Страница 6 из 7
Однако кое-что беспокоило его больше. Вой ветра, заглушавший все звуки, и освещённое предзакатным солнцем открытое пространство делали всадников слишком лёгкой мишенью.
Драконоволк почуял опасность и метнулся в траву, но Эрга его остановил. В траве зверь будет вынужден сбросить скорость, они потеряют драгоценные минуты и конная разведка, опередив их, перекроет дорогу на Одингард.
От одной мысли, что Картарас останется без защиты, волосы на голове Эрги зашевелились от ужаса. Там осталась вся его семья. Лорд Чагатай, приходившийся ему родным отцом, и восемь братьев, младшему из которых всего три годика. Перед глазами появилось измождённое преждевременными морщинами доброе лицо отца, и Эрга вдруг вспомнил, что не успел попросить лорда Улуса повысить ему содержание.
После смерти матери, умершей при последних родах, семья совсем обнищала. Когда-то лорд Чагатай считался одним из богатейших людей Картараса, но унаследованное состояние было потрачено им на механические изобретения. Туда же уходило и назначенное ему лордом Улусом щедрое содержание. Отца презирали, мол, лорд, а живёт хуже погонщика скота, над его чудачествами смеялись, а ему было всё равно. Он день и ночь не вылезал из своей мастерской. Он, наверное, и сейчас там увлечённо работает над каким-нибудь изобретением и не знает, что происходит в городе.
Эрга невольно улыбнулся. Несмотря на то, что ему с самого детства приходилось терпеть презрение и насмешки из-за отца, он очень любил его и до того, как шесть лет назад переехал жить в шатёр-дворец, часто помогал ему в мастерской.
Вскоре маячившая на горизонте красная полоса стала шире. Над ней появилась тёмная зубчатая линия – за лесом поднималась стена изрезанных неприступными ущельями скалистых гор. Окутанный красным маревом лес походил на спящего дракона, хозяина Великой Пустыни. Он полыхал внутренним жаром, Эрга даже на расстоянии ощущал исходившее от него тепло. Спящий лес-дракон часто пробуждался – над красной полосой то и дело взвивались огненные змеи. Рождённый магией Одингарда, он мог изрыгать пламя и не подпускал к себе степь, поэтому между ними пролегала выжженная пустошь.
Тракт пересекал пустошь, шёл через лес и уходил между Двузубчатых пиков в широкое ущелье. В Одингардских горах это единственное проходимое ущелье, и оно ведёт прямо к воротам города. Если Эрга с Тулуем смогут добраться до гор, то окажутся в безопасности – конный отряд не рискнёт подойти к сторожевым постам Одингарда, расположенным у входа в ущелье.
Только бы успеть проскочить пустошь!
Ну давай же, давай, – мысленно подбадривал Эрга драконоволка. – Осталось совсем немного.
Зверь огромными прыжками приближался к лесу. Эрга уже видел впереди чёрные гранитные пики с расщеплёнными вершинами, блестевшие на солнце, и темневший между ними вход в ущелье, когда над его головой просвистели стрелы.
Тулуй тут же навалился на него, придавив тяжестью тела к спине драконоволка…
Оставив драконоволка охранять раненого Тулуя в лесу, Эрга прокрался к самой кромке леса и осторожно выглянул из-за деревьев. Он видел, как конный отряд пронёсся по пустоши и выскочил на тракт. Слышались злобные крики всадников и испуганное ржание встававших на дыбы лошадей. Без устали поднимались и опускались кожаные плётки, но ничто не могло заставить животных сдвинуться с места и войти в изрыгавший пламя лес. Когда отряд ни с чем вернулся в степь, Эрга помчался к телохранителю.
В степи продолжал бушевать ветер, но в лесу стояла неестественная, почти мёртвая тишина. Исполинские деревья стояли не шелохнувшись, будто каменные. Эрга издалека услышал стоны и хриплое прерывистое дыхание Тулуя.
При виде раненого сердце Эрги пронзила острая жалость – за время его отсутствия тому стало хуже. Бледное лицо осунулось и посерело, глаза ввалились, в судорожно вздымавшейся груди что-то свистело и клокотало. Тулуй, скорчившись, неподвижно лежал на правом боку, прижав к себе руки в окровавленных перчатках. В его левом боку по-прежнему торчала стрела с чёрным оперением. Острый наконечник глубоко вошёл в плоть, пробив прочную стальную кольчугу, которую Тулуй всегда надевал под одежду. Тонкая белая ткань быстро пропитывалась его змеиной кровью – тёмно-красной, со странным зеленоватым отливом.
