Страница 2 из 15
– Ты о чём?
– Ты ведь знаешь, – нахмурилась я. – Зачем ты…
– Нет, поясни. Очень хочу послушать.
Я не имела ни малейшего представления, чего он добивается отрицанием. Зачем притворяется и хочет послушать меня? Зачем ведёт свою игру «в гляделки»? Это всё дико раздражало, я разозлилась:
– Можешь, пожалуйста, так не смотреть?
– Как «так»? – Он слегка пожал плечами, а я кивнула на него:
– Вот так.
– Как же?
– Прекрати, пожалуйста!
– Ты предлагаешь отвернуться?
– Ничего я не предлагаю! Просто не смотри так.
– Да как «так»?
Я вздохнула и отмахнулась, препираться мы можем долго, и снова уставилась в окно.
– Что-нибудь скажешь? – От меня он всё-таки отвернулся, сел лицом к столу и принялся покручивать чашку, изредка попивая. Я еле сдерживалась, чтобы не зареветь от обиды, потому что до меня вдруг дошло, он ждал этого разговора. Всё понимал и ждал, поэтому кривлялся.
Это стало началом моего непонимания любимого человека. Отстранённый и равнодушный. Это был не тот Бекетов, не мой Пашка.
– Скажу… – Я вновь вздохнула, но уже глубоко, как перед прыжком в воду. – Долго ты собирался скрывать это от меня? Вообще собирался что-то говорить?
Чашка застыла в воздухе. Он сидел с таким видом, будто я спросила нечто непозволительное. Взгляда удосужилась похуже прежнего, еле стерпела и не сорвала с места. Видимо, выразилась некорректно, не понравилась его бандитской душе такая формулировка. Наверное, потому что не скрывал. Или только от меня.
– И кто тебе наплёл? – хмуро спросил он, возвращая чашку на стол.
– Так это правда? – вытаращилась я на него. – Паша…
– Кто наплёл, я спрашиваю.
Он спросил, а я молчала. Его тон и весь разговор мне не нравились.
– Я не узнаю тебя и не понимаю… – чуть ли не зарыдала я. – Тебе это сейчас важно?
Он не ответил, ожидая моих объяснений. Я не выдержала, отвернулась, захотела подняться, но он ухватил меня за локоть.
– Стой. – Больше походило на приказ, чем на просьбу, что окончательно взбесило.
– Отпусти! – прошипела я, не глядя на него, и дёрнулась.
– Полина, погоди…
– Не хочу! Отпусти меня!
– Послушай, – сказал он резко и сильнее сжал мою руку. – Для меня важно не это… – Я вновь дёрнулась, а он рявкнул: – Сядь! Клятву свадебную помнишь? Видимо, нет. А я вот запомнил на всю жизнь.
– Да пошёл ты к чёрту! – заорала я, но не от злости, скорее от бессилия.
Сорвалась с места, уронила стул, но уйти муж не позволил. Поймал в дверях, схватил меня в охапку, я закричала. Он меня встряхнул, кричать сразу расхотелось, я закряхтела, стараясь сползти на пол. Ноги согнула, свитер задрался… Бекетов пыхтел над ухом, не думая меня отпускать, но и я не сдалась, продолжила елозить в его руках, которые, к слову, уже оказались под одеждой. В итоге далеко не продвинулась. Прижатая к стене, без несчастного свитера, в бюстгальтере, я приняла победу мужа.
– Паша… Отпусти, а?
Он склонил голову к моему плечу и сказал:
– Насовсем? Никогда.
Звучало красиво, только я разрыдалась, потому что поверила, что никогда не отпустит, и не верила в его непричастность.
– Это неправда, – сказал он, угадав мои мысли. Звучало не очень убедительно.
Поскандалили мы в тот вечер на славу. До битья посуды не дошло, но ещё чуть-чуть и непременно бы что-то полетело.
– С кем ты говорила? – спросил он, когда мы вновь уселись за стол.
Разумеется, на вопрос я не ответила. Сидела, шмыгала носом и прятала взгляд. Меня очень беспокоил факт, что он был прекрасно осведомлён о болтовне вокруг его личности и это его не тревожило, а я вот совершенно ничего не знала и меня очень даже тревожил весь происходящий абсурд. А ещё безумно огорчало, что он не рассказал мне обо всём сам, раз это неправда. Впрочем, ничего не изменилось.
Растолковывать что-либо в планы мужа не входило. Он пытался успокоить меня, просто говоря, что слухи и он – это совершенно несопоставимые вещи. Конечно, этого мало. Не на пустом же месте они взялись. И упоминания клятвы мне тоже было недостаточно. Тем более позже выяснилось, доля правды есть.
