Страница 5 из 14
– Ишь ты, да у нас тут слёт. Отлично, будет с кем посидеть вечерком! – осклабился Шестипалый. Он дождался, пока Кэран спрыгнет на землю, достал из-под сиденья большой разводной ключ, слез с облучка и направился к Хомяку, чтобы снять с него оглобли. Несмазанные болты сложных креплений поддавались с трудом, и раскрасневшийся Барджус вновь дал себе обещание обязательно следить за ними в следующий раз.
Кэран стоял рядом и с интересом наблюдал, как Шестипалый с натугой снимает крепления, то и дело поминая Небесного Пастыря, пустыню и фургоны недобрым словом.
– Чего встал? – зыркнул на мечника Барджус, когда с левой оглоблей было покончено. Он вытер пот со лба и взялся за правую. – Нравится смотреть, как другие работают?
– Жду, когда ты меня к гильдмейстеру отведёшь, – пожал плечами Кэран.
– Нечего тебе там делать, – Барджус налёг на ключ, но упрямый болт поддаваться не желал. – Стреляный грифон! Думаешь, гильдмейстеру заняться больше нечем, кроме как, – Шестипалый изо всех сил налёг на ключ, закряхтел от натуги, – с каждым бродягой трепаться?
Кэран подошёл к нему и тоже налёг на ключ. Вместе они принялись давить на упрямую железку.
– Думаю, ваш гильдмейстер… вполне может…
Крррак!
Болт лопнул и разлетелся.
– Да чтоб тебя через три копья да в колодец! Бесполый ты хероплюй, Пастырь тебя по голове долби! Вы чё творите, ларпа безмозглого куски!
Барджус оглянулся. К ним приближался щуплый чернявый мужичок с бородой до пупа. Всю одежду его составлял кожаный фартук на голое тело и наруч на левой руке. К наручу крепилось множество отвёрток, пара маслёнок и несколько щупов. Мужичок заметно припадал на правую ногу, да и сам был весь какой-то скособоченный, со следами сильных ожогов на коже.
– Привет, Ганод, – сказал Барджус. – Как конюшня? Кэран, это наш главный конюх, лучший к северу от Снограда…
– Поприветкай мне тут ещё! – снова заорал мужичок. – Остолоп Пастыря Небесного! Чтоб тебя петроед отымел! Сколько раз я тебе говорил, на левом боку влево крути, на правом – вправо! А?! Как теперь сцепку чинить?! Ещё и другаля притащил!.. Что, решил, раз сам сломать не можешь, так вдвоём справитесь?!
Откуда-то из-под бороды Ганод извлёк инженерный монокль с множеством сменных разноцветных стёкол и маховичков регулировки. Нацепив всё сооружение на голову, конюх принялся тщательно изучать бок Хомяка. Время от времени он менял стёкла местами и подкручивал маховички, потом полез под брюхо коня, начал немузыкально напевать мелодию, отдалённо напоминавшую марш огдарской мехкавалерии.
Барджус дёрнул Кэрана за рукав, ткнул в сторону терема и приложил палец к губам.
– Ганод отличный мужик, но контуженный, когда работает лучше не мешать, – сказал он вполголоса, когда они отошли на несколько шагов. – Да и нечего нам на его голую жопу пялиться. Пойдём уж к гильдмейстеру, раз такое дело.
Кэран молча кивнул.
По широким ступеням они вошли в терем и оказались в просторном зале. Внутри было прохладно, сверху, сквозь витражный потолок лился свет усмирённого зрака Пастыря. В стенах было несколько резных дверей. Шаги гулко отдавались от пола, выложенного белой и чёрной плиткой. Прямо перед вошедшими стояла статуя Тамиарии Прекрасной и Милосердной. Богиня, облачённая в строгое платье, правой рукой поднимала стеклянную пробирку с фиолетовой жидкостью, а в левой держала цветущую ветвь. За её спиной трепетали белоснежные крылья. Справа и слева от статуи наверх уходили лестницы.
– Не тушуйся, Кэран, – всё также, вполголоса, сказал Барджус. – Здесь у нас торжественные приёмы проходят, и вообще…
Шестипалый привычно поклонился статуе и слегка покачал головой, когда Кэран прошёл мимо Тамиарии, не удостоив её и взглядом.
Они поднялись по правой лестнице и оказались в длинном коридоре, идущем через всё здание. В коридор выходили двери, не такие вычурные как внизу, но сделанные добротно, так, что сквозь них не проходило ни единого звука. Барджус подошёл к одной из них, постучал, сунул голову внутрь и сделал Кэрану знак войти.
