Обеты молчания

Она зашла с яркой, солнечной улицы в темный квартирный холл и почти ничего не увидела. Лампочка на площадке первого этажа опять не горела. Владельцы отдельных квартир были индивидуально ответственны за освещение на своем этаже и должны были менять лампочки при первой необходимости. Мел разозлилась. Люди на этом этаже постоянно оставляли свою площадку в темноте, и это было опасно. Надо будет попросить Крейга снова дернуть их по этому поводу.

Только дойдя до своего этажа, она поняла, что забыла газеты на заднем сиденье машины. Она остановилась. Зайти, разобрать продукты и спуститься за ними позже? Сбегать прямо сейчас? Нет, зайти, бросить сумки и бежать обратно вниз.

Она открыла дверь их квартиры. Коридор был освещен ярким вечерним солнцем, бьющим из окна кухни прямо напротив прихожей. Она опустила сумки. Она вырежет две статьи и сразу же отправит бабушке и семье маленькой Лили. Одну вырежет для своего свадебного альбома. У нее будет на это время позже, когда она будет ждать, пока готовятся разные ингредиенты.

Она вылетела из квартиры и стала спускаться по лестнице почти что бегом, чуть не поскользнувшись на верхней ступеньке плохо освещенного пролета. Она нашла парковочное место в нескольких ярдах вверх по улице. Достала ключи. Газеты. Есть, на заднем сиденье. Она помахала рукой пожилой леди, которая большую часть дня сидела на своем стульчике у окна в домике напротив. Заперла машину. Она запыхалась. Потеряла форму. Пора снова доставать купальник. Столько всего надо было сделать во время этой свадебной гонки, что ее ежедневные занятия плаванием отошли на второй план. И она чувствовала разницу.

Она вернулась к дому. Потянулась к кодовому замку. Но парадная дверь была открыта. Люди с нижнего этажа часто забывали закрывать ее как следует, и это выводило ее из себя. Какой смысл ставить на парадную дверь дополнительный замок, от которого знают код только жильцы, если половину времени она все равно нормально не закрыта?

Она поплелась вверх по лестнице. Снова через неосвещенную площадку. И дальше, на свой этаж.

Лучше бы она не брала эти лилии, каллы, они закрывали собой всю фотографию – огромные, жесткие, восковые штуковины. Она была не из тех, на кого можно надавить, но тогда она уже выбилась из сил, весь день выбирая подходящие туфли, и флористу удалось найти дыру в ее броне. Может, она заключила какую-то особую сделку по этим каллам. Определенно казалось, что их вокруг ужасно много. Их вид ей совсем не нравился, но, конечно же, они не испортили главный день. Зато они испортили фотографии.

– Забудь об этом, – сказала она себе вслух.

Она что, оставила дверь их квартиры только на защелке?

Было как-то странно.

Когда она открыла дверь.

За долю секунды Мелани Дрю поняла, что именно было странно. Несколько минут назад, когда она бросила здесь сумки, солнечный свет лился из кухни прямо в коридор. Сейчас его что-то закрывало. Там была темнота. Тень. Солнечного света не было. Странно.

Когда она приблизилась к кухне, она увидела, что свет заслоняет фигура. Потом все стало на секунду ярким, как ослепительный белый свет, в центре которого был взрыв звука.

А потом ничего.

Совсем ничего.

Шесть

– Кэт! Я так и думала, что это ты!

Кэт повернулась, запирая машину. Хелен Криди остановилась в паре парковочных мест от нее, рядом с собором.

– Рада, что ты вернулась, альты без тебя звучат бледновато.

– Не думаю! Но и я рада, что вернулась. – Кэт поглядела на старые здания квартала, освещенные фонарями, стоящими вдоль дорожек. В дальнем конце – дом с квартирой ее брата; здесь – восточная стена собора, возвышающаяся надо всем вокруг. – Я ничего не пела практически год.

– Каково это было?

– Невероятно. Сложно. Странно. – Они вместе пошли к дверям Новой песенной школы, где всегда проходили утренние репетиции. Сегодня, начиная новый сезон, они приступят к работе над «Рождественской ораторией» Баха, любимейшей вещью Кэт. – Как у тебя дела, Хелен? Как Том и Лиззи?