Болтовня, будто десяток заведений в городе принадлежит ему, правдива. Это стало вторым шоком. При желании я легко бы поверила в остальные слухи, но естественно мне этого не хотелось и сейчас не хочется, вот я и мучаюсь ночами… А он с тех пор молчит. Вернее, отказывается что-либо обсуждать. Тема для него закрыта и отступать он не собирается, на всё предъявляет один аргумент: слухи – это прошлое, оно меня не касается, есть настоящее и будущее. Прошлое тем временем перетекло в настоящее и пустило корни в наше будущее, но он в упор этого не видит. Вот такой парадокс на фоне клятвы.
Возможно, я какая-то неправильная. Мне бы закрыть глаза и жить… Я пробовала, честно. Пыталась себя убедить, но потом приходила к выводу, что имею право знать. Ведь какая-то правда есть? И она мне нужна. Просто нужна, иначе сойду с ума, а я этого не хочу. Не хочу быть запертой в клинике. У богатых вроде так проблемы решаются. Потом выйду, как новенькая, но уже не я.
– О чём ты думаешь? – спросил муж.
Размышляя, я тяжко вздыхала, чем привлекла его внимание.
– Дурью маюсь, – рассмеялась я. – Надо на йогу записаться. Или в бассейн.
– Лучше на йогу.
– Да? Не буду спрашивать почему. Пусть будет йога.
Я опять рассмеялась, отвернулась и села на край кровати. Когда же это закончится… Он придвинулся, погладил меня по спине.
– В чём дело?
Вопрос казался невинным, я пожала плечами:
– Не знаю. Жарко. Надо кондиционер поставить.
– Открыть окно?
– Нет, там дождь.
Мы замолчали, а потом он вновь спросил:
– В чём дело? – Звучало уже иначе. Я напряглась, он включил ночник, мне пришлось повернуться, прикрыв глаза ладонью. Завидная у него проницательность. Он хмурился от света, но взгляд был внимательный. Явно что-то заподозрил. Мне захотелось сбежать прямо сейчас. Далеко, чтобы он меня не нашёл. – В чём дело? Что происходит? – повторил он и взял меня за руку. – Говори. Тебе снова что-то наплели?
– Нет, больше ничего, – тихо ответила я. – Не знаю, что происходит. Глупые мысли, дождь и душно очень… Не знаю.
Он смотрел на меня долго, глаза в глаза, безмолвно сообщая, что не поверил. Я улыбнулась.
– Прекрати. Правда жарко. Кажется, я вся горю.
– Да? Иди-ка сюда. – Он притянул меня к себе и положил ладонь на лоб. – Принести воды?
– Нет, я сама схожу.
– Давай я.
– Не нужно. Всё равно теперь не уснуть.
Я отцепилась от него, поднялась, надела халат, но в дверях он меня остановил, неожиданно заявив:
– Раздельно жить мы не будем. Поняла? И о разводе забудь.
В этот момент он снова не походил на себя: злой и чужой. Всего лишь на мгновение, но я его не узнала. Замерла, взявшись за дверную ручку, а когда отпустило, поняла, что он догадался. Как всегда. Выдавив очередную улыбку, я повернулась и кивнула:
– Поняла. Только к чему ты?
– А причин нет?
– Конечно, нет.
– Правда?
Я снова улыбнулась и покачала головой, мол, глупость говоришь. Прикрыла дверь и быстро спустилась в холл. Стало ещё жарче. Он постоянно считывает мои мысли. Проверив, не вышел ли он следом, шагнула к выходу из дома и усмехнулась, спрятав лицо в ладонях.
«Не в пижаме и не в дождь. Никуда я не уйду».
Уйти не могла, но с удовольствием бы поорала в подушку или что-нибудь разбила. Просто так. Но живём мы большой семьёй. Везде уши и глаза, которые непременно обо всём доложат.
Помимо нас в доме частенько расхаживают ребята из службы безопасности. Для них выделен гостевой дом, но они отчего-то постоянно ошиваются рядом с нами. Вернее с Пашей. «Дел, – говорят, – невпроворот, без хозяина никак». Творят свои бандитские вещи под боком, а мне терпи.
Закусив губу, чтобы не разрыдаться, я заглянула в гостиную. Там на диване посапывал Костик. Костей его зову лишь я, для всех он Моисей. Прямо как пророк. На этот счёт у меня тоже своё мнение… Должно быть, ребята неудачно развлеклись, назвав его так, потому что он производит совершенно обратное впечатление. Никто его не спасал, и он никого не стремится спасать. Он топит неугодных ему людей. Может, хочет и топит. Ещё хребет легко переломает (габаритами Костик затмит любого).