Отражения одиночества

И это при том, что здесь было едва ли три десятка игроков и несколько игротехников. И все. Даже из мастерской группы на параде открытия была только Мартина, «официальное лицо» мастерской группы.

Но мир вокруг, на удивление, жил. Сама Саша думала, что заскучает, когда наскоро переоделась в простенький костюм и обошла еще до начала игры полигон, разглядывая локации. Никаких баннерных стен, никакой электроники, никаких слишком уж шикарных нарядов.

Но небольшой объем информации, отсутствие предварительного знакомства с игроками, очень условные правила, никаких требований к прописи персонажа, даже имя не нужно было игровое, по нику достаточно было представиться да и все, на удивление, сработали. Последний раз Саша такое ощущала на одном давнем проекте, куда поехала в ролевой юности с такими же юными игроками. Никакого антуража, ужасный полигон, много энтузиазма… И неожиданно сильная атмосфера совершенно иного пространства вокруг, живущего по своим законам.

Здесь все и правда обращали к тебе как к Знахарю, Бургомистру или Кузницу, не вспоминая о городе, в котором были еще утром. Пришедшие в Сашину Лавку Знахаря посетители интересовались исключительно тем, какие услуги она оказывает, какова на них цена, и не будет ли уважаемый Знахарь так любезен помочь в прощении к главам города, в излечении полей от болезней посевов, в поиске пропавшей собаки… и еще в десятке самых разных задач.

Саша из короткой выданной легенды знала — желающих получить зелье Исцеления, как и настой Болезни, в городе много. И выбрать, кому их отдавать, она может лишь раз, после пожиная плоды. Потому не спешила, присматривалась, откупалась деньгами, проверяла мотивы, в надежде найти того, кто готов сам стать жертвой ритуала.

Ей хотелось поиграть в двойного агента — так она и написала Мартине. И теперь отказывать она от этого не собралась. Пусть агент и был-то на деле тройным. Сеть Саша успела по полигону раскидать, подвесив сигналку. Но пока здесь не творилось никакой магии, пусть эмоции и горели в Отражении ярчайшим светом самых разных цветов. В Онейре ее жители верили и в город, и в себя, и в свои победы и поражения, и Изнанка подпитывала их веру. Саша же играла свою роль — во всех отношениях.

И из-за этой роли и оказалась теперь в импровизированной «тюрьме» в «подвале» городской администрации. Просто попавшись на хитрую комбинацию, придуманную Витом. «Ученик», как выяснилось, явно был настроен на максимальное использование своих талантов. И когда стал вопрос об обучении, ухватился за идею варки зелья недугов слишком уж рьяно. Так рьяно, что Саша, мигом представив эпидемию в Онейре из-за какой-нибудь заразной болезни, от первого выпившего зелье разошедшейся по городу, и воочию вообразив толпы страждущих в очереди за одним-единственным зельем исцеления, тут же пошла на попятную и сказала, что учить Вита этому не будет. Но «ученичка» лечебное зелье, которое потом будет получено в одном экземпляре, не интересовало. Только приносящее самостоятельно придуманную болезнь. Саша, не найдя подходящих слов, попыталась отделаться от него, найдя более важные дела — посетила театр, поучаствовала в постановке, в таверну с библиотекой сходила, побывала в нескольких торговых лавках, перекинулась в кости с самым настоящим Пиратом, проиграв половину состояния… И вернувшись, обнаружила Вита вновь в знахарской лавке.

Испробованные на нем логические задачки и метод «много маленьких поручений чтобы все надоело» тоже не сработали. Свалившийся на голову «ученик» хотел зелья болезни. И точка. Саша же свои склянки припрятала видя недобрый прищур Вита. Так что, вернувшись с небольших прений Аристократов, куда ее позвали как третейского судью, не удивилась, узнав, что ее лавку «ограбили». Но очень удивилась, когда неожиданно появился Стражник, обвинил ее в смерти одного из Аристократов и отправил в «тюрьму». Чуть меньше удивилась, когда в «тюрьме» появился Вит, непрозрачно намекнувший — секрет зелья болезни в обмен на свободу. Только появление в соседней «камере» на пеньке в окружении «стен» из веревки Дага-Кузнеца удивило. И проблема, как выяснилось, у него была ровно та же самая — отказался продавать оружие Ученику Знахаря.

