Страница 9 из 10
Утро выдалось таким же солнечным и теплым. За завтраком Черных распорядилась:
– Сходи к своим белорусским коллегам, поставь отметку в командировочном удостоверении, а заодно в паспортном столе узнай, где прописана гражданка Левчук Анастасия Никандровна, тысяча девятьсот двадцатого года рождения, а также возьми копию форму один[3] на имя Левчука Василия Игнатьевича. А я тем временем отмечусь у своих коллег. Встретимся в прокуратуре.
Исполнив поручение следователя, Соколов через час был в назначенном месте. Увидев его на скамейке во дворе прокуратуры, Черных выглянула из окна второго этажа и крикнула:
– Сергей, узнал адрес?
– Да, узнал, – в ответ крикнул сыщик. – Улица Ленина, сорок пять.
– Выхожу.
Вскоре появилась Черных и сообщила:
– Посмотрела по карте улицу Ленина, тут недалеко, дойдем пешком, а то мои коллеги пытались дать мне машину. Зачем нам машина? Прогуляемся, посмотрим город.
– И мои коллеги интересовались, не нужна ли помощь, – рассказал сыщик. – Я ответил, что пока не нуждаемся, а если будет необходимость, обязательно обратимся к ним.
– Видишь, как хорошо нас встретили, – улыбнулась Черных. – Я уже перезнакомилась с половиной прокуратуры. Все интересуются, как там у нас в Якутии. Я говорю, что местами лежит снег, – они удивляются. Про оленей спрашивают, а я говорю, что пока еще ни разу не видела живого оленя. Недоуменно качают головами.
Вскоре они уже были возле дома номер сорок пять. Шестиэтажный каменный дом новой постройки, покрашенный в красивый ультрамариновый цвет, аккуратный чистенький двор, детская площадка со срубленными из целого дерева сказочными персонажами, урны для мусора, разукрашенные цветочными рисунками…
– Ну, с богом, – взволнованно выговорила Черных, открывая дверь подъезда. – Лишь бы хозяева были на месте.
Внутри подъезд также оказался заботливо убранным, стены были разрисованы умелым художником на сказочный манер: вдоль лестницы, широко взмахивая крыльями, гуси-лебеди несут братца Ивашечку на второй этаж, следом бежит его сестрица.
– Чувствуется, что тут царит культ детей, – сделал умозаключение сыщик. – Почему у нас не могут так украшать дворы и подъезды? Все уныло и серо…
– Потому что холодно, – улыбнулась Черных. – Три месяца лета – остальное зима. Когда любоваться-то красотами?
– Но все же…
Дверь открыла пожилая женщина, одетая в платье-вышиванку, которая поинтересовалась:
– Вам кого, молодые люди?
– Мы из Якутии, – представилась Черных. – Приехали в командировку по уголовному делу… Вы же Анастасия Никандровна, а ваш муж Василий Игнатьевич?
– Так и есть, – еще более удивилась женщина. – А что вы хотели узнать?
– Я из прокуратуры, зовут меня Марина Станиславовна Черных, а моего коллегу Сергей Петрович Соколов. Мы хотели поговорить с вами, узнать подробности жизни вашего мужа.
– А почему им заинтересовались? – насторожилась женщина. – Он никогда не имел дело с Якутией, ни разу там не был.
– Мы это знаем, – кивнула Черных. – Просто у нас за убийство задержан мужчина, который представляется вашим мужем. Поэтому и приехали, чтобы узнать, почему он прикрывается именем Василия Игнатьевича.
– Постойте, это не тот ли случай, когда мужа заподозрили в убийстве женщины в Трускавце?
– Как?! – оторопели прибывшие. – В Трускавце?!
– Да, на курорте…
Вдруг женщина, словно очнувшись, воскликнула, схватившись за голову:
– Ой, почему я держу вас в прихожей! Проходите в зал, а я быстро накрою стол, попьем чайку, там и поговорим.
Оставшись вдвоем в зале, Черных, глядя на сыщика, удивленно расширила глаза:
– Ничего не понимаю. И его подозревали в убийстве?
Сыщик недоуменно пожал плечами и стал рассматривать семейные фотографии хозяев, развешанные на стене.
