Проводник

Ирэн начинала закипать. Сложившаяся ситуация играла на уже расшатанных нервах. Еще и это любопытство, пересиливающее все на свете.

— Черт бы вас всех побрал, — она ругнулась себе под нос.

Переступив за порог калитки, Ирэн бросила через плечо:

— Ты идешь? — прозвучало так, будто ей совсем это и не нужно.

Ну, да, она ведь девушка нехрупкая, сама любого монстра на лопатки уложит.

— Увы, для таких, как я, на святую землю путь закрыт.

А вот теперь стало по-настоящему страшно. Несмотря на пробирающий ее озноб, Ирэн старалась сохранить все такой же беспечный вид.

— Предлагаешь идти одной? — голос не дрогнул.

— Никакая нечисть тебя там не тронет. Обещаю.

Предположил или увидел, что она боится?

Дабы снова не представать перед ним в виде дамы в беде, Ирэн ухмыльнулась, развернулась и напоследок бросила:

— Ну, конечно, не то придется выполнять поручение Ее Величества в одиночку.

***

Чем дальше Ирэн продвигалась по узенькой тропинке, тем тревожнее ей становилось. Как назло, воображение подкидывало фрагменты с печальным развитием событий. Вот она зашла за угол часовни, а оттуда протянул к ней свои огромные лапища неизвестный Ирэн монстр. Он схватил девушку и начал потрошить, выпуская все внутренности наружу.

Ирэн зажмурилась и закачала головой, отгоняя страшные образы подальше. Все будет хорошо. Если Глэстин не смог ступить на святую землю, то никому из ему подобных существ это не под силу. Впиваясь ногтями в нежную кожу и оставляя небольшие лунки на внутренней стороне ладони, Ирэн постаралась успокоиться. Проговорив про себя заклинание защиты, которое так удачно успела выучить, помогая Эбигейл с противоядием для Эванса, она глубоко выдохнула и пошла вперед. Каждый последующий шаг был менее уверенным предыдущего, но, тем не менее, до обветшалой деревянной двери, держащейся на ржавых петлях, Ирэн добралась. До ушей донеслось бормотание.

— О Боже, для которого все живет и тело наше не погибает, но продолжает жить в совершенном преображении, молим и просим Тебя: в сострадании и милосердии прости то, что взяла на себя душа раба Твоего… — звук исходил изнутри.

«Кто-то молится в такой поздний час?»

Наверное, по-хорошему, она должна была уйти, чтобы не мешать процессии, однако ноги, живущие отдельной жизнью, повели ее дальше. Ирэн тихонько переступила через порог церкви Всех Святых. Как только она сделала это, страх вмиг улетучился, а на его место пришло блаженное спокойствие. В Храме Божьем дышалось намного легче. Почувствовав, что она наконец в безопасности, девушка расслабилась.

— Через обман сатанинский и через собственную злобность и слабость, согрешив против воли Твоей, — прости и очисти ее. — Молодой мужчина в черной рясе стоял на коленях перед образом Господа, продолжая читать молитву.

Его голос отлетал от стен, заполняя эхом все пространство. Бесшумно Ирэн подошла ближе. Она ждала, пока пастырь закончит. Оглянувшись по сторонам, девушка поняла, что со временем тут мало что изменилось. Ну разве что, состояние храма ухудшилось. На стоящих в ряд резных скамьях слез лак, из-за чего местами цвет существенно отличался. Состояние стен и нарисованных на них фресок тоже оставляли желать лучшего. Похоже, только за аналоем{?}[Употребляемый при богослужении высокий четырёхугольный столик с покатым верхом; иногда аналои бывают складными.], на котором сейчас лежала икона храмового святого, велся добросовестный уход, а может, лишь на это и хватало жалования прихожан.

— Позволь святым Ангелам Твоим препроводить ее в Царство Небесное, где нет ни боли, ни печали, ни плача и где души верных Твоих ликуют в радости блаженной. Аминь. — Сопроводив окончание молитвы крестным знамением, мужчина встал.

Он повернулся и, увидев Ирэн, вздрогнул. По выражению его лица было понятно, что пастырь не ожидал увидеть здесь кого-то в столь поздний час. Да чего уж там, она бы и сама испугалась, если бы посреди ночи к ней заявилась сомнительная незнакомка.

Священник попытался скрыть волнение в голосе, относительно спокойно спросил:

— Вы что-то хотели?