Саша предполагала, что тюрьма — мера устрашения, и покинут они с Кузнецом ее быстро. Но закат уже занял свое место на небе, постоял — и отдал его ночи. А они так и смотрели на стены «камер», слушая отдаленные шаги Стража.

— И что мы будем делать? — Даг не смотрел в ее сторону, словно и правда не видел. Хотя если верить тому, что стены есть, то это было бы довольно логичным.

— Я так понимаю, Оружие ты Виту продавать не будешь.

— Не. И после того, что он устроил тут с тюрьмой — точно нет.

— Но и сидеть здесь всю ночь не хочется.

— Ага. Побег?

— И как? У меня нет тут Аристократов-погровителей, — фыркает Саша. — Хотели все как один яда, да только не получил никто ничего. Думаю, скоро кто-то еще придет с таким же предложением, выходит ведь, что сейчас кроме как у Стражи ни у кого и нет возможностей для убийства. Болезни мои только да твое оружие.

— Ага, — Даг кивает. — Бургомистр мне об этом тоже говорил, кстати.

— Значит или придется кому-то таки уступить, или сидеть тут.

— Уступить… Да ну их.

— Но что-то же делать надо.

— Пожалуй, — Даг задумывается. Потом кивает своим мыслям. — Знахарь, может, уговор?

— Какой?

— Ты отдашь мне зелье исцеления. Да, знаю я, что хоть и пытались твою лавку ограбить — без толку, не нашли ничего. Сразу говорю — не для личного пользования, дама сердца моя болеет. А я в ответ тебе что хочешь, то и сделаю. О чем угодно проси. Устал я сидеть на этих клинках, а все ходят и просят как заведенные — продай, продай… Мочи уже нет. Нынче хорошего булата-то не сыскать, кроме как у меня.

— Хм, — Саша сплела пальцы. Предложения выглядело… заманчивым.

— Даже если за зелье я попрошу твою жизнь?

— Даже. Не мила мне она уже.

Дагу она верила. Как Знахарь верил Кузнецу. Это казалось правильным выбором.

— И думаю, я смогу нас отсюда вытащить, — заговорщицки подмигивает Даг. — Стражник хотел у меня оружие, чтобы убить одного продажного судью. Думаю, болезнь тоже сгодится.

— Думаешь, он согласится?

— Сейчас и проверим.

Согласился. И обещал еще и передать просьбу Виту прийти на одну небольшую лесную поляну, что именовалось тут «Парком Уединения». На поляну, где Саша-Колдунья под хорошим слоем дерна приготовила все ритуальные принадлежности. Положили их, кстати, туда организаторы.

Самое поганое в ситуации было то, что Саша разглядела в Вите нестановленного мага. Потенциального члена Ордена, коллегу. Ну что ж — она пыталась с ним подружиться. Но по-хорошему он не захотел… План мести зрел долго, но пары часов на пеньке в «тюрьме» было достаточно, чтобы он вызрел до конца. К тому же, как оказалось, Кузнец мог оглушить своей кувалдой кого угодно. И получив обещанное зелье, кувалду Даг захватил с собой в Парк. Саша доверяла кузнецу, но все-таки старалась держать его в поле видимости, присматриваясь к любому движению и неожиданного союзника, и вообще вокруг.

Перекосившееся лицо Вита, получившего этой самой кузнецовой кувалдой, даром что мягкой, по голове с криком «Оглушен!» стоило нескольких минут волнения. Вдвоем с Дагом они без проблем «связали» пленника. Ритуал был прост. И, разумеется, совершенно никаким образом с настоящими ритуалами связан не был. Но Саша, читая призыв к Музе, говоря, как желает она порадовать ее и получить обещанную силу, чувствовала, как само собой в душе зрело ощущение власти и могущества. Даром что Колдунья не имела зелий — у нее было Желание. И ритуальный нож в руках.

Рисунок окропился кровью. Не настоящей — в реальности тупое лезвие клинка даже не поцарапало ни одной шеи. Но хотелось представить кровь. В наступившей темноте Саша почти была видна в неровном отражении горящего в центре пентаграммы костра.

Речитатив-воззвание затих. И неожиданно для себя Саша услышала неожиданно тихий шум шагов. И ощутимое присутствие в Отражении. Не магии, а чего-то… иного.