Простые удовольствия.

– И что же мы узнали? – уточнил Лютер, уже спеша вернуться на более надёжную опору, чем расшатанный припадочным негром мостик над «бездной».

– Что твой отец на протяжении, как минимум, двух лет занимается исследованием влияния метеоритов на органику. Насколько успешным, оценить сложно. Но побочный эффект – вот он, во всей красе. Отравление метеоритным веществом.

– На основании чего ты решил, что отец исследовал именно метеориты? – уточнил Лекс, подлезая под плечо Дженкинса, готовясь поднять его.

– На основании того, что в Метропольском сейфе Лайнела было несколько тонн обогащённого метеоритного вещества в слитках. Заметь, не просто камни, а уже именно чистое вещество, каким-то способом переработанное в слитки для последующего использования.

– Ты не говорил об этом, – нахмурился Лекс.

– К слову не пришлось, – отозвался я, тоже подлезая под плечо Дженкинса, только с противоположной стороны. От нахождения рядом с Эрлом было больно, накатывала слабость, но всё же несколько меньше, чем от Ланиного кулона, так что терпеть было можно. И я терпел. – Не удивлюсь, что именно на этом заводе и занимались «обогащением» метеорита. От того и убыточность завода удобрений в сельскохозяйственном штате, где спрос на его продукцию высок, как нигде. Советую тебе как следует покопаться и поискать. Возможно, появится интересный предмет для разговора с отцом.

– Возможно, ты и прав, – задумался Лютер-младший. – Но, если этот завод настолько «интересный» объект, то для чего отец направил меня именно сюда?

– Давай прикинем сроки: Эрл пострадал около двух месяцев назад. Сколько ты в Смоллвиле?

– Чуть больше полутора месяцев.

– Как раз две недели положим на вывоз оборудования с «третьего» и подобных ему уровней. Получается, тебя сюда прислали для «подчистки концов».

– Поясни, – попросил Лекс, с которым мы достаточно неспешно тащили по коридору от лифта Дженкинса.

– Небольшой убыточный завод в глуши. Провинившийся мажор-наследник. Его «ссылают» на этот завод «подальше с отчих глаз». Сын достаточно «ерепенистый» для того, что бы непременно попытаться доказать отцу свою самостоятельность и состоятельность, но недостаточно опытный, что бы как следует «рыть» подноготную завода. Что будет дальше?

– И что же?

– Семейный скандал, очередной «урок» и демонстративное закрытие завода, достаточно шумное, чтобы никто даже и не пытался рассмотреть в нём какую-то иную подоплёку, кроме «семейных разборок Лютеров». А между тем, с закрытым и остановленным заводом можно сделать что угодно: от полного демонтажа, до полного же переоборудования. Будет зависеть только от того, насколько успешно идут исследования твоего отца.

– Черт, Кларк, твои рассуждения просто втаптывают мою самооценку в грунт! – воскликнул Лекс. – Но я не могу подобрать ни малейшего довода, который бы смог их опровергнуть или поставить под сомнение! Ты считаешь, что всё только ради «шумового прикрытия» этого завода?

– Я считаю, что твой отец – хороший шахматист. А значит, он из каждого действия пытается извлечь максимум возможностей. Так что сложно сказать, какая именно задача для него в этом действии приоритетней: урок для тебя или реорганизация завода. Что к чему пришлось кстати: твой урок к ситуации с заводом, или ситуация с заводом идеально подошла для преподания тебе урока? Вполне возможно, что тут решаются и ещё какие-то задачи, о которых мы даже не догадываемся: это бизнес, Лекс. А твой отец – бизнесмен. Очень хороший, преуспевающий бизнесмен.

- С этим трудно спорить, - вздохнул он. – И что, по-твоему, стоит теперь предпринимать мне?

- Всё зависит от того, что ты хочешь получить в качестве результата. Чего ты сам хочешь? Задумывался?

- Это… очень сложный вопрос, Кларк, - произнёс Лютер-младший.

