Страница 42 из 46
Дальзель снова схватился за подбородок, выглядя неуверенным. Абдулла испытал немалое облегчение. Дальзель действительно был слаб — по крайней мере, характером.
— Если я дам ему шанс… — начал он.
— Если хочешь моего совета, брат, — перебил Хазруэль, — не стоит. Он хитрый.
Тут Цветок-в-Ночи снова подняла грандиозный вой, бия себя в грудь.
— Позволь мне угадать, где ты спрятал жизнь своего брата, великий Дальзель, — сквозь шум прокричал Абдулла. — Если мне не удастся угадать, убей меня. Если я угадаю, позволь мне уйти с миром.
Это весьма позабавило Дальзеля. Он обнажил острые серебряные зубы, и его смех прокатился по облачному залу, словно фанфары.
— Но ты никогда не догадаешься, жалкий смертный! — смеялся он.
И, как принцессы неоднократно заверяли Абдуллу, Дальзель был неспособен противостоять искушению дать намек.
— Я так умно спрятал эту жизнь, — весело произнес он, — что ты можешь смотреть на нее и не увидеть. Хазруэль не может ее видеть, а он ифрит. Так на что надеешься ты? Но забавы ради я дам тебе три попытки, прежде чем убить тебя. Угадывай. Где я спрятал жизнь моего брата?
Абдулла бросил на Хазруэля быстрый взгляд, проверяя, не собирается ли тот вмешаться. Но Хазруэль с непроницаемым видом просто сидел на корточках. Пока план продвигался успешно. В интересах Хазруэля было не вмешиваться. Абдулла рассчитывал на это. Он крепко сжал пса коленями и подтянул нижнюю юбку, притворяясь, будто размышляет. На самом деле, он потряс бутылку джинна.
— Моя первая догадка, великий ифрит… — произнес он и уставился в пол, словно зеленый порфир мог его вдохновить.
Мог ли джинн взять свои слова обратно? На одно жалкое страшное мгновение Абдулла подумал, что джинн, как обычно, подведет его и придется угадывать самому на свой страх и риск. Затем к его великому облегчению, он увидел, как крошечный усик фиолетового дыма прокрался из-под нижней юбки и аккуратно неподвижно лег рядом с босой ногой Абдуллы.
— Моя первая догадка: ты прячешь жизнь Хазруэля на луне, — сказал Абдулла.
Дальзель презрительно рассмеялся:
— Неправильно! Там он бы ее нашел! Нет, всё гораздо очевиднее и гораздо менее очевидно. Вспомни игру «Отними туфлю»[1], смертный!
Из этого Абдулла заключил, что жизнь Хазруэля находится где-то в замке, как и думали большинство принцесс. Он театрально изобразил напряженные размышления.
— Моя вторая догадка: ты отдал ее одному из ангелов-охранников.
— Снова неправильно! — с еще большим восторгом воскликнул Дальзель. — Ангелы немедленно отдали бы ее обратно. Она спрятана гораздо умнее, маленький смертный. Ты никогда не догадаешься. Изумительно, как никто не видит того, что находится у него прямо под носом!
И тут в порыве вдохновения Абдулла с уверенностью понял, где на самом деле находится жизнь Хазруэля. Цветок-в-Ночи любила его. Он по-прежнему ходил по воздуху. Его мозг был вдохновлен, и он понял. Но он смертельно боялся ошибиться. Когда вскоре наступит момент самому завладеть жизнью Хазруэля, он должен будет устремиться прямо к ней, поскольку Дальзель не даст ему второго шанса. Поэтому было необходимо, чтобы джинн подтвердил его догадку. Усик дыма по-прежнему лежал почти невидимый, и если уж Абдулла догадался, наверняка понял и джинн?
— Э… — произнес Абдулла. — Хм…
Усик дыма бесшумно пробрался обратно под нижнюю юбку ее совершенства и внутри дунул наверх, вероятно, пощекотав нос пса Джамала. Пес чихнул.
— Апчхи! — громко чихнул Абдулла и чуть не заглушил едва слышный шепот джинна:
— Кольцо в носу Хазруэля!
— Апчхи! — повторил Абдулла и притворился, будто неправильно отгадал — в этом состояла самая рискованная часть плана: — Жизнь твоего брата — один из твоих зубов, великий Дальзель.
— Неправильно! — протрубил Дальзель. — Хазруэль, поджарь его!
— Пощади его! — взвыла Цветок-в-Ночи, когда Хазруэль с четко написанными на лице отвращением и разочарованием начал вставать.
Принцессы были готовы к этому мгновению. Десять королевских рук немедленно вытолкнули из толпы к ступеням трона принцессу Валерию.
— Хочу мою собачку! — объявила Валерия.
