Страница 17 из 26
Хлёсткий звук выстрела — явно чего-то более существенного, чем револьвер — прорвался сквозь гвалт, царивший на палубе. В середине туловища рыбы, возле жабр, расцвёл кровавый цветок. И та впервые отреагировала на попадание…
Серое тело дёрнулось, сворачиваясь в клубок, а затем по нему прокатилась судорога. После чего усач стремительно распрямился, сметая одним своим концом остатки фальшборта и удочку Пита, а другим — сразу обоих Олафсонов…
Усач умер. Хотя не все это сразу поняли. Пара касадоров успела выпустить в рыбину ещё несколько пуль, и лишь очередной совет шкипера заставил их остановиться:
— Ну и чего вы мясо-то портите?! Свежуйте прямо там! Всё равно ещё фальшборт чинить и палубу мыть. Кстати, все живы?
— Чтоб меня… Чтоб меня! — Дан посмотрел на Ларса, которые лежал на палубе, глядя в небо широко раскрытыми глазами, и всё время повторял: — Чтоб меня…
— О-о-о-о! — вторил ему сын, баюкая в объятиях ушибленные рёбра.
— Живы! — ответил Дан, поглядев на виновников переполоха. — Но, кажется, они теперь дебилы!
— Чтоб меня…
— О-о-о-о!
— Во всяком случае… Разговаривают, как дебилы! — добавил Дан.
Если ты поступаешь, как дебил, выглядишь, как дебил, и говоришь, как дебил — оправдаться бывает сложно. Хотя Ларс вообще-то честно пытался, но чуть позже.
— Мика! Живо за штурвал! — тем временем громыхнул шкипер. — Метены, держитесь там! Я уже иду на помощь!
Пока Мика подменял Одрика, пока тот спускался, рыбину окружили любопытствующие касадоры. Это создание Божие вымахало в длину до десяти ярдов. Мощные, перевитые жгутами мышц передние плавники, хоть и могли приподнять тушу, но основную двигательную функцию всё же выполнял длинный хвост.
Туловище было округлым, как у головастика. Из тупорылой широкой морды тянулись длинные толстые усы — по несколько штук с каждой стороны. Причём они росли как над пастью, так и под ней, со всех сторон окаймляя огромный зубастый рот.
— Метены, познакомьтесь! Типичный родич некоторых речных обитателей, которых мы встретим на востоке! — подоспевший Одрик представил гостя, жестоко убиенного на борту «Салли». — Я бы назвал их мерзкими тварями, но — Боже! — у них такое шикарное нежное мясо!..
С этими словами шкипер, с ножом в руке и таким плотоядным выражением на лице, что даже Дану стало не по себе, упал на колени и принялся вспарывать рыбине живот. Впрочем, Одрик не соврал: мясо и в самом деле оказалось восхитительным. И это несмотря на то, что у хищников, как говорят, обычно мясо жёсткое. А усач был именно хищником. Острые зубы-резцы в пасти и следующие за ними шипастые пластины, способные перемолоть, наверно, даже камень, не оставляли сомнений.
Минус у рыбы был один — если, конечно, не считать размеров и агрессивности. Её потроха воняли так, что даже ко всему привычные касадоры с центральных равнин утирали выступившие на глазах слёзы…
Местность по берегам реки начинала меняться. Всё реже попадались человеческие поселения, всё гуще были береговые заросли. К тому же, и сама река значительно сузилась.
А вода изменила цвет, став зеленоватой из-за ряски и водорослей. Теперь мало было зачерпнуть её ведром на верёвке — надо было дождаться, когда появится освобождённое от водорослей пятно. И потом ещё пропустить воду через тканевый фильтр в несколько слоёв.
А утром взглядам касадоров открылось то, что… Наверно, можно было назвать полноценными деревьями — но с очень большой натяжкой. Они напоминали пальмы Старого Эдема, только не с одной копной зелени на вершине, а с десятком, раскиданным по всему ветвистому стволу. На время зенита, как и вся флора Марчелики, эти листья сворачивались в трубочку. И снова раскрывались, когда становилось не так жарко.
У подножия стволов, покрытых гладкой корой, виднелись разномастные растения нижнего уровня. Густые заросли, расчётливо спрятавшиеся в тени деревьев, явно здесь процветали.
Впрочем, как и представители малоизвестной людям фауны.
— Никто сюда не суётся, — пояснил шкипер, когда экс-фермер Николас Маркиаторе решил узнать побольше о местной экосистеме. — Вон! Видишь на ветке что-то красное?
— Вижу, — согласился Николас.
— Это, брат, местный ядовитый червяк! — пояснил Одрик. — Один укус, и через минуту… Э-э-э-э-э!
Шкипер обхватил руками свою шею, будто собираясь удавиться, высунул язык и принялся резко дёргаться. А потом заразительно захохотал.
— У вас странные представления о смешном, метен! — грустно заметил Лилия Нуар, услышав разговор. — Обычно в таких ситуациях надо плакать…
— Ну вот ещё!.. Зачем плакать о придурках, который суются в этот лес, мешо?! — возмутился Одрик и снова засмеялся. — Пускай они лучше плачут!
Но настроение делиться знаниями у него всё-таки пропало, и метен Тойер гордо удалился в надстройку, где располагалась его каюта. Николас глянул на Лилию с лёгким раздражением, но не стал ничего комментировать. Тем более что девушка вообще в первый раз — за всё время, проведённое в вадсомаде — доставила хоть какие-то проблемы.
Жила она в фургоне Пеллы, куда её определили из-за неспособности к управлению колёсным транспортом. Пелла и то лучше справлялась со своим жилищем и запряжёнными в него воллами. А вот Лилии обучение давалось тяжело. Девушка исправно привлекала внимание мужчин, но почему-то никак не могла заслужить внимания воллов — они её просто игнорировали.
Пелла на временную соседку не жаловалась. У этого, надо сказать, имелась веская причина: Лилия Нуар вела себя так тихо, что хозяйка фургона почти не замечала её присутствия.
Лилия проявляла себя лишь во время тренировок, где с редкостным упрямством, вызывающим восхищение, училась метко стрелять. Правда, никто не знал, зачем ей это — а спрашивать было как-то недосуг.
Лес, выросший на берегах Нигад-бех, казался бесконечным. И Дан даже успел пожалеть, что решил двигаться по реке, а не по берегу. Если каменный круг, указанный григио, находится за лесом, то его можно попросту не заметить с баржи.
— Как долго тянется лес, метен Тойер? — поинтересовался он у шкипера, поднявшись в рубку.
— А! Метен Старган! — отозвался тот, попыхивая своим кальяном. — Это безобразие прямо завтра кончится. Дальше и лес пореже, и листва пожиже! Но там будут свои сложности…
— Это какие?
— Русло начинает сужаться. В лесу много ручьёв, которые питают реку. Дальше идут засушливые места, и река становится совсем мелкой и узкой. Старушку «Салли» я доведу до Последнего Слияния, а дальше…