Грани

— Да. Если считать ту, первую, то я уже четыре их вскрыл. И должен сказать, что независимо от желания, выполнение его на сорок процентов куда приятнее чем на десять или даже на двадцать.

С этими словами Блэк как-то двусмысленно ухмыльнулся.

— Тут интересно, — разговор продолжила Настя. — Опасно, конечно, но мы за три года так натренировались, что из последних пяти рейдов вообще без потерь вернулись.

— Вам чертовски повезло… — вновь задумчиво протянул Блэк. — Понимаешь, то, что вы прошли за шесть дней такое расстояние и можно сказать, ни в кого лбом не врезались, это просто чудо. Здесь полно мест, где не работает никакая техника, огнестрельное оружие в том числе. Пока мы просекли, в чём дело, потеряли почти сорок человек. Пришлось научиться шашками махать. Я сделал несколько специальных выездов, чтобы снять примерную карту местностей, где эта дрянь проявляется. Выяснили, что все территории подобного рода плавают. Их координаты постоянно смещаются. Потом стало ясно, что они мигрируют раз в две недели, в основном. По часовой стрелке. Есть ещё несколько блуждающих зон с похожими свойствами. Там человек не протянет больше пяти часов. Сожрут. Я дам тебе копию карты со всеми известными участками. Главное помни, что сама Зона постоянно пульсирует. Она в основном расширяется, и её нынешние границы в нашем мире мне неизвестны. А здесь… Случается, что зона в каком-то месте как будто пропускает удар исходной мерности и вминается. Образовывается этакая Курская Дуга. И если тебя угораздило попасть на участок пульсации, то куда тебя выкинет из Зоны, никому не известно. Ещё никто не вернулся, чтобы рассказать, что за её пределами. Вход без выхода…

Блэк замолчал. Было видно, что у него что-то с глазами — он массировал их пальцами, не снимая чёрных очков, через уголки.

Я задумался. А что если…

— Блэк, а тебе никогда не приходила в голову мысль, что Зона это своего рода перекрёсток миров?

— Думаешь, ты один такой умный? — ехидно усмехнулся Чернов. — Конечно приходило. Только вот ведь фигня какая. Светофора на этом перекрёстке нет, дорожных знаков тоже. И регулировщика никто не видел. Выбор случайным порядком происходит. Ладно, расслабься. Ты как, представлял, чем дальше займёшься? Дел тут у нас край непочатый, даром что три года прошло.

— А ты так, кстати, и не сказал, чем сам занимаешься.

— Да? Действительно… Мы, как бы это правильнее сказать, сталкеры. Исследователи, поисковики. База эта — форт вэвэшный, к нему мы отношение имеем чисто формально. Ну, вроде как по документам мы особый отряд, типа, спецпоиск и так далее. Мы сюда только свозим то, чего сами понять не можем, ну и за запасами иногда. Бывает, что оттуда прорывается транспорт, тогда нас вызывают на проводку. Связь тут, как ни странно, работает. Даже мобилы, не везде, правда. И иногда крайты, падлы, вышки валят. Тогда едем, чиним.

— Что это за твари? Не та, что вы в ящике приволокли?

— Та самая. Это вроде сухопутного свинокраба размером с мотоцикл с коляской. Большая панцирная тварь, при этом насекомой я бы её не назвал. У них коллективный строй, как у муравьёв. Те ещё гады. Обычно они не нападают на людей, стоят, смотрят с расстояния, но бывает, что какая-то шлея им под хвост попадает. Тогда держись… "Звёздный десант" помнишь? Ну вот такая же мясорубка. Калашниковская пуля от их панциря отлетает, только крупный калибр берёт или граната. Поймали этого чистым случаем. Они если по какой-то причине от своих отбиваются, то почти голыми руками можно брать. Тыкаются, аки слепые котята, без коллектива ничего не стоят. Ещё им громкий звук не нравится. До какого-то порога он их раздражает, они бесятся, готовы тебе на клочки порвать. А потом в полный ступор впадают. Я как-то музычку одному таком экземпляру завёл посильнее, он и окочурился, впечатлительный. Тут тётка была одна, в прошлом паталогоанатом, она это дело расследовала. Сказала, что из-за бесскелетной структуры тела их внутренние органы очень чувствительны к низкочастотным вибрациям. Так что наш с тобой репертуар против них как серебро против нечисти. Может, пригодится. Вообще здесь много тварей разных попадается, но все животного характера. Из разумных ты всех уже знаешь. Будёновцы эти твои меня беспокоят. Я о подобном первый раз слышу. Может, снаружи сюда можно попасть ещё каким-то путём… Слушай, если не в лом, сгоняй к той деревне завтра-послезавтра. Порасспрошай народ, что они знают об окружающем. Я тебе из своих людей дам группу и два БТРа, они шустрые.

