Страница 11 из 15
В городских мастерских наделенные властью мужчины сексуально домогались юношей или насиловали их. Медведев писал, что он постоянно мастурбировал с кем-то из своих домашних – «мальчиком» восемнадцати лет, учеником или слугой: «Но зачем я приучаю молодого мальчика (но, впрочем, развитого)? <…> Три раза еще на прежней квартире я имел с ним сладострастное сношение взаимного онанизма, он немножко робеет, но, кажется, ему тоже приятно, <…> по моему желанию удовлетворял меня»[107]. Медведев успокаивал свои религиозные терзания тем, что его молодой партнер получал удовольствие от их свиданий и, кроме того, был уже достаточно взрослым, чтобы отдавать себе отчет в своих желаниях. Судебные документы об изнасилованиях мужчин свидетельствуют о подобных, если не более зловещих, картинах. В одной из московских мастерских мастеровой Решетников 26 лет был печально известен половыми домогательствами своих учеников-мальчиков, однако его разоблачение в 1892 году скорее вызвало смех, нежели покрыло его позором[108]. В том же году перед судом предстал пекарь Челноков, чьи половые сношения с его учениками навлекли гнев московских филантропов[109]. Педагогические отношения, частные и безнадзорные, были традиционной колыбелью для подобных совращений несовершеннолетних. В 1881 году пострадавший от сексуального принуждения со стороны пятидесятипятилетнего наставника объяснял суду: «Я недавно приехал в Петербург из деревни и, не зная здешних порядков, не жаловался, потому думал, что здесь так делается у всех хозяев»[110].
Аналогичная ситуация сложилась и в условиях духовного обучения и наставничества, которые тоже иногда сопровождались однополой эротической активностью, в некоторых случаях весьма продолжительной по времени. В 1919 году в Москве состоялся суд над епископом Палладием, обвиненным в «растлении мальчика и противоестественном пороке (педерастии)». Суд пролил свет не только на тайную сторону отношений этого духовного пастыря с четырнадцатилетним послушником, но и на другие подобные эпизоды, имевшие место в прошлом[111]. Монастырская традиция являла искушение к однополым отношениям, которые могли развиться из подобного типа отношений между наставником и молодым послушником. В текстах церковных епитимий и монастырской практике молодые послушники представлялись как источник сладострастного желания у взрослых монахов[112]. Обычай и жесткие порядки монастырского уклада создавали целую надзорную сеть, в которой любые материальные и пространственные аспекты семинарской и монастырской жизни, которые могли породить чувственность, находились под строгим контролем. Устав требовал, чтобы члены общины пристально следили за теми, кто с кем живет в келье, проверяли, запираются ли двери, когда братья остаются в келье наедине, и пособляют ли молодые братья старшим раздеваться и омываться[113]. Духовную карьеру Палладий начал инспектором семинарии в Москве. Продолжил он ее в Саратове, где должен был следить за бытом и нравственностью подростков-семинаристов. Инспекторы наблюдали за старшими мальчиками и юношами, поселившимися за пределами семинарии в частном секторе, где было сложнее контролировать соблазн, исходящий от алкоголя, табака и запрещенного секса[114]. В ходе расследования прошлого этого епископа было выявлено несколько юношей и два взрослых монаха, чья духовная карьера началась в последние годы царизма при помощи Палладия[115]. Подобные патрон-клиентские отношения вполне соответствовали широко распространенной модели традиционного взаимного мужского эроса[116].
Уже с начала XVII века русская баня являлась, вероятно, еще одним местом, где имели место традиционные половые отношения между мужчинами. Здесь, как и в других вышеупомянутых контекстах, старшие и более богатые мужчины являли власть над молодыми. В конце XIX столетия медицинский дискурс идентифицировал бани как одно из главных мест мужской проституции в российских городах[117]. Первые торговые бани появились в Москве в середине XVII века, в них государством было установлено раздельное мытье для мужчин и женщин[118]. Источники расходятся во мнении относительно того, насколько строго соблюдалось это разграничение и являлись ли бани десексуализированным местом в русской культуре[119]. Определенно, раздельные парильни для мужчин и женщин создавали гомосоциальную атмосферу и способствовали тому, что впоследствии в банях развилась мужская проституция. На миниатюре XVII века изображены пришедшие в баню бородатые мужчины в окружении обслуживающих их четырех безбородых юнцов (ил. 1). Один юноша в подштанниках стаскивает сапоги у посетителя, другой, также в подштанниках, черпает воду из колодца. Третий, уже нагишом, обдает водой камни на печи, чтобы поддать пару. В это время четвертый, тоже безо всякой одежды, хлещет веником бородатого любителя попариться, который лежит голый спиной на скамье. Хотя на миниатюре нет и намека на сексуальные действия, отсутствие растительности на лицах банщиков свидетельствует об их подчиненном положении. В XV веке Митрополит Даниил и в XVII веке протопоп Аввакум осуждали мужчин, бреющих бороду, поскольку гладкостью лиц они походили на женщин и тем самым как бы приглашали к мужеложству[120]. С развитием в XVIII веке коммерческих отношений молодые люди, возможно, стали стремиться устроиться в городские бани. В 1745 году несколько шестнадцатилетних крестьянских парней, задержанных при въезде в Москву, заявили, что ехали устраиваться на работу в торговые бани[121]. К концу царской эпохи штат бань формировался преимущественно из мужчин (и кое-где из женщин), которые приезжали в город на заработки из одних и тех же мест (землячеств)[122]. Возможно, городские бани, обслуживаемые безбородыми юнцами, служили местами взаимных мужских половых отношений задолго до того, как это было документально зафиксировано в XIX столетии.
