Эхо ненависти

– Получается, что да, – обреченно вздохнула Черных. – Личность его не установлена.

– Как теперь быть? – испытующе посмотрел Лебедев на следователя. – Человек арестован, сидит в изоляторе, а личность не установлена. Такого у нас еще не было. По злой иронии запрос из ЦК КПСС и ответ из Белоруссии поступили одновременно в тот день, когда советский народ и все прогрессивное человечество отмечают победу над фашизмом. Какой, прикажете, готовить ответ? Что Левчук не Левчук, ветерана войны как такового нет? Вы знаете, как все это будет расценено Москвой? Снарядят комиссию, приедут с проверкой… Марина Станиславовна, что собираетесь делать дальше?

– Аннулирую анкетные данные задержанного и выставлю карту как на неизвестного, – виновато выговорила следователь.

– И как вы это представляете?

– Составлю справку о личности обвиняемого с фотографией и с печатью, приложу туда дактилоскопическую карту. В институте нас учили этому, если личность человека не установлена…

– Пока этого не делайте, пускай до поры до времени сидит Левчуком, дальше будет видно, – приказал прокурор и спросил: – Как проверяете его преступления прошлых лет?

– Я запросила Трускавец, Псков и Таганрог, – судорожно выдохнула она. – По последним двум реакции до сих пор нет, а из Трускавца поступил ответ, что уголовное дело в отношении Левчука в семьдесят пятом году прекращено в связи с отсутствием события преступления. Истинные обстоятельства, которые были основанием для прекращения дела, в ответе прокуратуры Трускавца не отражены. Очевидно, повлияло обращение обвиняемого к Брежневу…

– Марина Станиславовна, не надо сюда вплетать политику, – строго прервал ее прокурор, бросив многозначительный взгляд на сотрудника КГБ Чикина. – Тут банальные убийства. Мало ли что обвиняемый обращался к руководству страны. С трудом представляется, что генсеки читали его письма – не барское это дело.

– Тут нет никакой политики, – мотнула головой Черных, настороженно зыркнув в сторону Чикина. – Я просто констатирую факты… Сегодня же повторю все запросы с учетом последних событий.

– А что говорит Министерство обороны?

– Ответа до сих пор нет. Но на этот запрос я не возлагала больших надежд. Найти войсковую часть, где служил лже-Левчук, поговорить с его однополчанами практически невозможно – слишком много времени прошло. А после того, как сегодня установлен настоящий Левчук, этот вопрос отпадает сам собой.

– Откуда он к нам залетел, этот непонятный гражданин? – озадаченно спросил прокурор. – Где до этого жил, работал?

– В Якутию он прибыл в семьдесят пятом с Украины, из Киева. Я сделала запрос, он в Киеве жил в общежитии водников, которое уже снесено, такого адреса уже нет. А где работал – неизвестно. Здесь ему выдали квартиру-малосемейку, он работал в речном порту, а в последние годы столяром на мебельной фабрике. В семьдесят пятом же здесь получил паспорт нового образца, а старый уже уничтожен.

– Вот что, – хлопнул ладонью по столу Лебедев, подытоживая разговор. – Никаких запросов больше делать не надо, а выехать самой в командировку по всем местам, где отметился обвиняемый. Дела лохматые, вряд ли они сохранились, никто толком нам не ответит, поэтому лучше самим все проверить: найти и поговорить с родственниками потерпевших, установить возможных правоохранителей, которые вели эти дела, если, конечно, они еще живы, искать других свидетелей. Марина Станиславовна, вылетайте первым же рейсом в командировку. Кого из уголовного розыска возьмете с собой?

Черных, указав на сыщика, сообщила:

– Тут находится инспектор уголовного розыска Соколов, с которым мы начали работать по этому делу. Он и поедет со мной.

Сыщик, вскочив на ноги, громко представился, вложив в слова немного бравурности:

– Инспектор уголовного розыска старший лейтенант милиции Соколов! Есть немедленно выехать в командировку для установления личности обвиняемого!

