Страница 3 из 11
– Я понял вас. – участковый развернулся на сто восемьдесят градусов и спешным шагом пошёл подальше от изнурительного выслушивания законодательных актов.
К сожалению, такие люди, могут говорить, только следуя специальной методичке… шаг вправо или влево, для них неминуемо будет вести к расстрелу.
Сколько десятков раз, десятки жителей деревни, обращалась к ним за помощью… да… Ульянка умело просчитывала все ходы органов опеки и заранее собирала с деревни дань, в свой холодильник. Так как её глаза всегда при этом были полны слёз и отчаянья, никто не осмеливался отказать девчонке в тарелке супа или макарошек.
Все полученные продукты, Улька умело выставляла на столе, прибиралась, как её учила Дуся, и расчесав чёрно-смольные волосы, переодевалась в чистую одежонку и ждала представителей опеки. Мать к этому времени она отпаивала водой, и предупреждала о готовящемся нашествии проверяльщиков… которые, всегда заранее предупреждали семью, о своём появлении.
– Вы далёко пошли? – Светлана Григорьевна побежала на своих точёных каблучках, вслед за Игорем Сергеевичем. – Почему вы уходите?
– У вас, минимальный набор необходимых правил и ограничений ещё мне не высказан? Вон, собака с Кириллом едет. Мне, некогда выслушивать ваши правила… у меня ребёнок где-то в лесу сидит вторые сутки.
– Вы её с собакой искать будете? Как мне оформить пропажу девочки?
– Мне кажется, – Игорь оглянулся на девушку. – что это ваши проблемы… патологическая алкашка-мать, к которой вас вызывали минимум полсотни раз… напилась, уснула с сигаретой, спалила дом и умерла сама… и ещё!!! То что, при этом, с пепелища пропала её дочь, шести лет, напишите где-нибудь в конце… так скажем… невзначай…
– Постойте!!! Мне необходимо известить прокуратору!!!
– Вот вообще не представляю, как вам тяжело!!! Столько на вас свалилось!!! А мне, как самому неозадаченному, надо всего лишь прочесать лес.
– Издеваетесь?
– Да. – Игорь утвердительно кивнул головой, и ускорил шаг, в направлении приближающейся полицейской машины.
Тем временем, Ульяна шагнула в грязную топь болота, намереваясь его перейти. Вчерашние события, казались ей чем-то нереальным, хотелось проснуться, и почувствовав лёгкий привкус пыли на языке, побежать к бабе Дусе, помогать с коровой.
Огонь, жар, крепко спящая мать…
Сердце маленькой девчонки колотилось что есть мочи, и она плохо помнила, как старалась стащить мать с кровати, как кричала, как лезла в разбитое окно, оставляя за собой капли крови и следы от расплавившихся сандаликов.
Добежав до леса, Улька шмыгнула в чащу, стараясь не останавливаться и не оглядываться пробежала через несколько полянок и упала без чувств в сосновом буреломе.
Очнулась она от холода, глубокой ночью… всё тело жутко болело… пожара не было видно … хотя, вообще ничего не было видно, даже звёзд.
Очень хотелось пить, и плакать… но Улька лишь вздохнула, и прижавшись к валяющемуся рядом дереву, уснула… то что сейчас она нигде не найдёт воду, она не сомневалась, а вот то что на заре, будет много росы… это ей Агафья, со сливками коровы Марты, вбила в головёшку.
Разбудил девочку, жужжащий над головой огромный жук.
– Привет. – Улька протянула ему руку, но тут же одёрнула… острая боль пронзила всё её тело от кончика пальцев до самой макушки. Вставать она начала аккуратно, памятуя о вчерашнем пожаре, прекрасно осознавала, что всё болит не зря.
К концу подъема, было чётко понятно, что помимо левой руки, болит ещё левая нога, спина, и ладошки на руках.
Пить хотелось невыносимо… оглянувшись вокруг себя, Ульяна с радостью обнаружила, мокрую от росы траву, которая заманчиво блестела капельками живительной влаги.
Для того, чтоб напиться, девочка ползком проползла всю лужайку, и даже пожалела, как это она не догадалась упасть и уснуть на полянке побольше.
Будучи уверенной что, деревня находится «вон там» за спиной, Ульяна уверенно потопала в самое сердце леса.
К вечеру, когда ноги горели от ходьбы… а руки, лицо и спина поверх ожогов, были нещадно исцарапаны сухими ветками… Уля начала плакать. Ей было непонятно, почему лес всё ещё такой незнакомый… она всё ещё не вышла обратно к деревне, и почему ей становится страшно.
