Страница 10 из 11
Меня?
Давид Маркович чуть поворачивает голову, но взгляд так и направлен на мою руку, вернее, на ногти, которыми я недавно протыкала в кровь его кожу, пытаясь остановить руку.
Он в пару шагов приблизился ко мне и этой самой рукой схватил запястье, поднимая меня с колен и сдергивая маску.
И все бы ничего, он ведь узнал меня, план сработал, но взгляд, опаливший лавой презрения, не предвещал ничего хорошего.
– Прошу прощения, господин Б, но я еще не сказал последнего слова.
– Очень жаль.
– Эту, Сергей. Я беру эту… – прошипел он и замолчал, но я ясно услышала: «суку».
…взглядом. Скорее, мазнул. И в этом красноватом свете его глаза показались черными.
А то «взгляд глаз» плохо смотрится.
Глава 18. Давид
Самое сложное – найти человека, который и не думает прятаться. Солодова, как выяснилось, Майя не планировала поездок, не совершала подозрительных звонков, не сообщала соседям о своем отъезде.
Она просто взяла и… исчезла. Была Майя, и не стало Майи.
И теперь и ее пропажа, и она сама, и даже ее весеннее имя не давали покоя Давиду ни на миг. Сводили с ума, порой ввергая в безумие.
А одна мысль о всех грязных вещах, которые он так и не проделал с пугливой Мышкой, приводили член в состояние окаменения, что не только затрудняло рабочий процесс, но и просто мешало жить.
За день три холодных душа. Удовлетворять себя Давид не привык. Для этого существовали рабочие руки, пухлые губы и узкое горло.
Проблемазаключалась лишь в том, что любовницы у него не было уже месяц и последние три дня он не сомневался, что ею станет Солодова Майя, медсестра местной больницы, но, кажется, ошибся.
Его бесконечно бесило, что со всеми его деньгами и связями он просто не может не то что ее отыскать. А даже примерно сказать, куда она отправилась.
Именно поэтому, когда позвонили из «Куртизанки», он подтвердил свой визит, который еще пару часов назад планировал отменить.
Солодова всплывет, не сегодня, так завтра, а пока, чтобы совсем не взорваться, не поувольнять весь свой холдинг, не разорить пару новых компаний, нужно нанять чудную нижнюю, пусть и играющую свою роль, пусть и открывающую рот по первому требованию ради бабла.
Рабочий день, неудовлетворенность, собственное бессилие утомили его. И менеджера Сергея Давид слушал вполуха, лениво осматривая дорогое, вульгарное убранство борделя в красно-черных тонах.
Рабыни на продажу уже выстроились в ряд и готовились к «кастингу». Сергей лишь взглянул на них, и все упали на колени, как будто кто-то выдернул из-под висельников стул.
Кроме одной.
Сам факт, что нижняя не может следовать команде беспрекословно, вызывал раздражение. Давид не терпел людской тупости, а в особенности таких шлюханских уловок.
И твердо решил для себя крайнюю рабыню среднего роста обходить стороной.
Он даже выбрал блондинку. Впервые за много лет. Она хоть и отдаленно, но напоминала ему Солодову. Лишь отдаленно, но желание нагнуть ее, сдавить шею и слышать крики стало невыносимым.
Он уже потянул за поводок. Планировал насладиться губами без помады, как вдруг услышал тонкий чих.
Каким-то шестым чувством Давид понял, что это опять тупая рабыня. Не может сдержать естественной реакции.
Учитывая, что порой проделывают хозяева со своими нижними, это как минимум непрофессионально.
– Раз вы определились господин Д. – Они назывались по первой букве в имени. – То я, пожалуй, заберу эту крайнюю птичку, раз она так сильно привлекает к себе внимание.
Давид не слушал, он зацепил взглядом блеск, отражающийся от ногтей. Простых, коротко обрезанных ногтей, следы которых до сих пор ныли на запястьях.
По сути это синонимичные выражения.
Глава 19.
Не может быть. Не может быть.
Это просто абсурд – поверить, что столь скромная, боящаяся малейшего к себе прикосновения медсестра могла оказаться шлюхой.
Обыкновенной шлюхой, готовой пойти на любые уступки хозяину ради денег. Прямо как мать, которая, оказывается, долгое время спала с другом отца.