Удовлетворившись четким ответом сыщика, Лебедев беззлобно кивнул в его сторону и распорядился, обращаясь к одному из республиканских прокуроров:

– Дайте пока в секретариат ЦК КПСС промежуточный ответ, что, мол, проводится проверка, сотрудники выехали в командировку, по прибытии которых будет сообщено дополнительно.

2

После совещания Соколов, распрощавшись с начальником угрозыска, вместе с Черных поехал в городскую прокуратуру, чтобы подготовиться к командировке.

Уже в кабинете у себя Черных спросила сыщика:

– Сергей, откуда начнем? Нам придется объехать пол-Союза.

– Предлагаю начать с Бобруйска, – ответил сыщик. – Поищем родственников настоящего Левчука, найдем его фотографии, сравним со снимками его двойника, посетим военкомат…

– Я тоже так думаю, – кивнула Черных. – После Белоруссии поедем в Трускавец, затем в Киев, далее в Псков, а завершим нашу командировку Таганрогом. Сейчас составлю план командировки и занесу на утверждение прокурору. Завтра вылетим транзитом через Москву в Минск, я сейчас же забронирую два авиабилета.

– Эх, жалко, что не купальный сезон, – с сожалением проговорил оперативник. – Так бы искупались и позагорали в Азовском море.

– Почему же? – удивленно вскинула голову следователь. – В Таганроге мы будем во второй половине мая, в это время люди там вовсю купаются.

– Серьезно? – приятно удивился сыщик. – А у нас только снег растает.

– Искупаешься, искупаешься, – заверила она. – Я однажды была на Черном море как раз в конце мая, а это одно и то же, что и Азовское.

– Отлично, никогда еще не купался в море! – хлопнул он в ладони, предвкушая исполнение взлелеянной с детства мечты. – Некоторые одноклассники ездили в «Артек», я так завидовал им.

– Учиться надо было на отлично, – рассмеялась Черных. – Вот тебе и был бы «Артек» и «Орленок»!

– Твердый троечник, хотя по некоторым предметам в аттестате имеются четверки и пятерки – улыбнулся сыщик и переспросил: – Значит, с утра встречаемся в аэропорту?

– Да, не опоздай.

– Уму непостижимо! – воскликнул Соколов, прежде чем расстаться со следователем. – Этот лже-Левчук три раза подозревался в убийствах, но никто не удосужился его проверить по месту его рождения! Ну, допускаю разгильдяйство следственных и оперативных работников при Хрущеве и Брежневе. Но при Сталине-то! Мне казалось, тогда шлепали всех без особого суда и следствия.

– Я тоже так думала, но однажды копалась в архиве и нашла уголовное дело сталинских времен, где в убийстве своего любовника, довольно известного руководителя и общественного деятеля, подозревалась театральная работница. Представляешь, вину ее не доказали и оправдали, хотя все улики были против нее! Сейчас бы она от нас не отвертелась.

– Да-а-а уж! – недоуменно мотнул головой сыщик. – Оказывается, удивительные вещи происходили тогда! Посмотрим, как этот тип «соскакивал» с убийств.

Минск встретил командированных теплой солнечной погодой. Прибыв в полдень в столицу Белоруссии, Черных и Соколов сразу направились на автовокзал и через полчаса на комфортабельном «Икарусе» уже ехали в сторону Бобруйска. Пока прибыли в город, пока устроились в гостиницу, наступил уже вечер, поэтому путники решили поужинать в столовой, расположенной неподалеку, и кратко ознакомиться с местными достопримечательностями.

Бобруйск оказался довольно большим городом, и о том, чтобы его обойти вдоль и поперек за один вечер, не могло быть и речи. Они ходили по улицам Бобруйска, вглядывались в дома и крепостные сооружения, сохранившие печать старины и славных времен. Когда-то по этим улицам гордо маршировали крестоносцы и солдаты Наполеона, топтали эти булыжники немецко-фашистские захватчики, по этим же улицам они удирали от гнева народного, проклиная тот день и тот час, когда они надумали напасть на эту свободолюбивую страну.

Усталые, но довольные, сыщик и следователь вернулись в гостиницу и, условившись о том, как с утра найти родственников Левчука, разошлись по номерам.