Страница 5 из 12
С третьей попытки он натянул валенки, влез в пуховик и, нащупав в кармане вязаную шапку, открыл входную дверь. «В регионе наступили аномальные холода, средняя дневная температура будет держаться на отметке…» – донесся из гостиной звук телевизора ему вслед.
На улице действительно стоял мороз. Ближайший супермаркет был в двух километрах. Сокращая расстояние, он пошел через заснеженный парк, оставляя скрипучие следы на нечищеной дорожке. Скоро холод дал о себе знать, и он остановился, хлопая в ладоши в попытке согреть руки. Вокруг не было ни души. Ему стало одиноко и страшно. Неожиданно вдали, среди деревьев, мелькнуло пламя костра.
«Костер в парке?» – удивился он и, подчиняясь необъяснимому любопытству, повернул в направлении огня, застревая в сугробе.
На поляне вокруг большого костра на бревнах молча сидели люди, одетые в тулупы и валенки. В тишине раздавалось лишь потрескивание горящих веток. Мерцающий свет поочередно выхватывал из темноты то их серьезные лица, то меховые шапки.
– Здравствуйте, – нерешительно произнес он.
Один из сидящих повернул голову, поправил густую бороду и басом, нараспев, ответил: «Здравствуй, коли не шутишь».
– Погреться можно?
– Ну, давай, – пригласил бородач. – А ну-ка, Десятый, подвиньтесь.
Все, кто был справа, потеснились, и он занял освободившееся место.
От костра шел жар. Зажатый между Десятым и его соседом, он быстро согрелся.
– А вы кто? – попытался он завязать беседу с незнакомцами, желая отблагодарить за гостеприимство.
– А ты не знаешь? – хрипло сказал Десятый.
– Нет, – ошарашенно ответил он.
Раздался дружный смех.
– Вот видите, Двенадцатый, – донесся громкий голос из темноты, – я вам, как самому старшему, в очередной раз напоминаю: многие нас не знают!
– Вы все же так считаете? – спросил бородатый, делая ударение на слове «так».
– Поддерживаю, – сказал моложавого вида сидящий слева от Двенадцатого. – А скоро и совсем забудут.
– Первый, у вас опять возрастные упаднические настроения! Это уже случилось, – сказал молодому Девятый и достал из глубины своего тулупа напоминающую подтаявший кусок льда бутылку с оленями на этикетке. – Коллеги, может, стоит продолжить?
Послышались одобрительные возгласы.
Ему протянули граненый стакан и налили из бутылки, которая тут же пошла дальше по кругу.
Он залпом осушил стакан. Напиток слегка обжег горло, создав приятное тепло в желудке. Стало хорошо.
– Ну что, бедолага, опохмелился?
– Да, я, а откуда вы?..
Мы всё знаем, – лукаво подмигнул Двенадцатый. – С Новым годом тебя! Все-таки сегодня уже первое янв… То есть первый день года.
– Да кто вы такие?
– Мы – месяцы.
Он замотал головой, пытаясь стряхнуть наваждение.
– Думаешь, мы шутим?
– Те самые?
– Да. Они и есть.
Тут Девятый достал новую бутылку из безразмерного рукава своего тулупа, а он снова протянул свой стакан.
«Интересная мысль», – подумал он, выпил и оглядел сидящих.
Их оказалось двенадцать.
– И тебя мы знаем, и куда ты идешь знаем, – сказал Десятый.
– Подождите, это я сплю, наверное.
– Не спишь.
– Да нет, меня сейчас жена разбудит – и…
– Жена тебя без продуктов домой не пустит, – хохотнул кто-то слева. – Уж мне-то поверь, я женщин хорошо знаю!
Он посмотрел налево. «Похоже, что это Третий. Если про жену, то он прав. Но как все это возможно?!»
– Еще как возможно, – сказал Третий.
«Мысли читают!»
– Ага, читаем, – подтвердил Девятый.
Ему стало не по себе.
– Пора мне, – с испугом сказал он, пытаясь подняться.
– Не спеши, – сказал Первый. – Тебе сегодня повезло.
– В смысле?
– У нас сегодня день особенный! – продолжил за молодого Двенадцатый. – Государство ваше отменило нас с сегодняшнего дня. И решили мы, что напоследок хотя бы одно доброе дело исполним, как когда-то давно. А тут ты. Вот тебе и поможем. Цветы или продукты, какая нам разница.