- Не стану спорить. Но кроме того, что он сложный, он ещё и фундаментальный. Тот, кто смог себе на него ответить, имеет все, для того, чтобы желаемого на самом деле добиться. И даже не нулевой шанс быть при этом счастливым.

- Снова ударяешься в философствования? – вздохнул Лекс.

- Побочный эффект слишком быстро работающего мозга, - извиняющимся тоном ответил ему я.

- Может тогда чуть ближе к конкретике? Какие ты видишь варианты?

- Ну, самый первый и самый явный: попытаться переиграть отца в этой игре… обречён на провал.

- Почему? – с неудовольствием, удивлением и даже немножечко возмущением вскинулся он.

- Всё просто: не равные «весовые категории». Дело не в способностях или опыте. Я сейчас не про них (хотя и в опыте у вас так же разница не в твою пользу). У него тупо на несколько порядков больше ресурсов и связей. Если Лайнел Лютер серьёзно решит тебя задавить, не как сына, а как конкурента, то ты не сможешь ничего ему противопоставить. Он «обыграет» тебя даже просто за счёт «повышения ставок» - тебе нечем будет «уравнять» и «партия» автоматически останется за ним.

- Пожалуй, - пожевав губу и нахмурившись, всё же не стал спорить Лекс. – А не первый?

- Непервый вариант – это тот, при котором вы с отцом договариваетесь.

- Договариваемся?

- Да. Согласись: доказать отцу, что ты не «ерепенистый предсказуемый мажор», а внимательный и умный игрок, способный по-настоящему вникать в дела подконтрольного ему объекта – это сильно.

- А неочевидный? – уже с большим энтузиазмом поинтересовался он.

- Неочевидный – начать свою собственную игру. Но здесь уже простор для самых разных вариаций. Информацию ведь можно очень по-разному использовать. Инсайд, как он есть.

- Страшный ты человек, Кларк, - покачал своей лысой головой Лютер-младший. Ответить я уже не успевал, так как коридор кончился, и мы вышли к людям. Тут уже не поумничаешь и не пооткровенничаешь. Тем более, что нас уже заметили.

- Лекс, - понизил голос я. – Надеюсь, Эрл получит всю возможную медицинскую помощь? Или в крайнем случае, страховку. У него в Метрополисе жена и малолетний сын. Он – единственный кормилец семьи. И… он важен для меня.

- Важен? – удивился Лютер.

- Он долго работал у нас на ферме. Был практически членом нашей семьи. Учил меня играть на гитаре… Если твой отец упрётся, то я сам дам денег. Но их надо будет провести через Лютер-Корп…

- Кларк, - остановил он меня. – Обещаю: Эрл и его семья получат всю необходимую им помощь. Я позабочусь.

- Хорошо, - улыбнулся и пожал ему руку я.

***

Дом… всё ещё был пуст. Родители пока не возвращались. Особых дел не имелось. Зато был подвал и корабль в нём. Что-то подсказывало мне, что не всё с ним так просто, как показалось на первый взгляд. Очень возможно, что в нём реализована какая-нибудь защита, реагирующая на присутствие при «вскрытии» посторонних… Да ещё и та штуковина, которую тогда показывал мне отец. Утром я успел заметить внутри корабля продольное отверстие, очень напоминающее слот для подключения карт памяти или внешних жёстких дисков. Ну, с поправкой на масштаб и «инопланетность», конечно.

Где лежит штуковина, я знал – отец её от меня не прятал. Подвал был в моём распоряжении, свидетелей поблизости не наблюдалось, Лана должна была подойти только ближе к вечеру…

Как и в первый раз, корабль поднялся на полуметровую высоту над полом и, зависнув, открылся. Всё та же «люлька» с выемками… и «слот» на том же месте, где я и видел его с утра.

Штуковина… вошла в слот, как влитая. Дно «люльки» тут же поменяло цвет на радикально черный, и по нему побежали спиралями золотые символы неизвестного мне языка. Красиво. Прикольно. Но совершенно неинформативно.