Страница 12 из 20
Магрит раскрывала и закрывала рот, как выброшенная из воды рыба.
На последние его слова так и не нашлась что ответить.
Наши взгляды с Фоэртом многозначительно встретились.
У меня внутри всё плещется от ликования, понимаю, что смотрю на господина мага с восхищением и тут же себя останавливаю. Он просто исполняет свою работу. Только… Но работу, которую мог бы не выполнять.
– Что тут происходит?! – раздаётся тяжёлый громкий бас.
Я стискиваю пальцы в кулаки и призываю всю свою стойкость.
По мере того, как мой отец спускается с лестницы, сердце болезненно сжимается. Как же он изменился за эти пять лет: густая шевелюра поседела, тело ссутулилось, только глаза были все те же – холодные и проницательные. Он смерил меня взглядом с головы до ног, затем, прищурившись, спросил:
– Ты что здесь делаешь?
Я растерялась.
– Вернулась домой, – говорю очевидное, но вдруг стало нехорошо от его железного тона.
– Зачем?
– Гастор! – взвизгнула Магрит, – объясни своей дочери наконец, что здесь ей не рады, а то похоже она забыла, что такое уважение, – Магрит встала рядом с Раймондом, вид которого становился всё больше напуганным.
Я бросила короткий взгляд на Кана. Он кивнул, дав знак, что можно говорить, хотя его взгляд был неодобрительным.
Я шагнула к отцу.
– Папа, что происходит? Я …
– Я же тебе говорил! – оборвал на полуслове отец. – Если уедешь, то назад дороги не будет!
– Папа…
– Ты наплевала на моё решение, спуталась с каким-то мерзавцем, родила внебрачного ребёнка, растоптала нашу честь и покинула дом, которого у тебя больше нет. Ты наплевала на своего родителя. Я желал тебе лучшей участи, а теперь чего ты хочешь? Зачем приехала?
Меня затрясло, а сердце покрылось льдом. Воздуха стало резко не хватать. Слышать такое было больно.
– Приехала позориться? И позорить меня, – цедил он со злобой сквозь зубы. – Вот что я тебе скажу – возвращайся туда, откуда приехала и не показывайся мне больше на глаза. Я не хочу тебя больше знать. Ты мне больше не дочь.
Мои губы дрогнули. Я поджала их, понимая, что теряю самообладание. Не могу поверить. Но, между нами, неизбежно выросла огромная стена отчуждения. Через нее мне ни за что не пробиться. Хотелось разрыдаться прямо сейчас перед всеми. Гастор Ридвон посмотрел с безразличием на мою немую боль и отступил, но задержался. Повернулся.
Его взгляд впился в Фоэрта Кана, и только тут я увидела, как дёрнулся желвак на скуле отца, а крупная ладонь сжалась в кулак до белых костяшек. Казалось, воздух зазвенел напряжением, но в следующий миг отец развернулся, чтобы уйти.
Я хотела крикнуть ему, чтобы он остался, но давящее чувство обиды и несправедливости душило. Я ведь его дочь. Он не может так жестоко со мной поступить.
В воцарившейся тишине я услышала тяжёлый вдох Фоэрта Кана.
– Господин Ридвон, – остановил его маг.
Отец замер, приподнимая напряжённо тяжёлые плечи. А по моим лопаткам прошёлся неприятный холодок. Я не понимала, что происходит, сложно было справиться с смешанными чувствами, но похоже, отец знает законника, как и Раймонд.
– Ждите, когда я вызову вас в судебный отдел, – говорит спокойно Фоэрт.
Задержала дыхание, когда отец медленно обернулся, напряжённо сузил веки, бросил острый, как лезвие, взгляд на представителя закона.
– До встречи, господин… Кан, – ответил с каким-то пренебрежением и отвернулся, взявшись за перила рукой поднялся лестнице, не сказав больше ни слова.
– Вы можете не пытаться, господин законник, – встала перед нами Магрит, – эта… девушка не имеет к нашей семье никакого отношения, – вздёрнула подбородком и с гордой осанкой и полной победой в глазах женщина последовала за мужем.
– И-извините, – пробормотал Раймонд, торопливо поклонился господину Кану и бросился вслед своей матери.
В ушах стоял звон, мне хотелось одного – сорваться с места и скорее сбежать отсюда. Спрятаться там, где меня никто никогда не найдёт. Как и прошлый раз, это чувство разрывало грудную клетку и мешало дышать. Разворачиваюсь, избегая встретиться взглядом с Каном, подхожу к двери на ватных ногах.