– Мне?
– Тебе, конечно. Магазин твой уже закрыт. Но ты не дрейфь, Четвертый все организует.
– Коллеги, позвольте, ну почему опять Четвертый? – послышался раздраженный голос.
– Я уже сказал, что в данной ситуации не существует определенных различий между продуктами и цветами, – резко сказал Двенадцатый. – Ну или кольцами.
Четвертый махнул рукой и отвернулся.
Он не мог поверить в происходящее.
– Мне непонятно, как же вас всех можно отменить? Раздался хохот.
– Вот бедолага, пить меньше надо. С этого года месяцы отменили, законом.
– Не знал.
– Ой, говорю тебе, пей меньше. Об этом еще осенью по всем каналам сказали.
– По всем каналам?
– Эх! А ты только сегодня про аномальный холод и слышал.
– Да, но я спал.
– Во-во, всё спите. А теперь мы вам больше не нужны. Руководители ваши решили, что так жить будет удобнее.
– Как это?
– Коллега, – обратился Двенадцатый к молодому. – Первый, прошу вас, объясните ему, но только попроще.
Первый кивнул и поднялся с бревна.
– Смотри, сегодня первый день года, завтра второй, и так будет всего триста шестьдесят пять дней. А иногда на один день больше. Понятно?
– А как же январь, февраль там, март?
– Все, месяцы законодательно отменены, закон действует с сегодняшнего дня. Дело серьезное. Мы теперь даже друг друга боимся назвать по-нормальному. Новая жизнь!
– А если день рождения, с этим как?
– Ты чего, в школе не учился? Сосчитай! – сказал сидящий справа Восьмой.
Воцарилось молчание.
– И как же вы теперь? – прервал он паузу.
– Уедем отсюда, – вздохнул Первый. – С подобным жить мы не сможем.
– Куда?
– Туда, где еще не отменили. Там коллеги, правда, иноземные, но уместимся как-нибудь.
– Точно! – Девятый покрутил в руке очередную бутылку, создав в ней воронку из пузырьков, и ткнул пальцем в изображенных на этикетке оленей. – Вот к ним поедем, хороший напиток делают, и зима как у нас.
– Вам-то зима зачем, вы же сентя… то есть Девятый. Тьфу… да что это… – выругался Восьмой.
– И все же, для чего это? Теперь и нам привыкать придется, – не унимался он.
– Привыкнешь. Все привыкнут. Зимнее время тоже когда-то отменили, – сказал Третий. – Как сейчас помню.
– А что, мне тоже зима не нравится, – хрипло сказал Седьмой. – Каждый раз простужаюсь!
Все засмеялись.
– Как же теперь я? – спросил он под общее веселье.
– Тебе повезло, – сказал вдруг Четвертый. – Вот, кстати, по твою душу, наверное…
Из рукавицы на ладонь Четвертого выпал звонящий телефон.
– Точно. Мои звонят, – сказал Четвертый и, нажав кнопку, прижал телефон к уху. – Алло. Все по списку взяли? Хвалю. А хлеб? Его теперь всегда забывают. Ага.
Четвертый спрятал телефон.
– Коллеги, исполнено.
– Одно доброе дело все же успели сделать, – сказал Двенадцатый.
– Ну что, завершаем собрание? – спросил кто-то.
– Нет, у нас еще оргвопросы, – послышался снова голос Двенадцатого. – Пятый, разрешите предоставить вам слово?
– Да, конечно, хотя вопрос больше касается Первого, так как сейчас его период. Нам необходимо обсудить очень важный момент. – Пятый встал и оглядел товарищей. – Следует отметить, что если мы уедем, сочельник, а также Святки пройдут уже без нашего присутствия. Поэтому… Поднялся многоголосый шум.
Не понимая, что делать, он молча смотрел на пламя костра.
– Иди домой, – шепнул Одиннадцатый, – тебе уже туда всё принесли и около двери аккуратно сложили. Не благодари…
Под впечатлением от произошедшего он медленно пробирался к дому. Впереди над парком возвышалась многоэтажка, где в квартире его ждала жена.
Представив ее лицо, он подумал: «С месяцами странно как-то вышло, лишь бы принесли все по списку. Ей ведь точно все равно: первое января или первый день».
– Просыпайся, так и не встал!
Голос жены разорвал тишину спальни.
– Боже мой, что опять?