Страница 1 из 14
Сергей Савин
Агатовый зрак пустоши
Часть 1
Глава 1. Знакомство
Сон захватывает спящего в той же мере, что и спящий – сновидение. Это похоже не любовь: бывает сбежались-разбежались, а бывает и ровно наоборот. Его выбросило из сна как варан выбрасывает язык. Быстро и беспощадно.
Кэран приподнялся на локте и поморщился. Вот отчего мучили кошмары: остатки ночного костра успели покрыться инеем, видать, ночь выдалась холоднее обычного. Не помогла даже скала, к боку которой притулился на ночь. Он выбрался из мехового спальника и принялся разминаться. Ночная синева над горизонтом набухала светом, готовясь выпустить из подземной клетки Зрак Пастыря. Шрам на животе ныл, голову словно набили ватой, нога не хотела сгибаться. Но гаже всего было то, что сон не отпускал, накладывался на реальность как акварель на стекле.
Надо было начинать тренировку, пока не началась дневная жара. Кэран проделал серию выпадов. Шаг, поворот. Парирование, удар в ноги и… Будь это настоящий бой, его бы убили – вместо правильного полукруга клинок описал кривую дугу и уткнулся в землю. Мечник зашипел от досады. Когда говорят, что левша – неудобный противник, обычно забывают упомянуть, что переученный левша неудобный противник прежде всего для себя самого. Он сжал в кулак покалеченную правую. Тремя с половиной пальцами просто невозможно правильно держать меч. А без клинка никак, меч – это всё, что у него осталось. Нужно пробовать ещё. Шаг, поворот. Блок. Выпад! Слишком медленно. Ещё раз!
Предрассветный холод постепенно отступал. На вершине скалы уже грелись в первых оранжево-розовых лучах ящерки, шагах в пятидесяти пронеслись ранние перекати-поле. Инеистая акварель нехотя отступала на задний план. Кэран зарычал и повторил движения. Потом ещё раз. И ещё. Он добьётся прежней сноровки. Обязательно! В недостающих пальцах бегали мурашки, левая кисть никак не хотела делать нужные движения. Он не сдавался, стискивал зубы и повторял раз за разом, не обращая внимания на струящийся по коже пот.
Граница между небом и землёй набухла кровавой полосой. Ночь попятилась, и на небосвод начал выплывать оранжевый шар. От скал потянулись тени, поднялся тёплый ветерок – предвестник дневного пекла. Выбравшись из-за горизонта, шар дрогнул, сбрасывая ночное оцепенение и раздвинул веки. Неровные космы жёлто-оранжевого огня рванули во все стороны, открывая агатово-чёрный “белок” с бело-голубыми прожилками, в центре которого запульсировал длинный золотистый змеиный зрачок. Кэран облегчённо вздохнул. По всем приметам день будет жарким, но обойдётся без ураганов. И то хорошо.
Яркие лучи начали пробовать на вкус влажную от пота кожу, и мечник поспешил одеться. Сменил ночные шерстяные штаны на дневные хлопчатые, надел рубаху, сверху накинул тёмно-серый камзол с витиеватыми шафрановыми узорами на рукавах, перевязь и выцветший плащ. С неудовольствием отметил, что рукава пообтрепались, одна пуговица потерялась, а плащ кое-где тоньше монеты, пригладил разросшуюся бороду и решил, что в пустыне на него смотреть некому, так что сойдёт. А кроме того, на новое платье всё равно нет денег.
Кэран надел любимую – и единственную – широкополую чёрную шляпу с плюмажем из белых и красных перьев, забросил мешок с нехитрыми пожитками за спину, взял связанные вместе сапоги в правую руку и затопал деревянными сандалиями по дороге. До Огдара было по его прикидкам, ещё пару дней пути.
***
Скрип Кэран услышал задолго до того, как фургон поравнялся с ним, но не стал ни прятаться, ни останавливаться. Днём опасность прячется в небе и под камнями. Да и не станет никто нападать на путника, у которого ничего нет, кроме меча в потёртых ножнах.
Фургон покачивало, занавеска на окне в игривых лиловых цветочках развевалась, большие колёса оббитые железом, неспеша крошили мелкие камни. Повозка была велика. Настоящий дом на колёсах – высокие деревянные борта и такая же крыша, с натянутым над нею парусиновым пологом. Если подумать, не каждый человек по нынешним временам может позволить себе такое жилище. Влёк эту повозку механический скакун. Кэран присвистнул. Зверюга, хоть и была покрыта слоем грязи в палец толщиной, выглядела вполне рабочей. Скакун был больше любой лошади в полтора раза, его глаза светились зеленью, а из ноздрей то и дело вырывался пар, когда мотор в брюхе решал сбросить лишний жар. Узорчатые медные пластины корпуса ясно давали понять: сделали это чудо давно и далеко отсюда. Мощные копыта уверенно били в землю, оставляя глубокие следы. Если бы ещё не этот проклятый скрип…
– Тпррру! – возница, ноги которого оказались как раз на уровне глаз Кэрана, натянул вожжи. Конь встал и воцарилась тишина.
