Страница 53 из 96
– Немножко... – повторила последнее слово Анна и, достав сигарету из пачки, призналась: – Иногда мне кажется, что он мне понравился с первой минуты знакомства. Но иногда я его боюсь и, спасаясь, готова бежать на край света, чтобы не чувствовать себя раздавленной.
«Бедная девочка», – подумала Вера. Но вслух сказала другое:
– Потерпи. У него еще душа болит, вот эта боль ему и мешает. Он ведь очень добрый, поверь мне. Просто ему заново нужно учиться многим вещам. Слишком неожиданным был для него уход Светланы.
– Я думаю, в этом была и его вина. Ведь не могла же она уйти в одну секунду? Если он так долго не замечал, что происходило с женой, напрашивается вопрос: хотел ли он это видеть? Были ли они духовно близки? Если нет, ему нужно научиться сначала гораздо более важным вещам.
– Откуда ты знаешь? – Вера не переставала удивляться. – Не уверена, что он делился с тобой такими мыслями.
– Конечно, не делился. У меня самой непростой опыт за плечами. В свое время я не так уж сильно стремилась достучаться до своего мужа, – она виновато пожала плечами. – Все рвалась куда-то, принимая желаемое за действительное. Присутствие Аси давало мне ощущение стабильности. Что может быть как-то иначе – просто не приходило в голову.
– Да, я помню, ты говорила о бабушке.
– Вера, ты можешь мне рассказать о Светлане? – неожиданно попросила Анна.
– Могу, только я ее не так хорошо знала, и, к сожалению, у нас почти не было откровенных разговоров. Мне все время казалось, что она не хочет затрагивать тему их с Костей взаимоотношений. Какая-то неуверенность во всем этом чувствовалась. Или неудовлетворенность. Но ни разу ничего плохого о нем не сказала. Костя же, наоборот, казалось, был всем доволен. – Вера задумалась. – Пожалуй, ты права, он не чувствовал ее души, а жил в полной уверенности, что так и должно быть. Жаль, до меня это раньше не доходило...
Женщины замолчали. Затем, улыбнувшись, Вера сказала:
– Научи его жить иначе. Ты можешь. Просто помоги ему понять, что есть другие отношения.
– Ты думаешь? Не знаю, – неуверенно ответила Анна. – Боюсь, не хватит сил. На следующей неделе ветер может перемениться, и он снова решит меня или уволить, или... При всем том замечательном, что он может, он умеет делать очень больно.
– Ну, ты не одна: я с Сашей разговаривала, она на тебя просто молиться готова. Как тебе это удалось? – искренне удивилась Вера. – Даже я при ней всегда немножко робела.
– Мне она тоже вначале показалась непрошибаемой, – улыбнулась Анна, вспомнив далекий вечер после возвращения из Киева. – Я ее даже с Китайской стеной сравнила. В ней есть что-то от Аси. Она опекает Костю и Олега, как меня когда-то опекала бабушка. Может, поэтому мне было легко понять ее и ее тайные желания.
– Так, – медленно произнесла Вера с лукавой улыбкой. – Бедный Крылов, он еще не догадывается, что его ждет. Ты, оказывается, читаешь чужие мысли.
– Ну что ты, – рассмеялась в ответ Анна. – Я сформулировать их смогла только сейчас, во время разговора. Какое там читать!
В это время на кухню зашли Николай с Костей.
– Вот я и говорю ему: пошли к женщинам, там веселее! – воскликнул Дербенев, увидев смеющихся Веру и Аню.
– Я пойду, – посмотрела на часы Анна. – Мы еще завтра увидимся.
Николай выжидающе посмотрел на Крылова. Они тоже долго беседовали. И так же, как на кухне, разговор шел о личном.
«Как долго им еще нужно идти навстречу друг другу, – наблюдая за ними, думал он. – Только бы хватило ума и терпения, слишком тяжелый жизненный опыт тяготит обоих».
– Я провожу, – произнес Костя.
Он не предлагал остаться, понимая двусмысленность ситуации. Да Анна бы и не осталась, он это чувствовал.
– Может, не стоит, через пять минут я буду дома, – попробовала отговорить его Анна.
– Стоит, стоит, – поддержал Костю Николай. – В час ночи такие девушки одни не ходят.