Мужчины-банщики, готовые обслужить мужскую клиентуру в том числе и сексуально, упоминаются в ряде источников 1860–1880-х годов. Павел Медведев писал о том, как в 1861 году он с приятелем посетил какую-то московскую баню, где их поджидали «онанизм и кулизм» (анальное сношение)[123]. Упоминания о банной мужской секс-торговле в Москве в судебных текстах или документах окружного суда немногочисленны, но обсуждения этого феномена в Санкт-Петербурге представлены достаточно широко, и это позволяет предположить, что порядки, описанные Медведевым, существовали и в Москве вплоть до революции 1917 года. Связь между банями с отдельными номерами и (сексуальной) эксплуатацией молодых мужчин вышла на свет во время суда над епископом Палладием в 1919 году. Он дважды давал показания о том, что, хотя со своим послушником Иваном Волковым и посещал в Москве «общие» и архиерейские бани, они никогда не бывали в банях с номерами. Епископ утверждал, что «с ним обычно ходили два мальчика, чтобы отвести подозрения»[124]. Палладий делал упор на это в показаниях, поскольку репутация бань с номерами была прескверной. По-видимому, городские бани в имперскую эпоху стали очагом мужской проституции намного раньше, чем зафиксировано в документах.
107
Burds J. Diary of Moscow Merchant Pavel Vasil’evich Medvedev, p. 144.
108
ЦГИАгМ, ф. 142, оп. 2, д. 433. См. также дело Князева, сына владельца мастерской, осужденного за изнасилование одиннадцатилетнего ученика в 1874 году: ф. 142, оп. 3, д. 233.
109
ЦГИАгМ, ф. 142, оп. 1, д. 172. См. также досье А. Ф. Кон: ГАРФ, ф. 564, оп. 1, д. 260, лл. 92–100.
110
Тарновский В. М. Извращение полового чувства, с. 70.
111
ГАРФ, ф. А353, оп. 3, д. 745 (Документы о контрреволюционной агитации монахов Новоирусалимского монастыря и по обвинению епископа Палладия в растлении мальчика, 1919 г.), лл. 29, 70–70 об., 72–73 об., 81–83 об. и далее в тексте. Об этом деле, см. Healey D. “Their Culture”: Clerical Same-Sex Offenses in the Discourse of Bolshevik Militant Atheism, 1919–1930. Department of History, University of Wales Swansea, 1998, photocopy.
112
Levin M. Sex and Society in the World of the Orthodox Slavs, p. 290–292.
113
О таком надзоре говорится в свидетельских показаниях духовных лиц, служивших с Палладием. Монахини, стиравшие его простыни, сообщали о пятнах на них: ГАРФ, ф. А353, оп. 3, д. 745, лл. 30, 70 об., 72 об., с. 81. Один свидетель, отрицавший, что в отношениях Палладия с его послушником имела место «содомия», заявлял милиции, что «все настоятели, епископы и т. п. высокие чины монастыря, имея келейников, никогда с ними в одной комнате не спали» (л. 30 об.)
114
Православные семинарии в этот период принимали мальчиков в возрасте двенадцати лет на шестилетний период, которые поселялись при семинарии. Юноши более старшего возраста ненавидели общежития семинарии и часто снимали отдельные комнаты, в то время как инспекторы следили за их жилищными условиями, см. Леонтьев Т. Г. Быт, нравы и поведение семинаристов в начале XX в. / Революция и человек: Быт, нравы, поведение, мораль, ред. Волобуев П. В. и др. М., 1997.
