Страница 8 из 9
Миновав тополиную аллею, Вера пролезла в дверку крашеного школьного забора, собранного из металлических секций (предмет гордости директора) и ускорила шаг по протоптанной тропинке через футбольное поле.
Трехэтажная средняя школа, построенная буквой «П», нарядной красавицей возвышалась на окраине района. Фасад здания, украшенного национальным орнаментом, смотрел в степь, где по проекту должны были через несколько лет вырасти многоэтажные дома. Но перестройка перечеркнула многое и этот проект тоже. Школу все же успели достроить, но в результате запасной выход с внутренним двориком, куда директор прятал от непогоды свой автомобиль, стал парадным подъездом.
В восьмидесятые годы такие однотипные школы строились по всей стране. Уютные, удобные, компактные. Первый этаж занимала начальная школа и администрация, второй и третий – кабинеты старших школьников.
Входная дверь гостеприимно открыта настежь. Вера взбежала по ступенькам крыльца и поморщилась: с весны перед входом на стекле двери красовалось поблёкшее сморщенное объявление для родителей-предпринимателей, чьи дети хотят поступить в эту школу, с просьбой зайти к директору для беседы.
Пахнуло свежей краской и той особенной чистотой, которая может наполнить помещение только после летнего ремонта. Вытерев туфли о половик, расстеленный на кафельной плитке, она повернулась к лестнице и неожиданно столкнулась с Владимиром Петровичем, учителем физкультуры и завучем по воспитательной работе.
– О, Верочка Павловна! – радостно, возбужденно приветствовал он вошедшую женщину. – Как здоровье? Как отдыхали?
–Спасибо, все нормально, – сдержано ответила Вера Павловна, порываясь идти дальше.
– А я вот весь июль провалялся в больнице, -торопливо произнес он, задерживая ее. Сделал печальное лицо, наблюдая за реакцией, остался доволен и продолжил рассказ. – Сердце схватило. Предынфарктное состояние, представляете? Отвезли на скорой.
Верочка молча смотрела на здорового, упитанного, мускулистого физкультурника. Его маленькие, глубоко посаженные глаза, будто залили маслом, и взгляд был такой же масленый, слащавый. Она вздохнула, сочувственно покачала головой, повернулась в надежде продолжить путь, но завуч доверительно взял ее под локоть и повел по коридору, продолжая рассказ:
– Знаете, страшновато было. Неужели, думаю, жизни конец? Еще и пожить, насладиться не успел. Сколько книг за это лето прочел!? Сам себе удивляюсь.
Вера Павловна остановилась, освободила руку, но Владимир Петрович опередил ее, говоря:
– Знаю, знаю, заняты, спешите. Так вот: по поводу работы. Зайдите ко мне в кабинет после заседания с планом воспитательной работы.
– Но я еще не написала!
– Вот и хорошо. Я дам форму плана.
Верочка с удивлением посмотрела на завуча. Что с ним? Еще не распределили часы, тематические планы не написаны, а у него уже готова форма воспитательной работы?! Больница пошла на пользу. Отдохнул.
ГЛАВА 11 Заседание методического объединения учителей
Она торопилась. Для нее методическое совещание – это трамплин в учебный год и интрига. Что ждет впереди? С какими классами придется работать. Поэтому легкое волнение, холодок в груди и напряженная мышца живота заставляла ускорить движение.
Через раскрытую дверь кабинета видны сидящие коллеги. Уже начали? Раньше времени! Нет, она все-таки опоздала.
Виновато улыбаясь, Вера Петровна поздоровалась кивком и неслышно скользнула под осуждающие взгляды коллег к последнему столу, оставив позади себя бархатный аккорд бергамота. Головы присутствующих повернулись вслед и наблюдали, как шлейф легкого, платья догонял опоздавшую.
