Страница 14 из 96
Сев с Константином Петровичем на заднее сиденье, Анна какое-то время пыталась бороться со сном, но скопившаяся усталость взяла свое, и она уснула, склонив голову на плечо Кости.
«Спит, как ребенок, – улыбнувшись, подумал он, рассматривая ее в свете фонарей. – Коля прав. Что-то в ней есть. Нестандартное поведение с первого дня знакомства. Я с таким еще не сталкивался».
Внезапно машину тряхнуло, светлые пряди волос упали Ане на лицо. Попытавшись свободной рукой вернуть их на место, Костя слегка переместился. В это время, в поисках более удобного положения, голова Анны, соскользнув с его плеча, оказалась у него на ладони. Странное чувство зародилось в нем в эту минуту, и, уже подъезжая к гостинице, он поймал себя на мысли, что ему тоже любопытно, замужем ли она.
...Далеко за полночь, закончив просмотр материалов, присланных ему Виктором, и всего, над чем целый день трудилась Анна, Костя подошел к окну и закурил. За окном спал, мерцая огнями фонарей, город. С пятого этажа он неплохо просматривался еще и за счет того, что гостиница была расположена на высоком месте и возвышалась над кварталами невысокой застройки центра города. Он вновь думал о девушке.
«Цепкий ум, работоспособность, обширный кругозор. Не думаю, что здесь главную роль играет желание получить работу. Многие из ее действий за эти дни были вызваны хорошо развитым чувством интуиции. И, судя по тому, что она успела за день, с логикой и анализом у нее тоже все в порядке. Умеет владеть собой... Слишком много для женщины получается», – подумал он, суммировав все, и с сомнением покачал головой.
«Тогда непонятно, почему ее отпустил Артюхин? Насколько я знаю, он неплохо платит, и сам по себе никто от него просто так не уходит. Надо обязательно все узнать по приезде. Андрей Витальевич должен справиться».
4
Утром Костя нашел Анну на том же месте, что и вчера: в телефонной кабине.
– А почему из номера не звонишь, простите, не звоните? – не удержался от вопроса Костя, когда они выходили из гостиницы.
Обещанная Николаем машина уже ждала.
– Из номера звонить дороже. По дочке скучаю...
– Она, наверное, с мужем? – осторожно уточнил Костя.
– Нет. С соседкой, – и, немного подумав, добавила: – Я разведена.
– Простите за бестактный вопрос, – уже подходя к машине, извинился он.
– Рано или поздно вы бы все равно об этом узнали. Скрывать не имеет смысла, – спокойно ответила Анна.
В машине Крылов сел рядом с ней на заднее сиденье и, заговорив о предстоящей на день работе, отвлек от грустных мыслей.
– Ночью я отправил все, как и обещал, переводчикам, но оригинал на русском языке сегодня к концу дня я должен отдать Балайзеру. Вопрос в последних двух разделах. Как только закончишь вносить информацию по таможне, отошлешь готовый раздел на фирму Хорину, на проверку. Вот адрес, – он подчеркнул что-то на фирменном бланке и изменил несколько цифр. – Вот телефон Виктора, Виктора Михайловича. Он мой заместитель, звони прямо ему, я его предупредил. Вряд ли будет время перепроверять всю информацию, поэтому я хочу спросить: твои источники надежны?
– Да, я им доверяю. На прежней работе мне часто приходилось решать вопросы и с таможней, и с транспортом. К тому же это было предприятие, связанное с иностранным капиталом. Что-то изменилось за полгода, конечно, но в целом я хорошо понимаю ситуацию, когда нужно выиграть тендер. Единственное, чем я плохо владею, так это спецификой работы в области телекоммуникаций. Ошибки могут быть в обычных, на ваш взгляд, терминах...
– Связывайся с Виктором. Не смущайся переспрашивать самые элементарные вещи. Впрочем, насколько я понял, ты не из стеснительных.
