Деяние Луны

Голова медленно поднялась, и я ошарашено уставилась на своего спасителя, чей облик сильно смахивал на ангела, спустившегося на землю.

– Ну и? – спросил он, пока я приходила в себя, сдув настырный локон белого, как первый снег, цвета. – Где спасибо?

– Спасибо, – машинально повторила я, любуясь светлыми волосами, которые мягкими завитками спускались к подбородку.

Может я умерла? Или тех нескольких секунд вполне хватило для того, чтобы лишиться чувств? Ведь его даже человеком назвать сложно, слишком неосязаемым он был.

В облике юноши поражало всё, и белые пряди, казавшиеся перламутром, и большие, чуть раскосые глаза, которые переливались всеми оттенками синевы, от небесно-голубого до тёмно-синего.

– Я не понимаю, зачем ты полезла на карниз, если ты двигаешься, как слон?

Я поедала его глазами, рассматривая утончённые черты, любуясь алебастровой кожей, в которой не было болезненной бледности с прожилками выступающих вен.

Моя подруга отдала бы многое, чтобы лицезреть это лицо, как художница она тяготела ко всему странному и прекрасному.

– Если тебе так не терпится свернуть шею, могу помочь, – мягкий изгиб губ задрожал, когда уголки подёрнулись в попытке улыбнуться. – Ну что, уважить?

– Ты?! – я вспомнила этот голос, с которым мечтала не пересекаться вновь, боясь увидеть его обладателя. Он, точно сирена, манил к себе, обрекая на гибель. Но пугала не ждущая смерть, а то, что душа сама стремилась к нему, как бабочка на огонь, едва заслышав переливистое журчание. И хоть сознание противилось влиянию, а тело каменело, сердце жаждало открыть дверь и взглянуть на сказочное существо.

«Глупые сказки, – я упрямо тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли, примечая, как в светлых очах полыхнуло золотое пламя. – Хватит верить во всякую чушь».

«Ну да, – хмыкнул презрительно разум, потешаясь над моей реакцией, – а кто ещё секунду назад хотел потрогать его волосы?»

Это была правда. Белые локоны, словно пух трепетали на ветру, приоткрывая уши и зовя прикоснуться к себе. Они были фантастичны даже не своим цветом, а сочетанием с угольными ресницами и такими же тёмными бровями. Я вглядывалась в макушку, желая приметить обман, но, начиная от корней, волосы лишь наливались белизной, а не теряли её. Это невозможно, природой не заложено слияние двух цветов, которые были противоположны друг другу:

– Ты кто?

– Данила, – он учтиво поклонился, – брат Кости.

«Наверное, это семейное», – ужаснулась я, понимая, что соглашусь пешком брести до города, лишь бы поскорее покинуть этот дом.

– Оно и видно, – огромным усилием воли я старалась удержать свой взор, не желая показывать, как жутко от его присутствия, но парень легко раскусил это. Его брови иронично приподнялись, а на губах заиграла циничная ухмылка.

После моего спасения было решено избрать другой путь, но даже на него я не могла решиться, застряв на единственном выступе между двух карнизов.

– Ну же, ты сможешь, – уговаривала меня девочка, рассказывая о том, как здорово будет укрыться в гостиной, которую редко посещают её родители. – Там-то они точно нас не найдут.

«Это уже было», – я скривилась в ответ и лишь сильнее вжалась в стену, боясь, что стопы вновь соскользнут вниз.

– Могу помочь, – худенькая ладонь с короткими ногтями потянулась ко мне и в голубых глазах вспыхнул гнев, обещая всевозможные кары, если я не отцеплюсь.

– Спасибо, не надо, – голова резко качнулась в сторону, взглядом отрицая любую попытку приблизиться ко мне.

Жалкий метр между нами никак не давался моему телу, страх падения ещё жил в нём, реагируя на любое движение резким удушьем.

Чувствуя, что колени скоро подломятся, не выдержав холода и нервного напряжения, я, прижавшись к стене, медленно спустилась вниз, с ужасом взирая на то, как сыплется снег из-под ног и трещит лёд, острыми крошками вонзаясь в пышные сугробы.

Выступ стал моим домом, и, судя по тому, как стучат зубы от мороза, могилой.

– Нина, ты справишься, – продолжала уверять Катя, а ведь даже её брат сдался и взирал на меня задумчивым взором. Не удивлюсь, если там, под льняными завитками, перекатывались мысли о том, как быстрее столкнуть меня вниз.

– Я такая дура, – в сердцах шепнула я, сложившись почти пополам, поджав ноги и уперевшись лбом в колени. – Какой чёрт дёрнул меня полезть сюда?

Горячее дыхание маленьким облачком опускалось на сложенные вместе руки, с каждым разом становясь всё прозрачнее.

«Скоро замёрзну», – пронеслось в голове и взгляд покосился на землю, прикидывая, что лучше, окоченеть на морозе или испытать боль, если не повезёт сразу сломать шею.

«При острой боли человек может потерять сознание, – рассуждала я, – правда не с моим везением».

В голове предстала картина моего падения, разрастаясь жизненными ветками. В одной из них кость торчала из ноги, своим видом воплощая весь ужас открытого перелома, в другой рука, напоровшаяся на топор, оказалась отброшена в сторону, в третьей же вообще был сломан позвоночник.

«Ужасы плохо влияют на мою психику», – стряхнув с себя очередной кошмар, я посмотрела на притихших ребят, которые обменивались многозначительными взглядами: – Что, прикидываете, как спихнуть?

– Угадала, – сильный ветер бросил в лицо белые пряди, скрывая от меня выражение голубых глаз.

– Очень смешно, – хмыкнула я в ответ, не поверив даже тогда, когда руки парня сомкнулись на запястьях и потянули на себя. – Нет!

Крик замер на губах в тот момент, когда ноги соскользнули с выступа, устремляясь в сумрачную бездну.

«Что там?» – разум лихорадочно восстанавливал картину, стирая темноту, пытаясь по воспоминаниям расположить вещи так, чтобы найти место, куда с меньшими травмами может угодить тело, отметая валяющиеся поленья, и лопату, рукоять которой, словно мачта корабля, вздымалась из снега как раз под Костиным окном.

Но вместо того, чтобы упасть, я полетела вверх, противореча законам физики и изумлённо взирая, как приближается собственное отражение в небесных очах.

Всего лишь пара секунд и я уткнулась в крепкую грудь, увлекая юношу дальше, в распахнутое за ним окно.

Створки задели спину, когда мы ввалились в комнату, и сильный толчок едва не вырвал меня из жёсткого захвата. Но ладонь на затылке лишь слегка дёрнулась, когда тела обрушились на пол, не давая освободиться голове, и с прежней силой прижимая её к груди.

– Вы в порядке? – Катя впорхнула следом, остановившись подле нас.