– Прохладного дня, добрый путник! – поздоровался человек на козлах.
– И тебе тёплой ночи, – Кэран учтиво коснулся полей шляпы.
– Меня зовут Барджус Шестипалый, – возница откинул капюшон, и Кэран разглядел круглое веснушчатое лицо с бледно-голубыми глазами. – Скромный алхимик Гильдии Уборки за Героями, направляюсь в Огдар. А эту стальную скотину кличут Хомяком. Позволь, угадаю, ты идёшь туда же?
– Угадал, – Кэран пожал плечами. А куда тут ещё можно идти? Все остальные прибрежные города давно мертвы, а ближайший оазис в неделе пути к югу. – Меня зовут Кэран.
– Скажи, Кэран, – оживился Барджус. – Не желаешь ли составить мне компанию? До Огдара путь неблизкий, боюсь помереть со скуки, не доехав. К тому же, последние два дня мне кажется, что Хомяк отвечает на мои шутки, а это дурной знак, знаешь ли.
Кэран прищурился. Этот болтун ему не нравился: треплется много, за поясом пистоль, через плечо – перевязь алхимика со склянками. И руки держит так, чтобы в любой момент использовать то или другое. Алхимики все себе на уме, и лучше с ними не связываться. Кэран погладил бороду, размышляя, как бы отказаться повежливее.
– Стреляный грифон, да ты никак собираешься меня послать! – рассмеялся Барджус. – Не доверяешь. Или на гильдию нож за голенищем держишь. Дело, конечно, твоё, но неужели ты хочешь и дальше топать пешком? Я не кусаюсь, посохом Пастыря клянусь!
– Я не смогу оплатить проезд, – покачал головой Кэран. – Ни сейчас, ни в Огдаре. А посему пусть каждый из нас продолжит свой путь под оком Пастыря.
– У меня не туристический дилижанс, за проезд денег не берём. Но если ты хочешь как-то расплатиться, можем считать, что я нанял тебя охранником. Клинком-то махать ты горазд, думаю.
– С чего ты так решил? – насторожился Кэран.
– А вон та побрякушка у тебя на темляке, – рыжий ткнул пальцем в меч, который Кэран тут же прикрыл плащом. – Это же сигния Осеннего Турнира в Новом Динте. Золотой пятипалый лист на стальной цепочке, довоенная. Сейчас таких уже не делают, её ни с чем не спутаешь. Выходит, ты либо этот самый турнир выиграл, либо взял сигнию боем. В любом случае, от варанов по пути в Огдар как-нибудь отобьёшься.
– Может, я её купил, украл или нашёл, – буркнул Кэран и под плащом крепко сжал сигнию в кулаке.
– Купил? Ага, потом продал и снова купил. Нееет, тогда ты не стал бы носить её на виду, а поскорее загнал и купил себе приличную одёжку. Или жратвы, – фыркнул Барджус. – Так что, двинули?
– Нет, – после короткого раздумья сказал Кэран. – Я предпочту добираться сам.
– Ладно, – разочарованно протянул Барджус. – Н-но!
Рыжий ударил вожжами, и Хомяк вновь натужно заскрипел, фургон двинулся. Кэран сошёл с дороги, держа руки поближе к мечу и стоял так, пока повозка не скрылась из виду. Одному всегда проще и удобнее, в конце концов до Огдара не так уж и далеко.
***
Он шёл часа три. Змеиный зрачок в небе вытянулся в струнку – безумное светило решило хорошенько прожарить именно эту часть мира. Жара тяжёлой ладонью гнула плечи к земле. Чахлые безлистные деревца, словно в насмешку торчащие среди жидких кустов солецвета, укрытия дать не могли. Они сами прятались у подножий пологих холмов с потрескавшимися боками в поисках хоть каких-нибудь следов укрытия от палящего солнца. Кэран вздохнул. Тот алхимик-уборщик не так уж и не прав. В одиночку тащиться по пустыне совсем не весело. Серо-жёлтый пейзаж, редкие кусты колючки среди однообразных холмов, даже перекати-поле нет. Тоска. Особенно, когда негде встать на днёвку, а проклятые комочки отвердевшей глины так и норовят забиться в сандалии. Он в очередной раз нагнулся, скривившись от боли в боку, и принялся расстёгивать правый сандалет.