Настал ее звездный час. Как перед тем заметила Софи, она обрела тридцать новых тетушек и трех новых дядюшек, и все они умоляли ее кричать так сильно, как только может. Никто никогда раньше не хотел, чтобы она кричала. К тому же все новые тетушки обещали ей коробку сладостей, если она устроит по-настоящему хорошую истерику. Тридцать коробок. Это стоило того, чтобы хорошенько постараться. Валерия раскрыла рот квадратом. Набрала воздух в легкие. И вложила всё, что могла:
— ХОЧУ МОЮ СОБАЧКУ! НЕ ХОЧУ АБДУЛЛУ! ВЕРНИТЕ МОЮ СОБАЧКУ!
Она бросилась к ступеням трона, перелетела через Джамала, снова вскочила на ноги и ринулась к трону. Дальзель поспешно запрыгнул на сиденье трона, чтобы убраться с ее пути.
— ДАЙ МНЕ МОЮ СОБАЧКУ! — проревела Валерия.
В то же мгновение крошечная желтокожая принцесса Цапфана сильно ущипнула Моргана как раз в нужном месте. Морган спал на ее крошечных руках, и ему снилось, что он снова котенок. Он резко проснулся и обнаружил, что по-прежнему беспомощный младенец. Его ярость не знала границ. Он открыл рот и взревел. Его ноги гневно колотили воздух. Его ладони сжимались и разжимались. А рев был таким громким, что, будь между ними с Валерией соревнование, Морган мог бы победить. В общем, шум стоял неописуемый. Эхо в зале подхватило его, удвоило крики и прокатило их к трону.
— Отдавайся эхом на ифритов, — колдовала Софи в своей разговорной манере. — Не удваивай его — утраивай.
Зал превратился в сумасшедший дом. Оба ифрита прижали ладони к заостренным ушам.
— Прекратите! — прогудел Дальзель. — Остановите их! Откуда взялся младенец?
— У женщин бывают дети, глупый ифрит! — провыл в ответ Хазруэль. — А чего ты ожидал?
— ХОЧУ НАЗАД МОЮ СОБАЧКУ! — Валерия колотила сиденье трона кулаками.
Дальзель попытался протрубить так, чтобы его было слышно:
— Дай ей какую-нибудь собачку, Хазруэль, иначе я убью тебя!
На этом этапе плана Абдулла уверенно ожидал — если его, конечно, не убьют к тому моменту, — что его превратят в собаку. К этому он и вел. Он рассчитывал, что таким образом освободится и пес Джамала. Он надеялся на усиление неразберихи, когда из-под нижней юбки ее совершенства выскочат два пса, вместо одного. Но вопли и тройное эхо от воплей сводили с ума Хазруэля не меньше, чем его брата. Он вертелся туда-сюда, зажимая уши и крича от боли — образец ифрита в полной растерянности. В итоге он сложил громадные крылья и сам стал собакой.
Он превратился в огромнейшего пса — нечто среднее между ослом и бульдогом — в коричневых и серых пятнах, с золотым кольцом в курносом носу. Этот громадный пес положил гигантские передние лапы на ручку трона и вытянул огромный слюнявый язык к лицу Валерии. Хазруэль пытался выглядеть дружелюбно. Но при виде настолько огромного и уродливого существа, Валерия, что неудивительно, закричала громче, чем раньше. Шум испугал Моргана. Он тоже закричал громче.
На какое-то мгновение Абдулла растерялся, не зная, что делать, а в следующее мгновение он закричал в уверенности, что никто не услышит:
— Солдат! Держи Хазруэля! Кто-нибудь держите Дальзеля!
К счастью, солдат был настороже. Он это хорошо умел. Джарин из Джама исчезла в вихре старых одежд, и солдат запрыгал по ступеням трона. Софи бросилась за ним, поманив за собой принцесс. Она обхватила руками тонкие белые колени Дальзеля, тогда как солдат обвил шею пса коричневыми руками. Принцессы взлетели по ступеням за ними, и большинство в свою очередь бросилось на Дальзеля с видом жаждущих мести принцесс. Все, кроме принцессы Беатрис, которая вытащила Валерию из кучи-малы и принялась за сложную задачу заставить ее замолчать. Крошечная принцесса Цапфана тем временем спокойно сидела на порфирном полу, заново укачивая Моргана.
Абдулла попытался побежать к Хазруэлю. Но при первом же движении пес Джамала воспользовался шансом и вырвался. Он выскочил из-под нижней юбки ее совершенства и увидел разворачивающуюся драку. Он любил драки. А также он увидел другого пса. Пожалуй, других собак он ненавидел еще сильнее, чем ифритов и человеческий род. Неважно, какого размера был пес. Он с рычанием бросился в атаку. Пока Абдулла всё еще пытался выпутаться из-под нижней юбки ее совершенства, пес Джамала прыгнул, нацелившись на горло Хазруэля.
1
Игра, в которой участники садятся по кругу, подняв колени и передают друг другу туфлю под коленями. Водящий стоит в центре круга и пытается отнять туфлю. По другой версии водящий бегает по внешнему кругу и пытается прикоснуться к тому, у кого туфля.