Воскресенье

– Но зачем? Она же простой учитель.

– Ну, это не нам решать – зачем, когда, почему, от чего, – развел руками Вячеслав Анатольевич. – К простым учителям опергруппы из Ленинграда не едут, Женечка. Так что, сходите на танцы, отдохните, а завтра со свежими силами на работу, – улыбнулся он. – Все, вы свободны, Евгения Марковна, можете идти.

– Вячеслав Анатольевич…

– Женя… – взмахнув рукой, Давыдов едва не сбил со стола маленький мраморный бюст Ленина, – все, Круглова, идите домой! – Раздраженно бросил он, бережно устанавливая фигурку обратно. – Домой, я сказал!

Женя откинула голову на деревянный забор и закрыла глаза. Тайна. Опергруппа. Какая может быть тайна у учителя пения? И ребенок, который сбежал. Которого непременно нужно вернуть и передать на воспитание государству.

– Не спится, Евгения Марковна? – Неожиданно появившийся Сухов присел рядом, повесив на забор бежевую куртку. – Тяжелый день, товарищ участковый?

– Вы что, следите за мной, Сухов? – Проворчала Женя, не открывая глаз.

– Да, ну что вы, только хотел узнать, как вы. Застали Елену Павловну дома?

–Ага, – глубоко вздохнула девушка, – и не только застала.

–О чем это вы?

–Померла она, Сухов. Прямо у меня на руках.

–Дела, – протянул парень, – ну, бывает. Но это же не вы ее убили.

– Да, но у меня на руках умер человек, и ощущения отвратительные, – поморщилась Женя.

– Понимаю. А хотите выпить?

– Чего? – Открыла глаза Круглова. – С ума, что ли сошли, Сухов, милиционера спаиваете. Идите домой. Придите в себя.

– Мое дело – предложить, – пожал плечами молодой человек. – А Яна где? Ее уже забрали?

– Нет, – почесала затылок Женя, – сбежала она. Пока не нашли. На ту сторону моста ушла, наверняка.

– А, ну, это понятно, – кивнул Олег, – и что собираетесь делать?

– Искать, – коротко ответила девушка. – Найти и передать ребенка государству.

– Ааа. В детский дом.

– Государству, Сухов. Как того требует закон.

– Хорошо, – откинул голову на забор парень. – Послушайте, а вы не пробовали понять людей, как-то по-другому поступать, с точки зрения морали, например?

– Сухов, – твердо сказала Женя, – я – советский милиционер. Есть закон! А что вы мне предлагаете? Не искать ее, не передавать государству, что? Оставить Яну у финнов?

–Это гораздо лучше, чем отправлять ее в детдом.

– Сухов! – Вскочила Женя. – Я – советский милиционер! Власть! Когда она творит беззаконие, стране – конец! Мне не хочется дожить до такого времени, когда милиция будет грабить и убивать свой народ! Я лучше застрелюсь!

– Да нельзя все время жить только закону! – Вскочил Сухов. – Власть, власть. Кому нужна ваша правда, если от нее плохо всем?! Есть мораль! И нельзя все время жить по законам, даже по-советским, какими бы они не были правильными!

– А я и не говорю, что они правильные, Сухов, – спокойно и жестко ответила девушка, – но мы обязаны во что-то верить. И я никогда не пойму вас, а вы меня. Я росла в другом мире, и мне кажется катастрофой, что советские граждане спокойно бегают на финскую территорию, а финны так легко пересекают нашу границу, нормально вообще?! – Удивленно рассмеялась она. – Кому расскажи – не поверят.

– Они такие же люди, как и…

–Они не люди, они враги, – отрезала Круглова, – ни через 10, 20, 30, 100 лет мы не станем для них своими.

–Ваше дело, думайте, как хотите, – пожал плечами Олег. – Дайте ребенку время прийти в себя. Может быть, найдется родственник или, я не знаю, отец. А вот так кидать ее в детский дом – это жестоко, товарищ участковый.

– Есть закон, – жестко сказала Женя, взглянув на парня исподлобья, – девочку найдут и отдадут государству. Попытаетесь помешать – посажу, глазом не моргну.

