Страница 7 из 10
Лия за исход авантюры тревожилась. Кавказ – это вам не мягкотелая средняя полоса, где обматерят или в крайнем случае солью пальнут – тут могут и прирезать.
Но обошлось – хозяина дома не оказалось. Лия без помех преодолела невысокий забор. Арматурные ножницы не понадобились – цепь к ошейнику крепилась за карабин. Щенок – в отличие от неблагодарного котенка – к Лие прижался, благодарно заскулили. Юрик заорал:
– Стой смирно! Крупный план снимаю!
Из соседнего дома выглянула старуха:
– Вы что творите?!
Лия щенка под куртку, прочь от конуры, перемахнула через забор – и бежать, блогер за ней.
Бабка попробовала броситься в погоню, но быстро отстала.
А ролик получился – просто загляденье.
– Мне уже и первый рекламный контракт предложили, – похвасталась Лия. – Собачий корм продвигать.
Борис сказал, почти с завистью:
– Интересная у тебя жизнь.
– Не жалуюсь. Хозяйка квартирная, правда, хотела меня выгнать вместе со щенком. Но я ее уболтала. Так что теперь у меня новый друг. Поршем назвала.
Борей заржал:
– Почему Порш?
– Люблю скорость.
Брат показал на лошадь, что паслась неподалеку со спутанными ногами:
– Собачек с кошками на твоем канале уже перебор. Спасешь, может, ее? А я сниму.
– С конем в дом точно не пустят, – развеселилась Лия. – Ладно, давай есть уже.
Удивительно легко ей с Борькой. Прямо жаль, что брат, а не потенциальный сердечный друг.
Устроились над пропастью, на большом мшистом камне. Лия достала скромную вареную колбасу. Борею в санатории собрали целый экскурсионный мешок – там и салями, и помидорчики, и булочки ее любимые. Выпили кофе из термоса. Полюбовались складками-скалами, покричали в пропасть, послушали, как отзывается эхо. Когда шли обратно, Борей со смехом предположил:
– «Уазик», наверно, успел от нас оторваться – километров на пять.
– Поймаем. На Каракая-Су дорога одна.
Лию горный воздух опьянил – пустилась вскачь. Борей притворялся, что хочет поймать, она хохотала, уворачивалась. Как не хватало ей все эти годы надежного, близкого человека рядом!
На парковку вышли запыхавшиеся, счастливые, румяные. А у кафе – вот злосчастье! – с папироской стоит сосед Левушка. Ну, конечно. Суббота. День экскурсий. Можно было ожидать.
– Блин, – прошептала Лия, – уходим!
Но тот орлиным взором кавказским углядел, загрохотал:
– Так-так! С кем это мы тут?!
Она мигом стерла улыбку с лица. Сухо сказала:
– Привет.
Лева взглянул неласково. Ледяным тоном попросил:
– Познакомь меня со своим молодым человеком.
– Борис. Лева, – представила она.
Экскурсовод испепелить готов, брат улыбается:
– Кто сей горец с большим кинжалом[2]?
Лия не сильна в классике, но эту цитату знала. Эх, не с тем человеком Борька острит. Левушка туристов по лермонтовским местам возит и Михаила Юрьевича горячо осуждает. Лию убеждал, что классик сам в своей гибели виноват – нечего было Мартынова доводить.
– Я тебе щас дам горца, – побагровел сосед. – А ну отошел от девушки моей!
– Это твой парень? – с сомнением спросил Борей.
– Нет, конечно. Просто сосед.
– Ну и сам иди тогда лесом, – посоветовал брат.
Лия примирительно сказала:
– Лева, что ты, правда? Я тебе никогда повода не давала.
– Так понятно, почему не давала! – отозвался запальчиво. – Искала себе джип подороже!
Она старалась не хамить местным, но тут даже ангельского терпения не хватит. Выпалила:
– Захлопнись, дебил.
И поспешила к «Ранглеру».
Сосед зловеще выкрикнул вслед:
– Ладно-ладно! Попомню тебе.
Борей притормозил, развернулся к нему:
– Что ты сказал?
– Боря, все, хватит, – взмолилась Лия.
В машине сказала брату:
– Не бери в голову. Этот Левушка несчастный какой-то. Вроде профессия располагает – экскурсовод, на своем джипе, постоянно туристок-красоток фотографирует, в Инстаграм свой выкладывает. А жениться никак не может. Пару раз какие-то девчонки оседали у него, но быстро сбегали.
– Не обидит он тебя? – спросил с тревогой брат.
