Страница 24 из 26
Иногда Кощей забывался, а потом обнаруживал себя в новом месте и не мог точно вспомнить, как туда попал. Ему нужно было поспать, но он мог спать не больше нескольких часов и только в ее кровати. Запах потихоньку начал выветриваться. Ему казалось, что он сходит с ума.
***
— Так вот что ты теперь делаешь, — произнес голос рядом, и Кощей сжал кулаки.
Близилось завершение рабочего дня, и в коридоре здания суда никого не было. Марья стояла у окна, свет из которого выгодно оттенял ее красоту.
— Я хотела встретиться с тобой у тебя дома, но, как вижу, ты предпринял меры.
— И я рад, что они подействовали, — прошипел Кощей.
Он не был готов к этой встрече. Все его мысли были за бетонным забором Конторы. Но когда Марью заботили чужие чувства?
— Фу, как грубо, Кощей, — она шутливо погрозила ему пальцем. — Но я пришла не для того, чтобы читать тебе нотации. Как тебе мой подарок?
— Подарок?.. — нахмурился он.
— О да, — Марья облизнулась, и ее глаза загорелись в предвкушении. — Мой тебе дар. Я хочу открыть тебе глаза. Всего лишь напомнить о том, что твоя девчонка на самом деле думает о тебе. Неужели ты правда верил, что что-то могло измениться? Это все еще живет в ней: ее ненависть, ее отвращение. Она видит в тебе колдуна, который заставил ее томиться в темноте и сырости, а потом три года прыгать лягушкой по болоту. Ты ведь знаешь, что ей до сих пор снятся эти ее кошмары. Твои подземелья. Она никогда не примет эту часть тебя, она никогда не примет тебя.
Кощей встал с лавки, на которой сидел, чувствуя, что еще немного и не выдержит.
— Замолчи…
— Ну что же ты, Кощей? Впрочем, ты всегда боялся услышать правду, а зря. Правда делает нас сильнее. Зачем тебе эта девчонка? Она глупа, слаба, неинтересна. Мы можем все вернуть. Ты и я. О, мы поставим на колени этот мир. Лебедь носа не посмеет показать с Буяна. Я нашла способ, я…
— Замолчи!
— Нет, слушай меня! — Марья перешла на свистящий шепот, сверкнула глазами, выставила вперед руку. — Одно твое слово, и я дам тебе такую власть, какая тебе и не снилась. Соглашайся, Кощей. Твоя Василиса — всего лишь пыль рядом с нами! Увидь же, ей противно смотреть на тебя…
Кощей преодолел расстояние между ним и Марьей в мгновение, вскинул руку, чтобы схватить ее за шею, но пальцы прошли насквозь.
Марья грустно засмеялась.
— Теряешь хватку и самоконтроль, — отметила она, наблюдая, как он пытается отдышаться. — Но ведь это действительно правда. Я же готова принять тебя любого. Готова забрать себе каждый самый потайной, самый черный уголок твоей души… Ах да, души-то нет.
Кощей втянул носом воздух и прожег Марью взглядом. Впрочем, та тоже больше не улыбалась. Теперь она смотрела на него предельно серьезно.
— Я знаю, в чем заключался ритуал и кто его провел. Я пыталась призвать его и не смогла. Как ты это сделал, Кощей? Я готова отдать тебе все, просто расскажи мне.
— Убирайся, — прорычал сквозь зубы Кощей. — Убирайся к чертям и больше никогда здесь не появляйся. Это твой последний шанс, иначе я сотру тебя в порошок.
— И все из-за какой-то девчонки?
— Не смей говорить о ней! — не сдержавшись, сквозь зубы зарычал он, лицо перекосило от ненависти. — Ты недостойна!
Марья хрипло надрывно рассмеялась.
— Значит, вот как. Любовь, — выплюнула она и резко отвернулась к окну. Тяжелая черная коса взметнулась змеей, ударяя ее по ногам. — Но ты не можешь любить, Кощей, ты и сам это знаешь. Ты променял меня на это среднестатистическое недоразумение с неуемной жаждой попадать в неприятности. О, я понаблюдала за вами, пока набиралась сил. Чем вообще скреплен ваш брак? Жалкой бумажкой? В нашем мире она не имеет никакой силы. Вы не венчаны, не скрепляли свой союз ни магически, ни в кругу Волхвов. На что ты будешь ссылаться, заявляя свои права, когда окажешься по ту сторону? В то время как я все еще твоя жена.