Вылетаю на порог, прислонившись к колонне и жадно делаю глубокий вдох. Прохладный ветерок скользит по горячей коже век, пара капель, сорвавшиеся с крыши крыла, ударяют по щеке и подбородку. Смотрю на серое тяжёлое небо. Оно беспощадно давит, как и боль внутри меня.
Проглатываю душащие слёзы, когда слышу сзади себя шаги Фоэрта Кана. Не оборачиваясь, спускаюсь с мокрой лестницы и иду под дождём к воротам. Ищу взглядом свободный экипаж. Но дорога пустая. Шагаю на тротуар как тут же вздрагиваю, когда мой локоть ловит жёсткий, но не причиняющий боли захват мужской руки.
Я оборачиваюсь.
– Куда опять бежите? – спрашивает господин Кан.
Медные волосы мужчины от влаги мгновенно становятся тёмными, почти чёрными. Пряди завиваются, придавая лёгкую небрежность всей шевелюре. Блеск в его глазах обжигает меня и заставляет забыть обо всем.
Горячие пальцы вжимаются в кожу, отрезвляют. Торопливо высвобождаю руку.
Я не знаю, что ответить, внутри нарастает колючий снежный ком разных эмоций. Хочу побыть одна. Хочу сбежать. Он прав.
Поднимаю голову, подставляя лицо холодным тяжёлым каплям.
– И когда успели набежать тучи? Я совсем отвыкла от весны, которая бывает в Эферфолде, – начинаю нести чушь, пряча за слабой улыбкой отчаяние. – Возможно и не стоит вновь привыкать, а вернуться туда откуда уехала…, – горько усмехаюсь, повторяя слова отца, и замираю, когда встречаю потемневший взгляд Фоэрта.
– М-да… Зря я взялся за это дело, – прищюривается и смотрит в сторону. – Вы не заслуживаете того, чтобы я отстаивал ваши права. Бегите, конечно. Но знайте, от себя не убежишь, леди. И чтобы вызвать к себе уважение других, вам нужно начать, в первую очередь, уважать себя.
Я ошеломлённо раскрыла губы, совсем не ожидая подобной жестокости.
– Вы действительно вызываете жалость, и неудивительно, что ваши родственники вытирают об вас ноги и позволяют это делать другим.
– Довольно, господин законник. Хватит, – обрываю я, не сдерживая злых слёз, которые текут из моих глаза, они смешиваются с дождевой влагой на моём лице, теперь их можно не прятать.
Напряжённую тишину разбавил усилившийся ливень. Я дышу тяжело, чувствуя, как на мне мокнет одежда и неприятно прилипает к телу. Мне становится холодно.
– Я жду вас в машине, – говорит он и отступает.
– Не нужно, – мой голос дрожит, но я заставляю себя говорить, – я найду экипаж.
– Найдёте, – соглашается, стискивает зубы, его влажные от дождя скулы напрягаются, он закрывает на пару секунд глаза, – но в другой раз. Мы ещё не закончили, – морщится на дождь, разворачивается и идёт к автомобилю.
Сглатываю, борюсь с раздирающими на части сомнениями.
«– За что мне всё это, боже?! – отчаянно кричу, сдаюсь и плетусь за ним. – Одного разговора с отцом хватило, чтобы вся моя решимость разлетелась в пух и прах”
Мужчина открывает дверь, бросив на меня мрачный, заставляющий меня поторопиться взгляд.
Сажусь в салон, слышу, как по стеклу бьют капли усиливающегося дождя.
Законник усаживается рядом со мной и хлопает дверью авто. Фоэрт встряхивает рукой, сбрасывая влагу с рукава пиджака.
– Чёрт, – срывается с губ мужчины сдержанное ругательство.
– Не любите дождь? – зачем-то спрашиваю я.
Он поворачивает голову и внимательно скользит по моему лицу взглядом, от которого меня пробирает зябкая дрожь. Кан снимает с себя пиджак, накидывает на мои плечи.
Меня окутывает сильный запах дорогого парфюма.
– Что вы… не нужно, – пытаюсь возразить, но Кан стянул его на мне закутывая плотно, как маленького ребёнка, смотрю на него изумлённо и меня будто током пронизывает – его лицо так близко, что я вновь тону в безднах его пугающе чёрных глаз, и погружаюсь в туман от того, что его влажные от дождя губы находятся очень близко. От этого ощущения у меня перехватывает дыхание, а сердце бешено начинает колотится.