Пятиминутный путь растянулся в долгую прогулку без слов. Почти сразу, едва Аня поскользнулась на подмерзшей к ночи лужице, Крылов быстро поймал ее ладошку и больше не отпускал. Так они и бродили кругами вокруг школы. Добравшись, наконец, до ее двери, он, прислонившись к косяку, спросил:
– Хочешь, я не пойду обратно?
– Хочу, – ответила Анна, но, взглянув Косте в глаза, добавила: – Но ты вернешься домой. Я знаю, ты умница и все прекрасно понимаешь. Не сегодня.
Анна достала ключ и, нежно поцеловав на прощание Крылова, скрылась за дверью. Не меняя положения, он постоял еще с минуту, затем, вздохнув, нажал кнопку лифта, который тут же открылся.
– А вот там мы раньше жили, – произнесла Анна, когда они, проводив Дербеневых, возвращались из аэропорта. – Прямо у площади Победы. Вот в том доме, слева, рядом с аркой. Как хорошо здесь было! Парк рядом. Знаешь, я до сих пор, когда мне тяжело, гуляю по парку. Просто приезжаю и брожу по аллеям... В тот день, после «Макдоналдса», пока Катю ждала, я тоже была здесь.
– И какую часть парка ты предпочитаешь? – Крылов вел машину и слушал.
– Разные. Под настроение. Куда ноги заведут. А тебе зачем?
– Следующий раз буду знать, где тебя искать, – улыбнулся он в ответ.
– Так не хочется, чтобы был следующий раз... – ответила Анна как бы сама себе.
Как и в субботу, их снова разбудил ранний звонок в дверь.
– Кто это? – спросил Костя. – Снова Рита?
– Нет, – ответила Анна, прислушиваясь. – Рита не так звонит.
И вправду, в дверь снова позвонили одним протяжным звонком.
– Пойду посмотрю, кто там, – произнесла она, набрасывая халат.
– Сходи, сходи, – ответил спросонья Костя.
Если бы Анна оглянулась в тот момент, то обязательно заметила бы, как он улыбается, лежа под одеялом. Минут через пять она вернулась с большой корзиной нежно-розовых роз.
– Ничего не понимаю, – произнесла растерянно, разглядывая цветы. – Адрес мой, фамилия моя. Может, кто-то ошибся? Улицу перепутал...
– Я еще пока склерозом не страдаю, – пробормотал Костя.
– Так это ты? – поняла она и, расхохотавшись, передразнила: – Бессовестный! Звонят, иди открывай...
– Тебе что, не нравится? – сделал вид, что обиделся, Крылов.
– Очень нравится, – ответила Аня и поцеловала его в губы. – Мне так давно никто не дарил цветов... Да еще таких красивых и так много. Раз, два, три...
– Двадцать пять, – подсказал Костя, подперев голову рукой и наблюдая за ней.
– Почему двадцать пять? – удивилась она.
– Потому что двадцать пятого января у меня отобрали права, когда мне звонила небезызвестная Анна Круглова. Потому что двадцать пятого января я ехал в Киев и потому что ты первый раз вывела меня из себя. Потому что...
Он не закончил, потому что дальше стала перечислять Анна:
– Двадцать пятого января был Татьянин день, и двадцать пятого января ты в первый раз меня уволил.
– Неправда, – не согласился Крылов. – Я не успел.
– Ну, конечно. Высадил бедную девушку посреди чистого поля...
– Это ты-то бедная? – Костя шутливо повалил Анну на кровать. – Это я бедный. Ворвалась в мою жизнь, сменила заведенный распорядок на невесть что, вот, в чужих кроватях ночую. Не сплю, нервничаю вместо того, чтобы заниматься работой...
Анна внимательно посмотрела на Крылова. «Ты вправду нервничаешь?» – захотелось спросить ей. Но вместо этого она шутливо произнесла:
– Вот уж не поверю. Твой крепкий сон никак не говорит о том, что ты нервничаешь, – и, переведя взгляд на цветы, добавила совсем другое: – Я выберу розу покрепче и попытаюсь прорастить ее. Чтобы корни пустила. Цвет такой приятный...
– Ты и в этом что-то соображаешь? – удивился Костя, также любуясь розами. – Я начинаю тебя бояться.
– А почему я не могу в этом что-то соображать? – не поняла Анна. – Это так естественно. Пока у нас с Асей была дача, моим любимым занятием было возиться с цветами. Особенно летом я чувствую, как мне этого не хватает. Хочется хотя бы маленький участок земли.