–Ну, вот, теперь все десять учителей русского языка и литературы в сборе, – констатировала Алла Григорьевна, руководитель методического объединения и ярый противник «потаенной литературы». Получив заочное филологическое образование лет двадцать назад и работая долгое время в райкоме комсомола, где начитанность вообще не приветствовалась, она великолепно освоила официально – деловой стиль и не признавала полезность других. «Сочинения?! – возмущалась она, когда просвещённые родители интересовались, почему их чадо не написало за полгода ни одного сочинения, – а чего их писать?! Ученики же ничего не читают». В учительском кругу, отстаивая свои позиции, заявляла: «Они списывают, а ты глаза порть, сиди, проверяй белиберду всякую. Главное, чтоб в журнале был порядок».
Где ей понять, что умение описывать виденное или придуманное – Божий дар человеку, возможность познать себя через слово, через творческие поиски слова. И этому нужно научить пользоваться, читая и объясняя классические тексты.
–Итак, теперь о плане на весь год. Неделя русского языка в школе будет в октябре. Пока силы свежие, проведем и забудем, правда? – все дружно закивали, – поэтому готовиться надо уже сейчас. Каждый класс выберет мероприятия и их список вы даете мне сейчас.
Протестующий шум она перебила с досадой:
– Девочки, о чем вы собираетесь думать?! Список всех мероприятий стандартен и статичен. Вы же знаете. Зачем тянуть? Пишите, листочки перед вами, на столе.
Лидия Григорьевна всегда все делала вовремя и заранее. У нее не то, что день, год расписан по часам и минутам. На пути движения этого локомотива лучше не становиться.
Техника проведения праздников отточена, заучена, зазубрена, доведена до автоматизма. А что может измениться в русском языке за каких-нибудь двадцать лет?! Ударение? Форма слова? Газеты вывешивались из года в год одни и те же, и только в викторинах менялись иногда вопросы. И когда Дина Игоревна, молодая, энергичная шатенка, сказала, что выпустит газету под названием, Вера Петровна переспросила:
–Как называется ваша газета?
– . А что? Детям нравится. Это кажется необычным, престижным, привлекательным. Хоть так их можно заставить что-то выучить!
– Да ведь у нас неделя русского языка, а не английского, -возразила Вера Павловна, – неужели в нашем языке нечем заинтересовать ребят?! Мы же прививаем любовь к родному языку, а не к английскому, который и так звучит на каждом шагу.
И тут со всех сторон на Веру Павловну обрушился шквал возражений. Казалось, что на нее двинулась волна, высокая, грозная, мощная. Почему-то это задело каждого учителя, и каждый торопился высказать свою точку зрения. Говорили, что английское название никак не скажется на любви к родному языку, что оно, наоборот, даст почувствовать гордость за свои знания, усилит чувство достоинства у ученика. Алла Григорьевна, как коммунист со стажем и как руководитель, чувствуя поддержку коллектива, встала , как это принято на собраниях, когда нужно кого-либо осудить, наказать, заклеймить, и перебила всех трубным низким голосом:
–Вы отстали от жизни, Вера Павловна. Посмотрите вокруг: на всех магазинах, учреждениях надписи на английском языке. Песни по телевизору все тоже на английском. Почему бы и нам не написать заголовок газеты на иностранном языке? Что в этом плохого?
– Да как же вы не понимаете?! – Вера Павловна вскочила, схватила свою тетрадь с записями, смяла ее, скрутила. В ней все бушевало и тряслось от возмущения и волнения, и она громко, звонко крикнула, стараясь перекричать коллег:
– Это же школа! Школа, а не рынок! Мы же не торговцы!
И волна будто схлынула, откатила назад. Все замолчали, а Вера Павловна в запальчивости продолжила:
– Преклонение перед чужим языком – предательство, это воспитание предателей. Язык – мышление, и оно должно быть русским у наших детей.
Оторопь объяла каждого. Так не думал никто. Коллеги переглянулись. Все делают, и они делают. Даже русские слова иногда пишут английскими буквами. Ну, и что? Сегодня время компьютеризации, все должны уметь читать по-иностранному. Престижно. Статус повышается.
Алла Григорьевна стояла и растеряно глядела на всех, потом села в полной тишине на край стула, положила ладони на стол и несмело произнесла:
–Вы утрируете, Вера Павловна.