– Ох, ну, что вы, Евгения Марковна, куда уж мне, – рассмеялся Сухов. – Тогда вы ее не найдете. «Враги» девочку не выдадут. Они достаточно неплохие люди, товарищ участковый.

– А, даже так? – Сложила руки на груди Женя и улыбнулась. – Может, вы мне предложите идти за «колючку» и разговаривать с ней?

– Отличная идея! – Воскликнул парень. – Боюсь, у вас просто нет другого выхода. И да, если захотите узнать что-то о Ракицкой, вам придется влезть в ее дом, до приезда опергруппы. А она приедет, я- то знаю, – победным тоном закончил он.

– Все? – Насмешливо спросила Женя. – Вы пьяны, Сухов? Вы мне, советскому милиционеру, предлагаете идти за «колючку», то есть, незаконно пересечь государственную границу капиталистического государства, а потом еще и влезть в чужой дом без специальных документов?

– А почему нет? – Сухов примерил Женину пилотку и, козырнув, добавил, – у вас нет другого выхода, товарищ участковый.

– Вы – сумасшедший, – Круглова яростно сорвала пилотку с головы парня и открыла калитку. – Идите спать, товарищ Сухов, вы спятили.

– А темнота друг молодежи, – рассмеялся молодой человек, – приходите танцевать, Евгения Марковна, ожидаем вас. И знаете, я все-таки надеюсь, что когда-нибудь, лет через 20, у нас в стране будут другие органы, более человечные. И в законе о морали чего-нибудь укажут.

– Сухов! – Вернувшись на улицу, крикнула девушка. – Смотрите, как бы вас не перемололо этими изменениями – то, лет через 20. Бунты в этой стране мирно не проходят!

– Посмотрим! Приходите, товарищ участковый. Ждем.

Женя лишь хмыкнула и закрыла калитку.

***

В служебном доме на окраине зажегся свет. Женя тихо вошла и включила приемник. Бросила на стол два письма из почтового ящика, третье – от отца – в мусорное ведро. Не распечатывая.

«Радиоспектакль «Бронепоезд 14-69». По повестям и пьесам Всеволода Иванова. ( Диктор почему – то сделал ударение на первую «а»). Автор инсценировки – Борис Дубинин.

Действующие лица и исполнители:

Пеклеванов – заслуженный артист РСФСР Юрий Каюров.

Вершинин – заслуженный артист РСФСР Петр Щербаков.

Васька Окорок – артист Всеволод Шиловскый( диктор произнес именно через «ы»).

Знобов – артист Михаил Жигалов.

Незеласов – народный артист Союза ССР Юрий Яковлев.

Обаб – заслуженный артист РСФСР Роман Филлипов.

Варя, невеста Незеласова – артистка Елена Шанина.

В остальных ролях и эпизодах заняты артисты московских театров…»

Евгения зажгла газ и поставила на плиту кастрюлю с картофельным супом. В голове все еще сидел разговор с Суховым. Немыслимо – идти через государственную границу советскому милиционеру. Непременно должен быть другой выход. Но какой?

«…Звукооператор – Борис Жорников, музыкальный редактор – Ольга Красевская, звуковое оформление Петра Бондарева, ассистент режиссера – Ирина Карасева, звукооператор Галина Тимченко и Зоя Сорокина. Редактор – Любовь Юнина…».

Из приемника раздалась оркестровая музыка, духовые инструменты. Круглова аккуратно повесила форму на стул, выделив место на комоде, конечно же, любимой пилотке. Вспомнилось жемчужное колье у Ракицкой – дорогой подарок для простого учителя. Натянув короткие синие шорты и мешковатую футболку желтого цвета, она распустила волосы, водрузила кастрюлю на стол и принялась за ужин.

«…Белоголовые китайские шхуны, лодки рыбаков. Похоже было, что Владивосток, огромный приморский город, жил своей привычной жизнью. Но уже томительная тоска наложила язвы на лица людей, на дома, даже на море…».

Женя шумно вздохнула. Да, в родном доме было значительно веселее, чем в Береговом, но какое это имело значение? Она прекрасно понимала, что жить с родственниками, с такими разными взглядами, не сможет никогда. Лишь время, время и жизненный опыт, года, смогут сократить возникшую между ними пропасть.

«Значит, наше дело растет.

Три стука в окно.