— Ты предала меня, у тебя больше нет прав называться моей женой.
— Я всего лишь сделал это первой! — Марья всплеснула руками, будто поражаясь, что ее маленькая шалость могла так сильно его задеть, покачала головой. — Как будто бы ты сам не поступил бы так же! Как будто ты не собирался так поступить. Я видела: ты терял интерес… Ты становился опасен для меня. Я всего лишь обезопасила себя.
— Ты десять лет держала меня в цепях. И держала бы и дальше, если бы не тот дурачок, — Кощей продышался, беря себя в руки. — Что ты, кстати, с ним сделала?
— Тот? — лицо Марьи подернула легкая задумчивость, словно она пыталась вспомнить того, о ком шла речь. — Сгинул, как и многие другие. Однодневки.
— А ведь он трижды приходил ко мне за тобой, — уже спокойно заметил он. — И я смертельно ранил его. Однодневка?
— Скучен, банален и не способен смириться с тем, что женщина может быть сильнее него, может править, — поджала плечами Марья. — Ему захотелось показать себя в бою, и я дала ему такую возможность.
— Полагаю, из того боя он не вернулся.
— Это не моя заслуга. Всего лишь прямое следствие его слабых воинских способностей.
— У него был конь из конюшен Яги.
— Ах, этот! — Марья улыбнулась воспоминанию, обнажив идеально белые зубы. — Да, действительно, чудесный конь. Преданный. Но что не сделаешь ради любимой жены. Например, можно преподнести ей в дар такого прекрасного жеребца. И кто дал тебе право в чем-то упрекать меня? Ты отдал постороннему законную жену.
— Я уже сказал, Марья. Ты предала меня, а потом трижды ушла от меня с другим. У тебя больше нет прав на меня. Нас больше ничего не связывает.
Марья снова улыбнулась. Багряные губы хищно растянулись. Она подошла совсем близко, в черных матовых глазах отразился свет от ламп. Длинные мягкие пальцы — никогда не скажешь, что она способна не просто держать меч, но и сражаться с тремя мужчинами одновременно, — невесомо провели по щеке Кощея, но ему показалось, что он ощутил это прикосновение.
— А вот тут, Кощеюшка, ты не прав, — мягко возразила она. Голос зазвучал бархатом, отозвался в теле первым громовым раскатом надвигающейся грозы. — И ты сам это знаешь. Именно поэтому ты не решился на магический брак с этой девчонкой. Поэтому и потому, что она никогда бы на это не согласилась. Подумай над моим предложением, Кощей. Я даю тебе последний шанс все взвесить и принять мудрое решение. И я даже прощу тебе эту нелепую сцену. Мы скоро увидимся, тогда и дашь ответ.
— Стоять! — Кощей стиснул пальцы в кулак, пытаясь сделать почти невозможное — удержать морок. — Противоядие!
Марья лукаво повела глазами.
— О, о, о! Ох уж эти мужчины. Чуть что посерьезнее, сразу бегут за помощью к женщинам. Ты и сам знаешь способ исцелить ее, разве нет? Древний, как этот мир. Ах, ну что же ты, милый, аккуратнее, была бы я материальна, решила бы, что ты хочешь оставить на мне пару синяков. А мы с тобой, согласно твоим уверениям, больше в эти игры не играем, разве не так? — Марья облизнулась и подмигнула ему. — Или все же играем?
Она шагнула совсем близко и прошептала ему в губы:
— Смотри, как женушка узнает, приревнует, не сносить тебе головы.
И растворилась в теплых лучах вечернего солнца.
Кощей упал на скамейку в коридоре и закрыл лицо руками. Способ, старый как мир… Да она его видеть не хочет, как же тогда… Держать, что ли? Подождать, пока заснет? Пожалуй, пятнадцать лет назад он бы так и поступил. Но вот сейчас…
Кощей зарычал. Никогда еще, даже вися на цепях и умирая от жажды — и не имея возможности умереть, — он не ненавидел Марью настолько сильно. Сама не зная того, она задела в нем струну, которой не стоило касаться никому. И струна эта прозвучала, напугав даже своего хозяина.
Обернуться тенью, проскользнуть в комнату, где будет спать Василиса, и поцеловать. Она проснется, все вспомнит и не станет его корить. А он сам попробует смириться с тем, что не дал ей выбора. А даже если не сможет… Как будто у него этот выбор есть.