Страница 4 из 69
Глава 2, где Пророк чуть не вернулся назад.
Пять лет назад. Недалеко от Ниневии, Империя. 1 год от основания. Год 691 до Р.Х., которое уже никогда не наступит. Месяц Нисан.
После оглушительной ничьей, которая закончилась смертью Великого царя Синаххериба, задушенного Ахеменом, последнего утащили в шатер. Там его уже ждала врачебная бригада, приготовившая инструмент и нити из прокипяченного шелка. Ранение было серьезным, но не проникало в брюшную полость. Кровотечение остановили, мышцы и кожу зашили послойно, а царю запретили вставать. Тот попробовал было возмутиться, но главный лекарь уверил его, что лучше пусть его постигнет немилость царя, чем придется разбираться с великим Пророком, за которым уже послали. Лежать неделю! Иначе он, главный лекарь, прикажет Великого Царя к ложу привязать. Камбис стоял рядом и согласно мотал головой. Царь смирился. Опытный воин и сам понимал, что, если рана разойдется, он может запросто истечь кровью или подцепить нагноение, а тут уже прогнозы были бы куда хуже. В лагере справлялись и без него, в шатер постоянно бегали военачальники и докладывали обстановку. А через три дня уже был первый военный совет, на котором полноправно присутствовали рабсаки царя Ассирии и его сыновья.
— Арда-Мулиссу и Арад-бел-ит! — сказал Ахемен, не вставая с ложа. — Ваш отец был великим воином и правителем. У нас с вами состоится отдельный разговор, но я жду Заратуштру из Вавилона, за ним уже послали. Не считайте, что мои слова были сказаны впустую. Нужно подождать.
— Спасибо, повелитель, — сказал Арда-Мулиссу. — Мы не держим зла. От нашего великого отца в какой-то момент отвернулись боги, но он погиб, как лучший из воинов. Мы просим похоронить его с царскими почестями, он их заслужил.
— Да будет так! — сказал Ахемен. — Ваш отец будет похоронен так, как и положено великому царю. Ваши достойнейшие матери тоже будут окружены почестями, как и подобает царицам.
Сыновья Синаххериба молча поклонились.
— За вашим братом Ассархаддоном уже послали? — поинтересовался царь.
— Да, повелитель, — ответил Арад-бел-ит. — Сразу же.
— Хорошо. Хумбан, докладывай.
— Повелитель, в обеих армиях погибло около десяти тысяч человек. Еще столько же ранено. Многие не выживут. Расход стрел и дротиков огромный, погибло и искалечено около тысячи коней. Сколько посечено доспехов, шлемов и щитов, я даже и сказать не берусь. Много, государь, очень много. Мастерским в Сузах не один год работать надо, чтобы тот запас восстановить.
— У нас теперь ассирийские мастерские есть, — усмехнулся царь, — и у нас теперь есть железо. Царь Урарту где?
— Он ожидает, повелитель, — сказал хазарапат.
— Зови!
В шатер вошел Аргишти второй. Он с пугливым любопытством оглядел шатер, где за одним столом сидели ассирийские и персидские военачальники, уже перемешавшись между собой. Они вчера все вместе знатно надрались, и уже были почти друзьями. Почти…Для настоящей дружбы нужно было не пить, а воевать вместе, и это все понимали. Тем не менее, и Туртан, и Великий Глашатай, оказались нормальными мужиками, без закидонов, которые, как и все тут, воевали лет с пятнадцати и бойцами были отменными. И сейчас элита Империи благоухала могучим выхлопом, приводя в смятение самого царя, которому лекари пить пока не разрешали. Оставалось просто завидовать, что он сейчас и делал.
Урарту давно пережила свои лучшие годы, и в нашей реальности ей оставалось существовать от силы пару десятков лет. Горная страна, зажатая между Ассирией и киммерийцами, была обречена. Всего шестнадцать лет назад жуткие всадники с длинными мечами и дальнобойными луками наголову разгромили войско Урарту, превратив цветущую землю в пепелище. А десятилетиями до этого отважные горцы резались с Саргоном вторым, а до него — с царем Тиглатпаласаром. Царь Аргишти был весьма неглуп, потому и сумел спасти свой народ от истребления, и даже смог воспользоваться плодами наступившего затишья. Ничего хорошего от этой беседы он не ждал, и был готов умереть. Он не видел ни одной причины, по которой победителю нужно было сохранять ему жизнь. Царь гордо поднял голову и смело посмотрел в глаза новому повелителю вселенной.
— Царь! — он сделал короткий поклон, который скорее означал уважение, чем подчинение.
— Послушай, царь Аргишти, — заявил раненый громила, лежащий на широком ложе. — У меня для тебя есть два предложения. Выбор за тобой. Первое, ты можешь вернуться в свое царство и править там дальше. Мне пока будет не до тебя, если честно. Чего я твоих горах не видел? Но тогда у тебя возникнет одна проблема. Князю киммерийцев Теушпе могут приглянуться твои земли, и я не стану ему мешать, он же мой родственник. — Царь Урарту медленно бледнел. Киммерийцы вызывали у него животный ужас.
— Второе, — продолжил Ахемен. — Ты приносишь клятву «земли и воды» и становишься полноправным персидским князем. Наши дети, или внуки, кто там у тебя, поженятся, и войдут в царскую семью. Но твоя страна становится сатрапией Персидского Царства.
— Могу я остаться государем в своей земле и служить тебе, Великий Царь? — спросил Аргишти. — Я принесу клятву верности, и мои сыновья тоже.
— Не можешь, — отрезал Ахемен. — У меня для тебя всего два предложения. Выбирай.
— Я выбираю второе, — поник Аргишти.
— Вот и славно, — ответил Царь. — Дождемся Заратуштру, он точно знает, кто из моих дочерей еще не просватан. Я, честно говоря, уже и по именам их не помню. И да, подать с твоей земли будет платиться железом и конями. Все, что свыше, будем покупать за серебро и золото.
Аргишти молча поклонился. Надо было очень быстро попасть домой, пока он еще царь, и пока коней и железо он может скупить задешево, продав потом за золото простодушному персу.
1 год от основания. День летнего солнцестояния. Ниневия.
Великий царь, Пророк и Первосвященник стояли на гигантской платформе, господствовавшей над столицей. Пятьсот на пятьсот шагов были ее размеры в ширину, а высота — около тридцати метров. Длина стен Ниневии превышала двенадцать километров, в них было пятнадцать ворот, которыми заканчивались идеально прямые улицы, что шли как лучи от центра. Вода подавалась по гигантскому водопроводу длиной в пятьдесят километров, проложенному в скальных туннелях и на акведуках. Город был истинным чудом света, куда красивее Вавилона, который достиг пика великолепия гораздо позже, почти через сто лет. На гигантской искусственной горе, помимо царского дворца и храма Ашшура, был разбит парк, выкопаны пруды и стояли павильоны в тени деревьев, дающих благословенную тень. Именно туда и направлялись сейчас трое величайших людей в Империи.