– Пусть попробует, – фыркнула Лия.
– Не понимаю, как ты вообще выживаешь в местном колорите? В кафе не сходи, перед соседом оправдывайся. Поехали со мной в Москву! Найдем тебе там дело.
– Да ну. Пациенты-москвичи – самые несчастные. Напряженные, вспыльчивые. Недельку отдохнут – хоть на людей становятся похожи.
– Зато в столице динамика. А у вас тут болото.
– Если стану крутой тиктокершей, тогда подамся, конечно, к вам. Поближе к светским тусовкам.
Дорога медленно, но неуклонно поднималась все выше в горы. Лия предупредила:
– Сейчас будет теневая сторона. Там наверняка снег.
Боялась, что Борей красоваться начнет, но тот сразу сбросил скорость, сосредоточился на дороге. Когда снова выехали на сухой асфальт, спросил:
– А этот водопад – совсем дикое место?
– Ну… айран продают, сыр домашний. Курортный сбор берут – с выдачей чека. Но если ты про отели с ресторанами, то ничего такого.
– И туристы все точно разъезжаются до темноты?
– Обычные да. Йоги и разные прочие тоже только летом ночуют. Зимой опасно. Холод адский, ветер может подняться, лавина сойти. Так что наш папаша герой.
– Посмотрим… какой он герой, – лицо Бориса заледенело.
Девушка внимательно посмотрела на брата.
Официальная версия гласила: они явятся к бате, когда тот не ждет. Используют эффект неожиданности. Слегка испугают.
Но сейчас Лия начала подозревать: у Борея на уме, похоже, нечто иное, чем просто высказать детские обиды.
Спросила со страхом:
– Борька. Что ты задумал?
Суровая складка меж бровей мгновенно разгладилась:
– Лиечка, ну я же тебе сказал. Просто милая семейная встреча.
«Зачем я вообще согласилась с ним ехать?»
Но Борьку обратно не развернешь. И из дела выходить тоже поздно. Тем более самой до цивилизации все равно не добраться. Только если у Левушки милости просить.
Двадцать два года назад
В среде обывателей считается: тюрьма – ад, и коли там оказался, жизнь закончилась – унизят, «опустят», низведут до уровня животного.
Борька тоже ждал: голода, издевательств, жестоких «прописок». А оказалось – ничего, нормально. Койка собственная имелась, и белье, и душ, и кормили – ха-ха! – даже иногда мясом, повкуснее, чем домашнее сыроедение.
В тюремном регламенте он не разбирался, но интуитивно повел себя правильно. Не юлил, не гоношился. С тертыми калачами разговаривал уважительно. Себя не выгораживал. Статья тоже не позорная. Хотя сам поверить не мог, что попался – за такое.
Красть – в масштабах, чтобы срок получить, – Борис не дурак. Когда по мелочи в магазинах подворовывал, прекрасно знал, куда можно соваться, а куда лучше не надо. В дорогих супермаркетах управляющие жалостливые, иногда даже делают вид, что не заметили. В магазинах попроще выносили мозг, могли и по шее дать. А к «Ашану» даже близко нельзя подходить – там за любую ерунду десять тысяч отступных требуют или сразу в полицию.
Тридцать первого декабря двухтысячного года воровать он не собирался. И в чужую квартиру попал случайно.
Все из-за соседей. С ними Борька враждовал с малолетства. Те жили в квартире этажом ниже и вечно бегали к родителям жаловаться: дети топочут. Дети кричат. Окурки на их балкон швыряют – и бесполезно объяснять, что сверху еще три этажа. Хотя сам сосед, как и супруга его, – те еще перцы. Он бухал, жена пьяного в квартиру не пускала. Тот вытрезвлялся во дворе. Участковый считал его мирным, не тревожил. Сосед и правда не буянил. Но, когда под газом, доставал всех конкретно – особенно подростков любил жизни учить.
А супруга его в другом отличалась. Она хронически не умела парковаться. Когда в очередной раз цепляла заборчик или бордюр, народ не возражал. Но и вход в подъезд могла загородить, и машину чужую зацепить (честно признаться и заплатить за ремонт не предлагала, а видеокамер повсюду тогда еще не было). Борьке после доноса соседей пару раз изрядно влетало от отца, поэтому враждовал с упоением. И дохлую кошку под дверь приносил, и протухший квас в почтовый ящик выливал.
2
Подпись под карикатурой Лермонтова на Мартынова. Считается, что именно она стала поводом для вызова писателя на дуэль.