Страница 44 из 46
Едва услышав слово «муж», обе племянницы вскинули головы. И уставились на Дальзеля.
— Он невероятно красивый, — сказала розовая.
— Мне нравятся с крыльями, — сказала желтая. — Необычно.
— Клыки такие эротичные, — задумчиво произнесла розовая. — И когти тоже, если только он будет осторожен с коврами.
Сияющая улыбка Дальзеля становилась шире с каждой репликой.
— Я украду их немедленно, — заявил он. — Они нравятся мне больше, чем принцессы. Почему я не стал сразу собирать толстушек, Хазруэль?
Клыки Хазруэля обнажила нежная улыбка.
— Ты сам так решил, брат, — его улыбка погасла. — Если ты готов, мой долг — отправить тебя в изгнание.
— Теперь я не против, — сказал Дальзель, не отрывая глаз от двух племянниц.
Хазруэль снова вытянул руку — медленно, с сожалением, — и медленно, в три долгих раската грома Дальзель с двумя племянницами растворились в воздухе. Донесся легкий запах моря и слабые крики чаек. Морган и Валерия снова начали плакать. Все вздохнули, и Хазруэль глубже всех. Абдулла с некоторым удивлением понял, что Хазруэль действительно любит брата. Хотя он не понимал, как вообще можно любить Дальзеля, Абдулла не мог его осуждать. «Кто я такой, чтобы критиковать?» — подумал он, когда Цветок-в-Ночи подошла и взяла его под руку.
Хазруэль испустил еще более тяжелый вздох и сел на трон, который ему с его размерами подходил куда больше, чем Дальзелю, и грустно повесил крылья по бокам.
— Есть еще дело, — сказал он, осторожно прикоснувшись к носу, который, похоже, уже заживал.
— Действительно есть! — сказала Софи — она ждала на ступенях трона возможности заговорить. — Когда ты украл наш бродячий замок, ты куда-то дел моего мужа Хаула. Где он? Я хочу его обратно.
Хазруэль грустно поднял голову, но прежде чем он успел ответить, от принцесс донеслись встревоженные восклицания. Все, находившиеся у основания ступеней, попятились от нижней юбки ее совершенства. Она вздымалась и оседала на своих обручах, словно гармошка.
— Помогите! — кричал внутри джинн. — Выпустите меня! Вы обещали!
Цветок-в-Ночи прижала ладонь ко рту:
— Ох! Я совсем забыла!
Она устремилась прочь от Абдуллы, вниз по ступеням и отбросила нижнюю юбку в клубе фиолетового дыма.
— Я желаю, — выкрикнула она, — чтобы ты освободился от бутылки, джинн, и стал свободным на веки вечные!
Как обычно, джинн не стал тратить время на благодарности. Бутылка взорвалась с разнесшимся эхом хлопком. Внутри клубов дыма поднялась на ноги решительно более плотная фигура. Софи при виде нее испустила вопль:
— О, будь благословенна девочка! Спасибо, спасибо!
Она с такой скоростью пронеслась в тающий дым, что чуть не сбила с ног находившегося в нем человека. Но он явно не возражал. Он подхватил Софи и закружил ее.
— О, почему я не знала? Почему не поняла? — выдохнула Софи, пошатываясь, вставая на разбитое стекло.
— Потому что таково было заклятие, — угрюмо ответил Хазруэль. — Если бы его узнали как чародея Хаула, кто-нибудь освободил бы его. Никто не мог узнать, кто он, и он не мог никому сказать.
Королевский чародей Хаул был моложе, чем чародей Сулиман, и куда элегантнее. Он был одет в роскошный костюм из лилового атласа, на фоне которого его волосы сияли невероятной желтизной. Абдулла уставился в светлые глаза чародея на узком лице. Однажды ранним утром он ясно видел эти глаза. Он должен был догадаться. И он чувствовал себя неловко. Он использовал джинна. Он успел хорошо изучить джинна. Означало ли это, что он хорошо знает чародея? Или нет?
Поэтому Абдулла не присоединился, когда все, включая солдата, с криками и поздравлениями собрались вокруг чародея Хаула. Он наблюдал, как крошечная принцесса Цапфана спокойно прошла посреди кричащей толпы и серьезно передала Моргана на руки Хаулу.
— Спасибо, — сказал Хаул и объяснил Софи: — Я подумал, что лучше возьму его с собой туда, где смогу присмотреть за ним. Прости, если испугал тебя.
