся на них, отбираем оружие и берем контроль над ситуацией. Нам только нужно убедиться, что Кира в безопасности.