– Смотря в каких вещах, – не отрицая сказанного, спокойно согласилась Анна, отметив про себя, что, когда дело касается работы, Константин Петрович непроизвольно переходит на «ты».
Они расстались в коридоре, и Крылов направился в зал заседаний. Сегодняшняя учеба была организована для технических директоров, но так как он был здесь в одном лице, посещение семинара касалось его непосредственным образом. Отправлять Степана или Виктора на дополнительное ознакомление с новинками не было никакого желания. Да и спросить потом будет не у кого.
Сегодня, несмотря на бессонную ночь, он чувствовал себя гораздо спокойнее. Анна неожиданно быстро влилась в работу. Она сама была не лишена инициативы, и практически все, сделанное ею за сутки с перерывом на сон, было выполнено качественно. Правда, порой, находя какие-либо неточности в тексте, Костя готов был искренне рассмеяться. Но с учетом того, что Анна не обладала какими-либо познаниями в области радиоэлектроники, объем проделанной ею работы вызывал уважение.
Во время перерыва Константин Петрович заглянул в комнату, где работала Круглова, и был искренне удивлен, когда увидел рядом с ней Роберта Балайзера. По всему было видно, что у них шел очень интересный разговор. Но как только Анна заметила вошедшего Крылова, она, извинившись перед американцем, взяла со стола папку с документами.
– Константин Петрович, мы с господином Балайзером обсудили один момент, и ему понравилось наше решение. Но у него появились дополнительные вопросы.
– Да, – вступил в разговор Роберт. – Я побеседовал с Анной, так как вы были заняты. Она показала мне много интересного, но, как сама призналась, недавно работает в вашей компании. Мне хотелось бы обсудить с вами узкоспециальные моменты.
Косте удалось скрыть раздражение, появившееся после его слов. Но через пару минут, разговорившись с Балайзером, он вообще забыл о том, что его задело больше: то, что Анна беседовала с самым главным человеком на этой встрече без его ведома, или то, что он снова почувствовал нечто, напоминавшее ревность. Слишком уж тепло общался Балайзер с Анной и, пожалуй, никому не уделял столько внимания за прошедшие дни, как ей.
Анна готовила кофе в соседней комнате и через стеклянную перегородку наблюдала за мужчинами.
«Так, шеф нервничает. Но я же не виновата, что Балайзер стал меня расспрашивать о работе! И удивительно, – раздумывала она, – как умело он переводил разговор на другие темы. За полчаса я рассказала ему о себе больше, чем Крылову за четыре дня знакомства. А как он заволновался, когда узнал, что мои родители работали в Африке! Даже странно. Никого, в общем-то, это уже давно не интересует».
Налив себе кофе, она задумалась.
Аня редко говорила о родителях. Они остались для нее просто далеким воспоминанием детства. Гораздо ближе многие годы была бабушка, вырастившая ее после того, как мама с папой не вернулись из длительной командировки.
Родители работали врачами в одной из африканских стран. В официальных документах значилось, что они погибли во время исполнения служебного долга. На самом деле, судя по рассказам бабули, неожиданно между местными племенами произошел какой-то конфликт. Все иностранцы успели быстро эвакуироваться, советское же правительство медлило с принятием решения, и к тому времени, когда оно было принято и дошло до посольства, госпиталь со всеми больными и врачами был уничтожен. Осталось лишь несколько случайно спасшихся свидетелей.
Вот так Аня и осталась в четыре года сиротой. Она не понимала, что происходит с бабушкой и дедушкой, который внезапно слег, долго болел, а позже умер в больнице. Но когда выросла, то узнала почему. Дед так и не смог себе простить, что, поддавшись на уговоры зятя и единственной дочери, используя свои связи и положение, способствовал тому, что они уехали работать в далекую африканскую страну.
Аня с бабулей, которую звала просто Асей, остались одни в большой сталинской квартире в центре Минска. Впрочем, в детстве она не чувствовала себя одинокой, возможно, потому, что постоянно находилась под опекой бабушки, у которой, кроме внучки, никого не осталось.