Перед тем как уйти Эрга подтащил раненого к дереву и уложил на жёсткую подстилку из плотно переплетённых узловатых корней. Воздух в лесу напоминал раскалённую печь, но, несмотря на жару, раненый начал жаловаться на холод. Эрга не боялся драконов, однако драконьего вида дерево внушало ему страх. Чешуйчатая кора и тройные листья с огненными прожилками, похожие на когтистую лапу, излучали зловещий красный свет, крону лизали языки пламени. Но дерево было источником тепла, в котором Тулуй нуждался, и Эрга подхватил раненого под мышки…
Стараясь не смотреть на широкую полосу зеленовато-красной крови, тянувшуюся к Тулую по земле, Эрга быстро подошёл к нему и опустился на колени.
Раненый чуть заметно шевельнулся.
– Позволь мне вытащить стрелу и перевязать рану, – попросил Эрга, с ужасом глядя, как тёмные круги под глазами Тулуя наливаются синевой.
Телохранитель, не открывая глаз, покачал головой.
– Не прикасайся больше ко мне, – произнёс он, с трудом шевеля запёкшимися губами, – иначе моя кровь убьёт тебя. – Тулуй сделал несколько судорожных вдохов. – Я слышал её крики, – медленно заговорил он. – Стража вся перебита. Я знал, что за той дверью смерть, но вошёл. Кругом была кровь. Потом я услышал чьи-то шаги и спрятался. Это был лорд Улус…
Эрга молча уставился на него, думая, что раненый впал в беспамятство и бредит. Тот надрывно закашлял, хватая ртом воздух, потом вдруг открыл глаза.
– …Я знаю, что хранилось в подвале сокровищницы, – неожиданно ясным и твёрдым голосом произнёс Тулуй. – Я случайно оказался той ночью в покоях леди Сугэдэ, жены лорда Улуса, и всё видел.
– Жены лорда Улуса? – удивлённо переспросил Эрга. – Я не знал, что он был женат. Хотя, постой…
Он вдруг вспомнил портрет из тайника. Золотые волосы, белая кожа и лучащиеся рубиновые глаза. Значит, вот кто была та красивая незнакомка.
– Ещё немного, и моя душа отправится в долину Курганов, – продолжал Тулуй. – Я должен успеть тебе рассказать…
Эрга попытался было его остановить:
– Тебе сейчас лучше поберечь силы!
– …Я должен успеть рассказать, – упрямо повторил Тулуй. – От этого зависит твоя жизнь, поэтому слушай и запоминай каждое слово. – Он оглянулся по сторонам, словно в драконьем лесу их мог кто-то подслушать, и прошептал: – Во дворце считают, что леди Сугэдэ умерла родами. Это неправда, её убили. Мальчик, которого она родила, тоже должен был умереть, но наёмнику помешали. Он метнул кинжал и промахнулся. Когда я вбежал в покои, то увидел белого дракона, – в голосе бесстрашного Тулуя скользнул страх. – Он рвал тело мёртвого наёмника на куски и пожирал их. Заметив меня, дракон исчез.
– Ты хочешь сказать, что белый дракон спас мальчика?
– Да.
– Дракон не пролезет ни в дверь, ни в окно, – с сомнением заметил Эрга. – Тебе показалось.
Тулуй покачал головой.
– Это был дракон, но не простой. Мальчишкой я слышал, как отец и другие шаманы говорили о драконьих людях, которые живут в Мёртвых песках, что в Великой Пустыне. Они владеют магией и могут превращаться в белых драконов. Солнечные лучи убивают драконьих людей, поэтому они живут в подземных оазисах и никогда не поднимаются на поверхность.
– Тогда зачем кто-то из них рисковал, чтобы спасти жизнь какому-то мальчику из Картараса?
– Не знаю, – признался Тулуй, – но причина должна быть и очень серьёзная. Это ещё не всё, – он снова оглянулся по сторонам и перешёл на едва слышный шёпот: – Накануне у леди Сугэдэ пропал голубой алмаз, семейная драгоценность, и в шатёр-дворце был переполох. Лорд Улус нашёл его в кармане убийцы. Той же ночью у лорда Чагатая родился мёртвый первенец, и детей подменили. Новорождённого принца тайно перевезли в дом приёмного отца. Знавшие правду поклялись молчать, а камень спрятали в тайник.