115
Сотрудники ЧК нашли в Саратове двух священников, 26 лет и 31 года соответственно, чьи духовные карьеры начались под опекой Палладия, когда они были подростками; оба отрицали какие-либо «позорные акты» с епископом. Один из них, по-видимому, уничтожил свою переписку с Палладием, и обыск на его квартире не дал результатов: ГАРФ, ф. А353, оп. 3, д. 745, лл. 70–70 об., 72–73 об., 81–83 об., 94–95 об., 102–102 об.
116
Описания подобных отношений с представителями духовенства до и после 1917 г. см. в. Белоусов В. А Случай гомосексуала – мужской проститутки, с. 313.
117
Мержеевский В. О. Судебная гинекология. Руководство для врачей и юристов, СПб, 1878; Тарновский В. М. Извращение полового чувства.
118
Бирюков А. А. Эта волшебница баня, М.: Советский спорт, 1991, с. 17; Рубинов А. З. Сандуны: Книга о московских банях, М.: Московский рабочий, 1990, с. 19.
119
Левин делает вывод из церковных источников, что русские бани представляли собой десексуализированное пространство, см. Sex and Society in the World of the Orthodox Slavs, с. 195–197. Увлекательное и провокационное утверждение, что «все бани – женские бани» представлено в Condee N. The Second Fantasy Mother, or All Baths Are Women’s Baths in Russia – Women – Culture, ed. Goscilo H. and Holmgren B. Bloomington: Indiana University Press, 1996. Рассказы иностранцев (даже с учетом их западного мужского взгляда) указывают, что в русских деревнях и небезызвестных городских банях представители разных полов свободно смешивались; см. De Grève C. Le Voyage en Russie. Anthologie des voyageurs français aux XVIIIe et XIXe siècles, Paris: Robert Laffont, 1990, p. 948–954; Wraxall N. A Tour through Some of the Northern Parts of Europe (1776), p. 248, цитата по Ellis H. Studies in the Psychology of Sex (Philadelphia: F. A. Davis, 1926), vol. 1, p. 31. В 1845 году просьба от владельца торговых бань вынудила Министерство внутренних дел в очередной раз повторить указание на запрет совместного пользования бань представителями разных полов; см. Богданов И. А. Три века петербургской бани. СПб: Искусство-СПб, 2000, с. 242–243; цитирует РГИА, ф. 1287, оп. 37, д. 61, лл. 222–225.
120
Мужчины из русской элиты при Петре I стали бриться; жители российского царства, которые практиковали это до XVIII века, осуждались за то, что они походили на женщин и таким образом отступали от образа Божьего; Levin E. Sex and Society in the World of the Orthodox Slavs, p. 202. Протопоп Аввакум отказал казанскому воеводе Василию Петровичу Шереметьеву благословить его сына, «Матвея, брадобрица» из-за «блудоносного образа» последнего: Житие Протопопова Аввакума, ред. Тихонравов Н. С. СПб., 1861, c. 16. См. также Козловский В. Е. Арго русской гомосексуальной субкультуры, c. 21; Кон И. С. Лунный свет на заре, с. 284.
121
Обсуждение этого факта в контексте трудовой миграции см. в Академия наук История Москвы. М.: АН СССР, т. 2, с. 553.
122
В начале 1930-х годов пожилой крестьянин из Подмосковья сообщил следующее: «Банщиков давали три губернии, но в каждой – по одному-двум уездам, и не подряд, а гнездами. На Москву немного гнезд давал Коломенский уезд: коломенцы больше работают в Петербурге. Испокон веку Москву насыщали банщиками уезды: Зарайский – Рязанский, Тульский – Каширский и Веневский. Так, из поколения в поколение, шли в Москву мужчины и женщины. Вот и я привезен был десятилетним мальчиком, как привозили и дедов, и отцов, и детей наших!»; в Гиляровский В. А. Москва и москвичи // Гиляровский. В. А. Избранное в 3-х томах. М.: Московский рабочий, 1960, т. 3, с. 308.
123
Burds J. The Diary of Moscow Merchant, p. 157. Кулизм произошло от французского cul – «задница». См. запись для слова coniste, где слово culiste обсуждается как противоположное по значению в Courouve С. Vocabulaire de l’homosexualité masculine. Paris: Payot, 1985, p. 84–86. Вероятно, эти слова пришли в Россию в XVIII веке, когда сексуальная культура имперской элиты перенимала французские модели; Кон И. С. Исторические судьбы русского Эроса, с. 13.
124
ГАРФ, ф. А353, оп. 3, д. 745, лл. 39, 32 об.