Страшно становилось невыносимо, по мере того, как солнце пряталось за деревьями, а в чащу спускалась чёрная, как её волосы, ночь.
– Ма-ма-а-а-а-а. – сначала робко, а потом всё сильнее закричала девочка. – МА-МА-А-А-А-А-А.
Отголоски жуков, шелест деревьев и тишина.
– БА-БА ДУ-СЯ-Я-Я-ЯЯ!!!! – уже с норками отчаянья в голосе, кричала Ульяна.
Тишина.
Лёгкий приступ бессилия, паники, горя… к которому добавлялся коктейль разноплановой боли, начал набирать обороты.
– Бабаааа Дусяяяя! Дусяяяя!!! Дусе-е-е-е-ечкаааа!
Улька кричала почти не останавливаясь, шагая то в одном направлении, то в другом.
– Ба-бааааа!!!!
Ночь снова начала вступать в свои права… желание кричать заканчивалось, а вот желание плакать только начиналось. Не разбирая пути, она двигалась в аккурат к неминуемой гибели.
Когда первые лучи солнца снова вернулись в чащу леса, девочка даже не ложилась спать. Сил идти не было… но она всё равно, маленькими шашками, пыталась вернуться к привычной жизни.
– Ба-ба-а-а-а, мне страшно!!! Где-е-е-е ты-ы-ы-ы??? Аааааа…
Сквозь слёзы, стараясь обходить какие-то деревья и кусты… шатаясь, и падая от усталости, она не заметила, как её ножка, в опалённом сандалике, вступила в тягучую топь.
– Бабаааааа, баа-баааааа… ааааааааа…
Ножки всё больше и больше погружались в зелёную кашу, и пытаясь ухватиться руками хоть за что-то, что не будет тонуть девочка продолжала звать любимую Бабу Дусю:
– Бабаааааа… помоги мнеееее… ба-бааааа… аааааа…
– Бабааааа… – голос становился тише… срываясь на плач… руки месили кашу из тины.
Уже не имея возможности сопротивляться, Улька вдруг почувствовала, как ей на пальцы упала палка. Было очень больно, но инстинкт самосохранения, резко прекратил попытки взывать к помощи, и сосредоточив всю силу в уставших ручках, схватился за этот единственный шанс выкарабкаться.
Палка была сухой, и девочка, очень быстро перебирая руками по ней, выползла на твёрдый островок. Отдышавшись, она оглянулась по сторонам, и увидела перед собой, на соседнем пеньке седого старика с широким, желтоватым лицом.
Обернувшись мхом, он вдыхал и выдыхал воздух вместе с водяными пузырями, тяжело дыша и причмокивая губами.
– Добрый день. – кивнув головой, сказала Уля, памятуя, что всегда надо здороваться, а уж с теми, кто оказал тебе помощь, тем более.
– Добро. – прочмокал недовольным тоном старик.
– Меня зовут Ульяна!
– Гораздо… Слово дай, что не будешь забедовать. Я бдети не хочу. Забедуешь, я не смогу уснуть. Вернусь и утоплю тя к бесам болотным.
– Не буду! – снова кивнула головой девочка, очень отдалённо ловя смысл сказанного.
Старик выпустил ещё пару пузырей, повернулся спиной к Уле, опёрся о свою корявую палку, и пошёл в сторону.
– Дедушка!
Для Ульяны, это был единственный живой человек за двое суток, и оставаться снова, один на один со страхом и болью, она никак не планировала.
– Чего тебе окАянная?
– Я домой хочу!
– Я тоже.
– Куда мне домой пойти?
– Туда. – старик махнул рукой за спину Ули.
– Мне больно. – девочка, сама того не желая, снова захныкала.
– А я спать хочу. – дед был непреклонен.
– Я не смогу выйти сама! Я опять утопну…
– До чего же ты приставучая. – дед выдохнул, пуская пузыри. – Пойдём. Выведу тебя с болота.
Он развернулся, и перебирая палкой по кочкам травы, пошёл к Ульяне.
– И до дома проводишь? – с надеждой спросила она, протягивая ему руку.
– Вот ещё. – фыркнул он. – Я ино по болоту могу.
– Почему?
– Болотник я. Не гоже мне болото бросать.
– А как я домой пойду? – Уля уже шла за Болотником, крепко сжимая его ледяную ладошку и не желая отпускать.