– О, отлично. На самом деле… – Хелен нерешительно остановилась перед приоткрытой дверью. – Есть одно дело… Как ты думаешь… – Она была сконфужена и не знала точно, что хотела сказать.

– Я сейчас выступаю как врач?

– Господи, нет – если бы я хотела встретиться с тобой в таком качестве, я бы пошла на прием. Нет… Ладно, забудь об этом, пойдем найдем наши места.

– Хелен…

Но она уже вошла в зал для репетиций и поспешила в дальний конец – почти бегом и явно смущенная.

Песенная школа начала заполняться, Кэт со всех сторон приветствовали радостными возгласами, и хористы выстроились в очередь за своими нотами.

Репетиции хора св. Михаила обычно заканчивались посиделками в пабе «Кросс Кис» неподалеку, но, когда Кэт вышла подышать на широкую мощеную улицу, она заметила, что Хелен Криди скользнула в узкий переулок, который вел обратно в район собора.

– Хелен, а ты не останешься выпить?

Хелен обернулась.

– Мне нужно вернуться.

– Лиззи и Том недостаточно взрослые, чтобы самостоятельно лечь спать? Ну же, Хелен, поживи немного для себя.

Хелен рассмеялась.

– Для себя. – Они вернулись в бар, и Хелен втиснулась на скамью рядом с Кэт. – Забавно, что ты мне это говоришь.

– Ты хотела мне что-то рассказать.

– Да, – Хелен медленно сделала глоток содовой с лаймом. – Я не знаю, с чего начать. И не знаю, о чем именно стоит рассказать.

Кэт посмотрела ей прямо в глаза.

– Хелен?

Лицо Хелен оставалось спокойным, но шея вспыхнула и заалела. Взрыв смеха послышался со стороны группы теноров у бара.

– Ты угадала, – сказала она, – вроде как. Только я запуталась, я не понимаю, что происходит… Мне кажется, что все хорошо, и, может, мне просто не хватает уверенности…

Кэт глотнула имбирного пива. Она знала Хелен Криди несколько лет как пациента, которого редко видела, и как фармацевта, с которым периодически консультировалась по телефону. Ближе всего она ее знала в контексте хора. Но однажды она видела четырнадцатилетнюю Элизабет в первой стадии почти смертельного менингита. Теперь она вспомнила, как входила в их дом, ожидая увидеть простудную лихорадку, и как через три минуты вызванивала «Скорую помощь», молясь, что они не приедут достаточно быстро. Лиззи полностью выздоровела, и Кэт с тех пор редко видела Хелен, не считая занятий хора. Она была милой женщиной, но неуверенной и закрытой. Не такой, с которой Кэт могла рассчитывать познакомиться поближе.

И теперь Хелен сообщала ей приглушенным голосом:

– Я кое-кого встретила.

– Хелен, это прекрасно! И сколько это уже продолжается?

– Ну, в том-то и дело… Нисколько. Только вчерашний вечер. Это не то, чего я ожидала, Кэт. На самом деле это все Лиззи – она меня на это подбила. Она все говорила, что мне нужно…

– Больше общаться с людьми?

Хелен улыбнулась.

– Она была права.

– Если я расскажу тебе, что я сделала, обещай, что не будешь смеяться.

– Даже не подумаю. Какая разница, как люди встретились? Я встретилась с Крисом над трупом в кабинете анатомии.

– Тут я, конечно, тебя не переплюну. Я нашла своего рода агентство. В интернете… оно называется peoplemeetingpeople.com.

– И ты им воспользовалась.

– Я ничего особенно не ожидала… Ну, может найти пару друзей.

– И тебе понравился самый первый?

– Да. Так просто сложилось. Но мне казалось, что это должно занять гораздо больше времени, что мне нужно встретиться хотя бы с несколькими людьми.

– Это как пригласить несколько человек посмотреть твой дом, а потом говорить, что не будешь делать предложений, пока не придет покупатель.

– Я никогда так об этом не думала.

– А стоило. Я рада, Хелен. Друг или больше, чем друг, – это в любом случае хорошо.

– А тебе не кажется, что это… ну, делать это вот так… немного… Я ведь пока больше никому не рассказывала.