Рассказ про волшебную кошку вряд ли бы послужил достойным поводом для столь позднего визита. Да и обычно люди, служащие Богу, в потустороннюю ахинею не верят. В лучшем случае сочтет ее умалишенной и попросит уйти, а в худшем… Второй вариант ей грозил очередным заключением в камере. Что-то внутри ей подсказывало, в третий раз от плахи уйти невредимой не удастся. Время шло, от Ирэн ждали ответа, а она как рыба, выброшенная Темзой на берег, то открывала, то закрывала рот.

Как объяснить? Что сказать?

Ответ оказался на поверхности.

— Тут когда-то служил Отец Патрик. Он нашел на улице маленькую девочку без сознания и забрал ее к себе домой. Отец Патрик обогрел дитя, накормил и дал одежду, которая уже давно была мала его взрослому сыну. Она несколько дней жила у него и приходила в эту церковь. Когда девочка окончательно оправилась, он отправил письмо, ребенка должны были забрать в приют. Прознав об этом, она убежала, как только на улице сгустились сумерки.

Пастырь явно не понимал, к чему Ирэн клонит.

— Я та самая девочка. Я бы хотела поблагодарить Отца Патрика за оказанную им доброту.

Мужчина помрачнел. Насупившись, произнес:

— Мне очень жаль, но Отца Патрика больше нет в мире живых. Он покончил с собой около пяти лет назад. Если это все, то вам лучше уйти.

Теперь ситуацию не понимала уже Ирэн. Священник определенно умалчивал или что-то не договаривал. Несмотря на его прозрачный намек на то, что ей нужно уйти, девушка осталась и продолжила задавать вопросы.

— То есть как это покончил с собой? Почему?

Глаза мужчины забегали.

— Это мне уже неизвестно, — резко бросил он и развернулся.

Не на ту нарвался, наглость — второе имя Ирэн, если не первое. Дотронувшись до его плеча, она развернула молодого пастыря к себе лицом.

— Послушайте…

— Джон, — представился священник.

— Послушайте, Джон, или вы сейчас рассказываете все, или мой друг, который решил дождаться меня на улице, поговорит с вами по-другому, — блефовать надо уметь не только в картах, но и в жизни.

А еще никогда не стоит недооценивать страх. Порой это чувство даже любовь пересиливает.

Джон сглотнул.

— Я просто священник.

Ирэн кивнула.

— Вот именно, поэтому просто расскажите мне все и служите Господу Богу дальше. — Ее ладонь теперь покоилась на его плече, а губы растянулись лукавой улыбке.

— Я расскажу, — сдался Джон.

Как-то слишком быстро он поднял белый флаг, Ирэн думала поломается еще.

— Тогда говорите, — твердо произнесла девушка.

— Отец Патрик стал вести себя странно после одного посетителя. Это был мужчина в возрасте. Седые волосы, хорошо одетый, а еще у него была трость с золотым львом. Он попросил помочь его знакомому, чем именно, я не знаю, этим Отец Патрик уже со мной не поделился. После того вечера я стал замечать за ним странности.

— Например?

— Он стал носить амулеты, говорить, что скоро всему придет конец. Отец Патрик не мог продолжать вести дела, поэтому его место занял я. Иногда я наведывался к нему. То, что я увидел у него дома, еще больше ужаснуло меня. Будто не к священнику, а к ведьме пришел. Стены дома были исписаны непонятными символами и словами на неизвестном мне языке. Он чего-то очень боялся, хотел защититься. Я убеждал себя, что все это из-за преклонного возраста, пока в один из дней снова не пришел тот мужчина. Он искал Отца Патрика, и я подсказал ему, где он может его найти. Весь следующий день меня мучило тревожное чувство, поэтому я решил навестить бывшего священника и… — Джон запнулся.

Ирэн в знак поддержки сжала его плечо. Он продолжил.

— Тем вечером я нашел его вздернутым на кухне. — Пастырь зажмурился, погружаясь в неприятные воспоминания.

Глубоко выдохнув, он с мольбой посмотрел на Ирэн.

— Я рассказал вам все, что знал. А теперь прошу, уходите.

Она выведала все, что хотела, и теперь намеревалась оставить бедного пастыря, чуть ли не трясущегося от страха, в покое. Ирэн развернулась к двери, но помедлила.