Он и стал отчимом Давида. Тот не полюбил его, теперь Давид не полюбит сладкую Майю, потому что шлюхам не нужна любовь.
Они не достойны любви.
Но стоило убедиться, что ее желание живо и не погребено под мужскими телами.
Поэтому через пару шагов Давид сдергивает дергает на себя безвольное тело и срывает маску.
Чтобы убедиться. Да… Это она. Намалеванная, с другим цветом волос, с наращенными ресницами и в костюме, который Давид никогда не хотел бы на ней видеть.
Он никогда не хотел видеть ее такой вот, развратной, грязной, в притоне.
Только обнаженной в его постели, максимум с ремнем на шее и наручниками на руках.
– Прошу прощения, Господин М, но я не сказал последнего слова. Сергей, беру эту, – хотелось добавить «суку», но промолчал.
Взгляд сучки был откровенно испуганным, словно будто она не понимала, куда попала, но, судя по поведению тела, едва заметной дрожи от хватки руки, она давно знала, как получать и доставлять удовольствие.
Проверим.
Уводя крепкой хваткой отсюда Солодову, Давид только радовался, что ему по статусу положено выбирать самым первым, и он не увидел, как эти уроды трогают его собственность.
То, что Солодова теперь ею станет, сомневаться не приходилось. Она сама дала понять, что еще одна блядь, созданная для удовлетворения потребностей, и готова уйти по первому требованию.
Сергей, указав на столик с водой и фруктами, отошел, оставив за собой лишь тяжелую, давящую тишину.
Давиду только и пришла мысль сразу поехать домой. Но он не хотел приводить ее такую в свой дом.
Солодову он хотел, желал подарить ей все….
А этой твари хотелось лишь показать, где ее место. Их место.
Давид стянул с плеч пиджак – медленно, чувствуя на себе ее острый взгляд. Но он прекрасно знал, что, как только повернется спиной, Майя его укусит.
Плеснул себе воды и выпил, почти не шевелясь, обдумывая, с чего начать игру.
Давид сам подошел к стене, увешанной разными БДСМ-атрибутами.
Нашел. Для начала. Простую собачью чеплашку.
Плеснул воду в миску, поставил возле кресла, в котором сам вальяжно развалился.
Но это было только внешнее спокойствие, пока внутри, сметая всю симпатию на своем пути, бушевал ураган. Она хотела стать шлюхой, он покажет, что такое унижение нижней на самом деле.
– Ползи сюда, – потребовал Давид звенящим от напряжения голосом, чувствуя, как от осознания, кто перед ним в покорной позе, разбухает член и плавятся мозги. – Ползи сама, пока я не заставил!
Майя колебалась еще пару мгновений, словно борясь с собой, но сделала, как было велено, и остановилась прямо перед ним.
Когда она подползла на достаточное расстояние, Давид, уже дурея от близости столь желанного тела, взял поводок, дернул за него и заставил посмотреть в глаза.
Его мучили противоречия. Кто она?! Кто она такая на самом деле?!
– Значит, ты шлюха? Это твоя основная работа?
Она хотела отвести взгляд, но Давид не дал, дернув за поводок повторно.
– Отвечай!
– Я буду такой, какой пожелает мой Господин.
Безумие приняло новые катастрофические масштабы, ведь Давид так мечтал услышать что-нибудь другое. Мечтал о ком-нибудь другом. А эта… Тварь.
Рукой он направил ее голову вниз, резко, грубо наклоняя, и прогремел прямо в ухо:
– Докажи! Лакай воду, как собачка у ног хозяина.
Глава 20. Майя
Мне здесь не нравится. Это место еще больше напоминает бордель. Даже больше, чем холл, где нас выставили на продажу.
Чего только стоит стена, увешанная приспособлениями для пыток. И только и осталось, что задержать дыхание и смотреть в пол глаза, когда Давид Маркович идет туда и долго выбирает.
Страх стекает по спине, тело наливается тяжестью, уже готовое терпеть боль.
Когда мужская рука уже потянулась к черному, лакированному стеку и даже его погладила я застыла от страха, но она тут же сменила направление и взяла подвешенную на крючке миску.