Варвары ледяной планеты

Я оглядываюсь, но не вижу ни на ком наушника.

– Это переводчик, – объясняет Лиз. – Но ты скоро сама все увидишь. Такой объем информации непросто переварить сразу, да? Хорошо, последнее. Видишь те трубы? – Она указывает на дальнюю стену и те металлические штуки, которые напоминают большие шкафчики. – Кира видела, что в них. Она сказала, что там такие же девушки, как и мы.

У меня перехватывает дыхание. Что? Еще девушки?

Лиз машет рукой, напоминая, что нам следует вести себя тихо, и я киваю, потирая свои зудящие шишки на руке.

Она оглядывается, чтобы убедиться, что никто не идет, потом пододвигается еще ближе. Теперь я сильнее чувствую запах ее тела, от нее пахнет потом, но это человеческий пот.

– Так вот… Кира рассказывала, что когда пришельцы ее похитили, они пытались наладить с ней контакт, но она, конечно же, ничего не могла понять. Тогда они вживили ей в ухо наушник, который переводит их речь. Подозреваю, у них был только один такой. Зато Кира теперь может переводить для всех нас.

– Вжи-ви-ли? – повторяю я в ужасе от одной только мысли.

– Ага. Пометили ее, как корову. – Лиз морщится. – Извини, я из Оклахомы, думаю, этот образ вызывает у меня больше эмоций, чем у тебя. Откуда ты родом?

– Орландо, – решаю сказать я. Не уверена, что смогу произнести «Флорида», не брызгая при этом слюной.

Она кивает.

– По всей стране людей похищают. В любом случае, из того, что Кире удалось понять, наши новые друзья – кто-то вроде контрабандистов. Угадай, чем они торгуют?

– Девушками?

– Ага. – Она снова указывает на шкафчики. – Я предполагаю, что изначально их целью было похитить шестерых, но дело так хорошо пошло, что они решили не останавливаться и втиснуть в грузовой отсек еще несколько десятков жертв, прямо как заправские бандиты. Кира говорит, что новенькая появляется каждые два дня или около того. Мы думаем, что они собираются упаковать нас, как сардины, а затем продать… Не знаю, кому-нибудь. Я вообще стараюсь не думать о том, что дальше. Когда начинаю, мне хочется кричать, и поверь мне, ты не хочешь знать, что происходит с теми, кто кричит.

О боже!

– Что?..

– Ты скоро сама все увидишь, – говорит Лиз с болью в голосе. – Просто знай, эти худощавые не выносят шума. Не забывай об этом, договорились?

Добавлю это к предыдущему предостережению.

– Договорились. А что с моей… рукой?

– Ты про эти шишки? У них есть какой-то врач, а то и ветеринар, кто его знает. Когда тебя только-только доставляют сюда, появляется он, вонзает в тебя кучу игл, вживляет какую-то серебряную штуку под кожу и уходит. Мне это напоминает работу ветеринара на ферме: он ставит прививки коровам и цепляет трекер им на ухо. Только нам трекер вживили в руку. Вот видишь, я снова сравниваю нас с коровами. Наверное, не стоит, да?

– Потому, что коров мы… едим, – бормочу я, пуская слюни.

Лиз фыркает.

– Да, так и есть. Но мне кажется, они слишком с нами возятся, чтобы просто съесть. Если только мы не какие-то деликатесы, чего я, конечно, не исключаю. Но… да.

– Да, – эхом отзываюсь я.

– Постарайся немного поспать, если сможешь, – бормочет Лиз, похлопывая меня по больной руке. – Сон – это практически единственное спасение, которое у нас есть. Наслаждайся им.

Эта Лиз такая оптимистка. Я обхватываю себя руками и замечаю, что на мне все еще пижама без рукавов, в которой я легла спать. Здесь не очень-то тепло и уютно. Как жаль, что я не надела просторную фланелевую пижаму в этот раз.

Подумать только, я не оделась должным образом для похищения пришельцами! Мои плечи трясутся от смеха, пока он не переходит в слезы.

Так что да, еще вчера я не верила в инопланетян. Но это было вчера.

Тихо плачу и засыпаю.

За следующие несколько дней на космическом корабле я кое-что выяснила.