— Не в лом. А откуда у тебя фрицевские транспортёры? Трофейные, что ли?

— Да нет. Мы их нашли. И, если по их виду в тот момент судить и по скелетам с остатками формы вокруг, попали они сюда как бы не в начале той войны. Каким образом, хрен его знает. Но ты ж сам в курсе, как немцы технику делали. Мы их сюда притащили, перебрали, движки поставили новые, всё перекрасили. Бегают как с завода. Да, а ты дорогу хорошо запомнил?

— Дай карту. Вот здесь и здесь хороших ориентира: сначала развалины, похожие на стадион, потом заметные издалека гольцы на гребнях холмов, а здесь большая осиновая роща. Потом с горки за ней у самого горизонта видно речку. Она узкая, танк с разгону перепрыгнет. За этой речкой приподнятая местность, такое холмистое плато, вот за его северо-восточным краем село, — я карандашом проставил метки пройденного маршрута. — Ну и потом сюда вот так.

Блэк посерьёзнел и крепко задумался.

— Знаешь, я вообще-то туда никому не советовал без крайней нужды соваться. Там чаще всего Зона пульсирует. Может, и будённовцы эти так сюда попали…

— Вполне. Сельчане как-то не распространялись о своём житье, а я и не догадался спросить. Не до того было.

Снаружи послышалось урчание двигателя, потом низко прогудел сигнал. Настя выглянула в узкое окошко, больше похожее на бойницу.

— Это к тебе.

— Идём, Харальд. Разведка приехала.

Шестой день после перехода. Где-то на Грани. Форт Солнечный. Вечер. Сандра.

Я какое-то время бродила по лагерю, просто осматриваясь и изучая здешний народ. Люди были очень разные. Некоторые, так же как и я, ещё таращились по сторонам, пытаясь понять, что это, дурной сон или реальность. Как здесь одевались, вообще с трудом поддавалось какой-то логике. Я как-то видела старый советский фильм, там были то ли анархисты, то ли ещё кто, короче, на одном человеке могли быть брюки от одного мундира, китель от другого, портупея вообще непонятно какому роду войск принадлежит, все увешаны маузерами, шашками, кинжалами, винтовками и так далее. И тут было очень близкое состояние. Всё-таки Россия страна непонятная и в какой-то степени до сих пор варварская. Больше всех меня поразил экземпляр, одетый в потёртые армейские штаны с выгоревшими пятнами, обрезанные, тоже армейские сапоги, переделанные под шнуровку, и длинную самодельную джинсовую безрукавку, обшитую кожей. Поверх кожаных пластин была кольчужная сетка из мелких шайбочек с разрезами. Безрукавка запахивалась без застёжки и была перетянута широким ремнём, на котором висели кобура с пистолетом и несколько непонятных мне приспособлений, за спиною стволом вверх пристроилась американская винтовка М4, и там же были заплечные ножны с мечом. Всё это было хорошо подтянуто и отрегулировано, не трепыхалось и не мешало двигаться. Парень вскользь глянул на меня и, не удостоив вниманием, пошёл по своим делам.

На восточной стороне лагеря были приземистые здания, возле которых происходила какая-то суета. Вообще я заметила, что все населявшие форт зримо делились на две большие группы. Старожилы или считающие себя таковыми и новички. Большинство из последних были гражданскими, похоже, пригнанными сюда насильно. По дороге мне попались несколько совсем молоденьких, не старше восемнадцати лет, девушек. Они тесно жались друг к другу, хотя, если судить по их одежде и движениям, происходили из очень разных семей от рабочей до весьма небедной бизнесменской. Проводив меня странным взглядом, они почти побежали дальше.