По стенам здесь висели старые гобелены, изображавшие сцены охоты и сбора урожая, на полу лежал потёртый ковёр, а вдоль стен стояли приземистые дубовые лавки; в воздухе висел тонкий аромат травяного чая и расплавленного воска. За конторкой у окна стоял худой смуглый человек в простой чёрной рясе и небольшой фиолетовой шапочке. Он с увлечением записывал что-то в массивной книге, время от времени останавливаясь, чтобы потеребить губами кончик цветастого пера. На вошедших “инок” поднял глаза только тогда, когда поставил последнюю точку.
– Здравия, Барджус, – сказал он глубоким басом. – И тебе здравия, Осенний клинок.
Человек за конторкой поставил перо в специальную подставку в виде многоголовой гидры. Серо-стальные глаза его спокойно и пристально смотрели на посетителей. Кэран стоял молча, также пристально изучая собеседника. Барджус почувствовал подспудное раздражение гильдмейстера – тот не привык, чтобы на его приветствия отвечали молчанием. Шестипалый откашлялся, привлекая внимание начальства.
– Господин гильдмейстер Иннадорий, позвольте представить вам мечника Кэрана. Пару дней назад я наткнулся на жуков Великого У, их, сталбыть, хотел возродить некий Парго, последыш шамана, ну вот, значит, мне пришлось вмешаться, потому как они бы обязательно сюда попёрли, а оно нам рогом не упёрлось, ну и Кэран помог. Ежели бы не он, загинул бы я вместе с тварями этими в собственном синем пламени.
Иннадорий вновь перевёл взгляд на Кэрана.
– Достойное деяние, Кэран. От имени гильдии благодарю тебя, скажи казначею, что я велел выплатить тебе два золотых. Можешь поужинать с нами и переночевать на кухне. Свободных опочивален сейчас нет. А ты, Барджус, иди писать отчёт. Как можно подробнее, понял? А не как в прошлый раз, и чтобы никаких стреляных грифонов в тексте. Ох не нравится мне, что твари опять полезли, будто кто Утихшую войну пробудить хочет…
Последнюю фразу гильдмейстер пробормотал уже снова взявшись за перо.
Кэран вдруг снял шляпу, проделал ей в воздухе несколько сложных пируэтов – Барджус подумал, что этим жестом неплохо получилось бы мух над несвежими овощами разгонять – выставил вперёд правую ногу и наклонился вперёд, держа головной убор на отлёте, а другой рукой придерживая ножны. Гильдмейстер снова оторвался от книги. В его глазах мелькнуло удивление и узнавание.
– Господин гильдмейстер Иннадорий, – начал Кэран. Его баритон звучал несколько зажато, как у человека давно ни с кем не говорившего больше двух-трёх слов. – Я рад, что вы столь высоко оценили мою скромную помощь вашей достославной гильдии. Видит Пастырь, Барджус отлично справился бы и без меня. Однако, я лишился меча, помогая ему. Я прошу гильдию возместить мне убыток.
– Убыток? – тонкие брови гильдмейстера поднялись вверх. – Благородный аль, я уже сказал вам, что казна выплатит вам два золотых. Уверен, этого хватит на покрытие любых расходов.
Барджус удивлённо посмотрел на Кэрана. “Аль”? Не ослышался? А этот мужик тот ещё фрукт. Гильдмейстер в людях разбирается, не стал бы непонятно кого новодинтским дворянским титулом величать.
– Господин Иннадорий, этот клинок был очень ценен для меня. Я получил его далеко отсюда, в Новом Динте, и выкован он был там же, лучшими имперскими кузнецами. Безусловно, два золотых это очень щедрая награда, но мою грудь терзают сомнения в том, что я смогу найти в Огдаре мастера, способного создать нечто хотя бы близкое к моему пропавшему клинку.
– Тогда почему вы обращаетесь ко мне, благородный аль? Берите деньги и отправляйтесь обратно в столицу, ищите кузнецов там, да делайте, что хотите. У гильдии нет перед вами долгов.
– Боюсь, это не так, достопочтенный господин Иннадорий. Барджус, ровно перед тем как связаться с жуками, предложил мне место охранника. Да, изначально я отказался, но ввязавшись в бой на его стороне, это предложение я акцептировал, ибо не минуло ещё трёх дней с момента отказа, а значит предложение было в силе. Следовательно, согласно, императорскому эдикту от тридцать второго дня месяца Сов семьдесят восьмого года, на тот момент я состоял на гильдейской службе, а потому все понесённые мной потери, как материальные, так и духовные, гильдия обязана возместить.