– У них двое детей – сын и дочь, им где-то по тридцать три – тридцать пять лет, – поделился он своими наблюдениями с Черных. – Свадьба состоялась в сорок седьмом году. А Василий Игнатьевич в молодости немного смахивает на нашего лже-Левчука, тип лица одинаковый. Тот спокойно мог использовать его документы, даже не меняя фотографии.
– Долго же он прятался под чужой личиной, – тихо проговорила Черных, рассматривая фотографии. – Если исходить из того, что лже-Левчук первое свое преступление совершил в сорок восьмом, не менее тридцати пяти лет.
Вскоре хозяйка пригласила гостей за стол. Уже попивая чай с вареньем из смородины, Черных стала рассказывать:
– Анастасия Никандровна, ранней весной этого года в Якутске в своей квартире убили женщину. За данное преступление задержан гражданин, который назвался именем вашего мужа. Есть основания полагать, что этот гражданин использует документы Василия Игнатьевича, а первое свое преступление совершил аж в сорок восьмом году. Скажите, пожалуйста, терял ли ваш муж паспорт, военный билет и орден Красной Звезды?
– Ах вон оно что! – вдруг воскликнула женщина и направилась в другую комнату, на ходу бросив: – Сейчас я вам все покажу.
Не прошло и минуты, она вернулась с картонной коробкой, раскрыла ее и стала доставать документы:
– Вот его паспорт, получал в семьдесят пятом, вот орденская книжка, вот военный билет.
Взяв в руки орденскую книжку, Черных взволнованно сообщила сыщику:
– Номер совпадает с номером изъятого ордена, – и обратилась к хозяйке: – Анастасия Никандровна, как он потерял эти документы и орден?
– Ох, трудно вспомнить, прошло-то сколько лет, – вздохнула женщина. – Как бы вам не соврать, это был год нашей свадьбы. Сорок седьмой год… Да какая там свадьба, человек двадцать гостей, картошка, сало, вино мадера… Мама из оконного тюля сшила что-то наподобие подвенечного платья. Скромно все тогда было, не то что сейчас. Василий тогда вернулся с фронта, его сразу же назначили председателем колхоза, что под Бобруйском. Летом в колхозе стали строить коровники, строители были не местные, нанятые, а откуда они, я не могу сказать. Осенью строители разъехались, наступили ноябрьские праздники – тридцатилетие Октябрьской революции, и муж спохватился, что пропал пиджак с орденом, а в кармане паспорт и военный билет. Этот пиджак у него постоянно висел в шкафу на работе. Подозрение сразу же пало на бригаду строителей, муж обращался в милицию, но их следы давно простыли. Не смогли их найти тогда. Василию документы восстановили, а вот от ордена осталась только книжка.
– А разве списка строителей не было у него? – спросила Черных.
– Не знаю, был ли этот список или нет, – мотнула она головой и посетовала: – Послевоенное время, мужиков мало, на работу брали первых попавших, у кого руки-ноги целы, могли и без списка работать, сейчас бы их называли шабашниками.
– Вы говорили насчет Трускавца. Что там произошло? – поинтересовался Соколов.
– Насчет Трускавца длинная история, – промолвила женщина и, достав лист бумаги, протянула сыщику: – Сначала почитайте этот документ, а затем я продолжу рассказ.
Соколов принял у женщины бумагу и стал читать рукописный документ:
Выписка из наградного листа-представления к званию Героя Советского Союза
от 16 мая 1945 года:
«…Командир взвода автоматчиков 2-го стрелкового батальона гвардии сержант Василий Игнатьевич Левчук в боях при прорыве обороны противника и взятии города Берлина проявил исключительное мужество и геройство. Так, 22 апреля 1945 года под сильным обстрелом, преодолевая многочисленные минные поля, Левчук первым со своим взводом ворвался во вражеские траншеи и после рукопашной схватки выбил фашистов с двух линий обороны. Преследуя гитлеровцев, штурмом ворвался в третью линию обороны врага. Сержант Левчук лично подбил из гранаты немецкий танк, увлек за собой бойцов и, отразив натиск противника, ворвался со своим взводом на выгодные позиции, чем обеспечил продвижение других частей и захват сильно укрепленных районов врага. При этом взводом Левчука всего было уничтожено три самоходные пушки, захвачена батарея 75-миллиметровых пушек, уничтожено пять огневых точек и более 30 вражеских солдат и офицеров, а 7 захвачены в плен. Командир батальона гвардии полковник Некрасов А. И.
3
Заявление гражданина о выдаче паспорта.