Например, что здесь вообще нет туалета. Похоже, наши похитители не все продумали до конца, решив забрать кучу людей сразу. Нам приходится обходиться ведром в углу, отсюда и вонь. Чувство собственного достоинства? Уничтожено напрочь. Когда ждешь своей очереди у ведра для какашек, то постепенно теряешь то немногое человеческое, что у тебя осталось.

Еще я узнала, что еда здесь – это крошечные батончики, которые на вид как сушеные морские водоросли и на вкус как дерьмо. Мы получаем по два таких в день. Вода? Она подается из какого-то крана в стене и напоминает мне кормушку для хомячков.

Рубцы на моей руке практически затянулись, осталась только небольшая шишка. Ощупывая ее и разглядывая руки других девушек, я предполагаю, что нам вживили какие-то электронные устройства слежения. Бирки для скота, как назвала их Лиз. Теперь это сравнение мне кажется чертовски уместным.

Я выяснила, что на корабле есть два типа пришельцев. Одни – тощие зеленые, которые, по-видимому, всем заправляют, и вторые, у которых голова похожа на баскетбольный мяч, отвечают за безопасность. Я называю их баскетбольными головами, потому что их шишковатые лысые черепа обтянуты шершавой оранжевой кожей. Эффект усиливает контраст с серыми обтягивающими костюмами, которые всегда носят пришельцы. Несмотря на комичное прозвище, баскетбольные головы наводят ужас одним своим видом. Они высокие, у них маленькие, как у насекомых, глазки с плотными веками, зубы как иглы, а на руках по три пальца. Маленькие зеленые человечки, которые издают птичьи звуки, не выше метра ростом или около того и редко появляются в грузовом отсеке. Что же до баскетбольных голов, то те постоянно тут, и все их боятся.

Я выяснила все это на следующее утро. Хотя вполне возможно, что был уже день, когда я проснулась и увидела, что все остальные уже не спят. Кажется, одурманивающее действие наркотиков закончилось. Я беззвучно подавила зевок, потому что тишина – это хорошо. Потребовалось мгновение, чтобы понять, что все пятятся в дальний конец клетки, стараясь держаться подальше от прутьев. Волосы у меня встают дыбом, и я повторяю за остальными. Я хочу спросить, что происходит, но как только открываю рот, Лиз молча качает головой, глядя на что-то через мое плечо.

Оборачиваюсь и вздрагиваю при виде пришельца с баскетбольной головой, смотрящего на меня через решетку. Снова вздрагиваю, когда он злобно ухмыляется мне, и пододвигаюсь ближе к остальным.

– Не кричи, – шепчет кто-то предупреждающе.

Боже, это сводит меня с ума! Киваю. Ни за что не издам ни звука.

Баскетбольные головы в комнате весь день, как будто выжидают чего-то, я даже боюсь представить чего. Мы сидим в углу клетки. Через несколько часов в комнату заносят еще одну девушку без сознания. Никто даже не пытается бежать, когда дверь клетки открывается. Мы просто сидим и смотрим, как пришельцы запихивают новую девушку к нам и снова закрывают дверь.

Я догадываюсь, почему никто не хочет попытаться вырваться: куда нам бежать? Да и последствия непослушания, должно быть, ужасны, потому что все в клетке до чертиков напуганы баскетбольными головами. Кто-то хватает новенькую за руку и пытается подтащить ее ближе к нам. Она примерно моего возраста и у нее красивые рыжие волосы. Замечаю, что баскетбольные головы продолжают подходить к клетке и обсуждать новенькую на своем странном ломаном языке, время от времени жестикулируя. Затем они смеются пронзительным жутким смехом, который действует на мои уже порядком измотанные нервы.

Похоже, они делают ставки на новенькую.

Через несколько часов она просыпается. В этот момент я сижу рядом с Лиз и выхожу из ступора, как только новенькая резко вдыхает. Потом она громко всхлипывает, ее глаза расширяются от ужаса.

– Не кричи, – шепчет кто-то.

Непонятно, кто это был, но сейчас все думают так же.

Однако рыжая нас не слышит. Она оглядывается, паника охватывает ее, и она начинает кричать. Пронзительный вопль волной прокатывается по отсеку. Девушка не останавливается даже тогда, когда другие машут руками и пытаются ее успокоить. Она в истерике, ее крики становятся все громче, она извивается и отбивается от наших объятий.