Хаул явно был более привычен к младенцам, чем Софи. Он успокаивающе покачал Моргана и уставился на него. Морган довольно-таки свирепо уставился в ответ.
— Честное слово, какой он страшный! — сказал Хаул. — Обломок старого чурбана.
— Хаул! — воскликнула Софи, но ее голос не звучал сердито.
— Минутку, — Хаул приблизился к ступеням трона, подняв взгляд на Хазруэля. — Посмотри на меня, ифрит. У нас с тобой есть нерешенное дело. С какой стати ты стащил мой замок и запер меня в бутылке?
Глаза Хазруэля налились сердитым оранжевым цветом:
— Чародей, ты воображаешь, будто твоя сила равна моей?
— Нет, — ответил Хаул. — Я просто хочу объяснений.
Абдулла поймал себя на том, что восхищается им. Зная, каким трусом был джинн, он не сомневался, что внутри Хаул трясется от ужаса. Но это совершенно не было заметно. Он прижал Моргана к лиловому шелковому плечу и пронзил Хазруэля взглядом.
— Очень хорошо, — произнес Хазруэль. — Мой брат приказал мне украсть замок. В этом у меня не было выбора. Но насчет тебя Дальзель не давал распоряжений — я лишь должен был обеспечить, чтобы ты не украл замок обратно. Будь ты безупречным человеком, я бы просто перенес тебя на тот остров, где сейчас мой брат. Но я знал, что ты используешь чародейство, чтобы завоевать соседнюю страну…
— Нечестно! — перебил Хаул. — Мне приказал король!
Он говорил прямо как Дальзель, и, похоже, понял это. Он замолчал. Подумал. И уныло сказал:
— Полагаю, я мог бы переключить мысли его величества на что-то другое, если бы мне пришло это в голову. Ты прав. Но попробуй только попадись мне там, где я смогу засунуть тебя в бутылку. Вот так.
— Возможно, я это заслужил, — согласился Хазруэль. — И тем более я этого заслуживаю, поскольку сделал всё, чтобы все вовлеченные встретили самую подходящую судьбу, какую я смог придумать, — он покосился в сторону Абдуллы. — Разве нет?
— Самым мучительным образом, великий ифрит, — согласился Абдулла. — Все мои мечты стали реальностью, не только приятные.
Хазруэль кивнул:
— А теперь я должен покинуть вас после того, как сделаю еще один небольшой необходимый шаг.
Его крылья поднялись, а руки совершили жест. В то же мгновение он оказался в центре роя странных крылатых фигур. Они зависли у него над головой и вокруг трона, словно прозрачные морские коньки, не издавая ни звука, кроме слабого шепота вращающихся крыльев.
— Его ангелы, — объяснила принцесса Беатрис принцессе Валерии.
Хазруэль что-то прошептал крылатым фигурам, и они исчезли так же внезапно, как появились, чтобы возникнуть таким же шепчущим роем вокруг головы Джамала. Джамал в ужасе попятился от них, но безрезультатно. Рой последовал за ним. Одна за другой крылатые фигуры расселись по псу Джамала. Едва приземлившись, они съеживались и исчезали в шерсти пса, пока не остались только две фигуры.
Абдулла внезапно обнаружил, что они зависли на уровне его глаз. Он уклонился, но фигуры последовали за ним. Два тихих холодных голоса заговорили, кажется, только для его ушей:
— Поразмыслив, мы решили, что предпочитаем эту форму жабам. Мы рассмотрели вопрос в свете вечности и потому благодарим тебя.
С этими словами две фигуры устремились прочь, чтобы усесться на пса Джамала, где тоже съежились и исчезли в шишковатой коже его ушей.
Джамал уставился на пса, которого держал на руках.
— Почему я держу пса, полного ангелов? — спросил он Хазруэля.
— Они не причинят вреда ни тебе, ни твоему животному, — ответил Хазруэль. — Они просто подождут, пока золотое кольцо появится снова. Ты же сказал — завтра? Ты должен понимать, что я беспокоюсь о том, чтобы не упустить из виду свою жизнь. Когда мои ангелы найдут ее, они принесут ее мне, где бы я ни находился, — он вздохнул так тяжело, что у всех зашевелились волосы. — И я не знаю, где буду. Я должен найти какое-нибудь место изгнания в далеких безднах. Я был злым. Я не могу снова присоединиться к рядам Добрых Ифритов.
— О, да брось, великий ифрит! — воскликнула Цветок-в-Ночи. — Меня учили, что доброта — это прощение. Наверняка Добрые Ифриты с радостью примут тебя обратно?